– Ковач, сначала оденься. – Он застегнул на шее молнию, продолжая говорить:
– У нас есть кое-какие дела. Мне нужно быть на месте не позднее, чем к вечеру.
– А ты не слишком резко… – Хэнд уже развернулся к выходу.
– Хэнд! Наши рекруты до сих пор не адаптированы к новому телу. Они долго не выдержат.
– Они уже осваиваются с местностью. – Хэнд бросал слова через плечо. – Десять минут реального времени или два дня виртуального. Потом загрузим их в реальность и оставим там. А если кто хотел попасть в Дэнгрек раньше нас, этим людям придется пожалеть.
– Пожалеть, что не оказались в Заубервилле! – Мой голос сорвался. – Тогда пожалели бы… как остальные!
Я слышал, как его ботинки протопали по коридору. Человек из «Мандрагоры» шел, застегнувшись «на все пуговицы», в отличном, подогнанном по фигуре комбинезоне. Кливер поднят, за все уплачено. Он ушел, озабоченный предстоящим делом, а я остался сидеть голой задницей в луже собственной, ни на кого не направленной злости.
Часть третья
ПОДРЫВНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ
Между виртуальностью и жизнью есть одно простое отличие. В модели вам ясно, что существование всего поддерживается всемогущей машиной. Реальность не дает такой уверенности, легко воспитывая убеждение, будто сама находится под полным вашим контролем.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Невозможно пересечь половину планеты на космическом корабле и посадить его незаметно.
Мы и не пытались.
«Мандрагора» включила нас в приоритетный старт и дала нисходящую параболу, совпавшую с суборбитальной трассой военных транспортников Картеля. В заданной точке мы нахально ушли с курса, приземлившись на секретной посадочной полосе близ окраины Лэндфолла. Полуденная жара только начинала спадать.
Летели на новеньком штурмовике «Локхид-Митома». Приземлившись, корабль идеально слился с бетоном. Он показался мне отлитым из закопченного стекла скорпионом, которому оторвали жало. Увидев наш борт в первый раз, Амели Вонгсават скептически хмыкнула.
– Серия «Омега», – проговорила она, обращаясь персонально ко мне. Вероятно, потому что я забрался в кабину за ней следом. Говоря, она одновременно приводила в порядок волосы, закручивая пряди вверх, чтобы освободить доступ к расположенным на затылке разъемам полетной симбионики, а затем подколола их клипсами. – Наша крошка может сесть на Корпоративном бульваре, даже не обломав деревьев. Потом вы пускаете плазменные торпеды в парадную дверь Сената, делаете стойку на струе и оказываетесь на орбите раньше, чем они поразят цель.
– Не более чем пример, – сухо отозвался я. – Ради такого дела пришлось бы стать кемпистом и, соответственно, получить в распоряжение трижды пробитую дерьмовую посудину вроде «Моваи-10». Так, Шнайдер?
– Да уж, лучше об этом не думать.
– О чем лучше не думать? – вмешалась в разговор Иветта Крюиксхэнк. Ей нужно было знать все. – Как стать кемпистом?
Шнайдер ответил, поедая глазами формы ее свежеиспеченного тела:
– Нет, летать на «Моваи». Кемпист – звучит не уж так плохо. Если отбросить пропагандистское пение.
– Да ты что, кемпист? – Крюиксхэнк озадаченно заморгала.
– Он шутит, – отозвался я, бросив предостерегающий взгляд на Шнайдера. Офицеров политической полиции здесь быть не могло, но кое-кто из экипажа испытывал по отношению к Кемпу весьма сильные чувства, и еще неизвестно, к чему могла привести эта дискуссия. И, по-моему, подобным способом глупо производить впечатление на красивую женщину. С другой стороны, сегодня утром Шнайдеру не подфартило тратить свои гормоны, так что он не мог говорить трезво, как я.
Открылся один из люков. Секундой позже у комингса показалась фигура Хэнда в идеально отформованном боевом комплекте, покрытом слоем «хамелеона». Костюм только что принял серый цвет обшивки штурмового корабля. Изменение, происшедшее в его обычно безукоризненном корпоративном стиле, немного шокировало, хотя остальные члены группы были одеты точно так же.
– Добро пожаловать в чертов круиз, – пробормотал Хансен.
Мы протирали пыль с приборов минут пять, пока из «Мандрагоры» не подтвердили полетное разрешение. Амели Вонгсават поставила план полета в базу данных нашего «Лок-Мита», включила питание систем и, судя по внешним проявлениям, мгновенно уснула. Разъемы были уже подключены к ее затылку и на скуле. Закрыв глаза, она лежала на кресле во взятом напрокат новеньком теле «Маори», словно замороженная принцесса из полузабытой новогодней сказки. Вонгсават досталось самое темное тело, и подключенные к ее голове кабели на фоне кожи казались белесыми червями.
Сидевший в соседнем кресле Шнайдер бросал тоскливые взгляды в сторону ручек управления.
– Шанс еще представится, – успокоил я.
– Но когда?
– Когда будешь миллионером на Латимере.
С обидой покосившись на меня, Шнайдер водрузил ногу в ботинке на консоль с приборами.
Амели Вонгсават усмехнулась, не открывая глаз. Наверное, хотела сказать: «Ничего подобного в
