К этому времени стражники в шлюпке достигли пристани и с помощью своих товарищей стали поднимать наверх тело веснушчатого. Они обращались с ним не почтительнее, чем с пойманной рыбой. Теперь Чосер совершенно точно убедился, что это человек сенешаля.

— Да, я знаю его, — ответил он.

— Наверное, это связано с вашими делами во внутренних районах?

— В общем и целом. Как-нибудь расскажу. Боюсь, это мы навлекли на вас беду, господин Дарт.

Шкипер пожал плечами и показал топором на остальные трупы, которые стражники выволокли на пристань.

— В мире на пять злодеев стало меньше. Можете сосчитать.

— На их место придут другие.

— А про меня еще говорят, что я вижу лишь мрачную сторону вещей, господин Чосер.

Гийем — тот самый, с веснушчатым лицом, — в самом деле намеревался поджечь судно, на котором, как полагал, ночует Чосер с товарищами, и разом покончить с ними всеми. Он появился в Либурне со своими людьми накануне в полной уверенности, что опередил корабль с беглецами. Так и оказалось. Поначалу он не имел плана, как поступить с Чосером и остальными, но решил, что сообразит по ходу дела. Он увидел, как к городской пристани подошел корабль с англичанами, и весь вечер держался поближе к Джеффри, так чтобы все слышать, но не попадаться на глаза. На причале в тот вечер было полно зевак, наблюдавших за разгрузкой бомбард. Гийем отметил для себя появление в порту судна с этим грузом и даже разузнал, куда оно направляется, — в Лимож. Эти сведения он собирался передать в нужное место. Гийем подслушал, как Джек Дарт предложил путешественникам разместиться на борту своего корабля. До его ушей долетел учтивый ответ Чосера, однако Гийем — возможно, потому, что был туговат на ухо и плохо разбирался в интонациях чужого для себя языка, — не сообразил, что это была простая любезность и не более.

Разузнав все, что он хотел, Гийем вернулся к своим людям, которые несколько часов подряд пьянствовали в таверне, устроенной прямо в городской стене. Он предупредил их, что нападение совершится ночью и что им надлежит одеться во все черное — в те же одежды, в которых однажды напали из засады на Машо. В тот раз он встретил Машо в Бордо и сопроводил посланника в глубь страны. С ним был Жерар. Они не испытывали к Машо дружеских чувств. Но и посланник, казалось, подозревал что-то недоброе и всю дорогу опасался, что его отравят или предадут. Отравить, нанести предательский удар кинжалом? Нет, сударь, не раньше, чем мы окажемся во владениях Гюйака. По правде говоря, задание устранить Машо пришлось Гийему не по душе, несмотря даже на то, что ему в помощники дали Жерара. Посланник всю дорогу был начеку, похоже, в свое время он побывал в сражениях. Пришлось устроить засаду на поляне, откуда открывался красивый вид на замок и где все путники — пешие или конные — волей-неволей делали остановку, чтобы перевести дыхание и насладиться красивым зрелищем. Идея с засадой на этом месте принадлежала Гийему, хотя приказ — не допустить появления Машо в замке Гюйака или, в крайнем случае, чтобы послание, которое он вез, не оказалось в руках у графа, — исходил от Ришара Фуа.

Фуа посвятил в свои замыслы Гийема. Сенешаль замка опасался, что его хозяин изберет неверный путь, неминуемо ведущий к войне, которая и без того назревала после периода относительного спокойствия. Фуа был убежден, что будущее Аквитании связано с королем Франции Карлом. Те же, кто сохранял верность английской короне — из ложно ли понятой верности, из соображений чести, по глупости или по какой-либо иной причине, — все окажутся сметены после передела власти. Неприятность заключалась в том, что граф падет не один. Вместе с ним лишатся состояния немало других, куда более скромных персон. Таким образом Ришар Фуа посчитал, что нужно предпринять все усилия, чтобы отвратить графа Анри от его необъяснимого пристрастия к Англии, открыть ему глаза на подлинные интересы его страны. Фуа обнадеживало то обстоятельство, что их сосед, Гастон Флора, вроде бы тоже придерживался французской стороны. Хотя никто не мог быть уверен, что проник в мысли Флора, но сенешалю казалось, что этот дворянин одобряет его, Фуа, попытки повлиять на Анри де Гюйака.

Засада удалась. Гийем не без ехидства вспоминал взгляд Машо, брошенный на него и Жерара, когда посланник понял, что предан. Мол, вот кто вы такие! Они с Жераром отошли назад, предоставив другим выполнить грязную работу. Их товарищи до времени прятались в кронах деревьях. Они неожиданно напали на Машо сверху и выбили из седла. Все принимавшие участие в нападении были слугами Анри де Гюйака и перед заданием прошли подробное собеседование. Этих ребят Гийем сам когда-то отобрал из самого что ни есть отребья: кого-то Фуа поймал на краже, другого застукали с одним из мальчуганов, прислуживавших на конюшне. Таких набралось немного, но эти отчаянные парни были готовы на все. Гийем намекнул, что они могут вернуть расположение хозяина, если выполнят то, что он прикажет. Де Гюйак даже не подозревал не только о нападении, но и о самом посланнике из Англии. Ришар Фуа все взял в свои руки.

Нападавшие прятали лица под масками не потому, что надеялись остаться неузнанными, — Машо не собирались оставлять в живых, — но потому, что маска позволяет ее владельцу действовать с большей жестокостью. Следует, однако, согласиться, что Машо оказался крепким орешком. Потом Гийем завладел футляром с письмом. Он был не настолько любопытен, чтобы заглянуть в послание — не потому, разумеется, что не умел читать, а скорее потому, что по опыту знал: кто меньше знает, тот дольше живет. Он передал послание Ришару Фуа, который даже не поинтересовался судьбой посланника.

Однако англичане упорствовали в попытках переубедить Анри де Гюйака. Они направили сразу троих. От троих гораздо труднее избавиться, чем от одиночки. Прибытие в замок актеров еще более осложнило ситуацию. Но самой большой загвоздкой стала гибель графа на охоте. Правда, если взглянуть на дело с другой стороны, то смерть де Гюйака упрощала положение. Мертвецов не нужно ни в чем убеждать. Осталось лишь проследить, чтобы Джеффри Чосер и остальные никогда не появились в Бордо и не сообщили принцу о том, что произошло. Ведь все сплелось в единый клубок: англичане без боя Аквитанию не сдадут, и не стоит опрометчиво провоцировать их раньше времени, до того, как силы сопротивления не будут достаточно подготовлены, чтобы оказать достойный отпор.

Стало быть, нужен несчастный случай. Свидетели должны либо утонуть, либо сгореть. Смерть на корабле от пожара. Эта мысль пришла Гийему на ум внезапно, пока он бесцельно торчал на пристани.

В таверне Гийем изложил план своему маленькому отряду. Ранним утром, когда стражники, по обыкновению, позволяют себе прикорнуть на посту, отряд должен был проникнуть на корабль и поджечь его, предварительно отвязав швартовы. От предвкушения и куража злоумышленники заулыбались. Один из них вынул кинжал, который в свое время украл у Машо, солидный восемнадцатидюймовый клинок, и с любовью стал его разглядывать. Разбойники нашли убежище в обветшалом складе чуть в стороне от пристани. Гийем запретил им больше пить и дал отоспаться. Когда настало время, они надели маски и незаметно поднялись на борт судна. Груду просмоленной холстины Гийем заприметил еще днем. Чиркнули кресалом, тут же вспыхнуло. Они немного подождали для верности.

Но дальше события стали развиваться совсем не так, как ожидалось. На другом конце судна что-то зашевелилось. Первой мыслью было: проснулись пассажиры! Но шум производил один человек, в котором Гийем узнал шкипера, разговаривавшего с Чосером. В мерцающем свете пламени вооруженный топором шкипер выглядел зловеще. По-видимому, моряк прикрывал пассажиров и не был настроен сдавать свою позицию раньше, чем все они благополучно спустятся на берег. Один из людей Гийема, тот, что был справа от него, размахивая кинжалом, пошел было на шкипера, но, очевидно, решил, что осторожность лучше героизма, и отступил. Огонь разгорелся еще сильнее. Становилось жарко. Гийем чувствовал, что сообразительность и отвага его покинули, что он, возможно, переоценил свои способности. Что теперь? Корабль сгорит и пойдет ко дну, это вопрос времени, но их жертва сбежала и уже на берегу. Он понимал, что отряд ждет распоряжений.

Гийем открыл рот, чтобы дать приказ, но в этот момент… Он так и не успел ничего сказать, так как в этот самый момент в спину ударил напор жара и взрыв чудовищной силы потряс корабль… яркая ослепляющая вспышка… Последнее, что отразилось в его сознании: он летит сквозь огонь.