мышцы. Арибово и трое ее коллег мужского пола. Глаза были закрыты лишь у того, который покончил с собой, и выражение его лица казалось настолько спокойным, что невольно захотелось проверить, действительно ли голова этого человека прострелена навылет.
Глядя на него, я думал: что теперь делать нам самим? Ну, если бы ворота закрылись. Теперь увидеть это значило умереть здесь, в черноте космоса. Зная, что самый быстрый спасатель, имея точные координаты, доберется до марсианского корабля не раньше чем через несколько месяцев после нашей смерти. Не знаю, хватит ли у меня мужества, чтобы ждать чуда. Здесь, в кромешной ночи и в подвешенном состоянии…
И не знаю, хватит ли мужества, чтобы не ждать.
– А это Венг.
Шнайдер уже вернулся и нависал над моим плечом.
– Фамилии не помню. Тоже вроде теоретика, спец по техноглифам. Остальных я не знаю.
Я посмотрел в сторону – туда, где у боковой стены сгорбилась, обхватив себя руками, Таня Вордени.
– Не лучше ли оставить ее в покое, – прошипел Шнайдер. Я пожал плечами:
– Ладно. Люк, отправляйся в шлюз и сделай так, чтобы этого Дхасанапонгсакула упаковали до того, как с него потечет. Потом займись остальными. Я помогу. Сунь, ты уже обследовала наш буй? Хочу понять, есть ли шанс доставить этот чертов прибор в нужную точку?
Сунь с серьезным видом кивнула.
– Хэнд, тебе следовало бы подумать о непредвиденных расходах. В случае, если эта хрень не заведется, нам понадобится новый вариант действий.
– Минуточку.
Впервые с момента нашего знакомства Шнайдер выглядел задетым за живое.
– Мы еще и остаемся
– Шнайдер, мы не знаем, что произошло с этими людьми.
– Разве это не очевидно? Ворота нестабильны, и они закрылись.
– Ян, это уже чушь!
В голосе археолога послышались прежние твердые нотки, и я почувствовал, как этот тон мгновенно пробудил дремавший в моей груди огонь. Оглянувшись, увидел, как она поднялась с места, тыльной стороной руки вытирая с лица слезы.
– На сей раз не они открывали ворота. Ворота останутся стабильными несколько дней. В данных, что я ввела, нет ничего непредсказуемого. Нет сейчас и не будет в дальнейшем.
– Таня. – Шнайдер выглядел так, словно его предали. Он только развел руками. – Я имел в виду…
– Не знаю, что произошло. Не имею понятия, в какой из команд она облажалась. Хрен с ними, с техноглифами от Арибово. С нами такого не будет. И я знаю свое дело.
Сутъяди посмотрел вокруг как бы в поисках поддержки:
– При всем моем уважении, госпожа Вордени, признайтесь, что наши знания ограничены. Не могу представить, каким образом гарантировать…
– Я мастер Гильдии.
С горящими глазами Вордени стояла на фоне выложенных на полу трупов. Словно осуждая тех, кто не сумел выжить.
– Эта женщина – не мастер Гильдии. Венг Сяодонг? Нет. Томас Дхасанапонгсакул? Нет. Эти люди работали скрэчерами. Вероятно, были талантливы, но этого недостаточно. А я семьдесят лет специализировалась на марсианской археологии, и если говорю, что ворота устойчивы, то так оно и будет, – Вордени смотрела на нас горящими от возбуждения глазами. У наших ног лежали просто трупы. Возражать никто не решился.
В клетках моего тела продолжала нарастать интоксикация. Последствия бомбардировки Заубервилля. Возня с трупами заняла больше времени, чем я рассчитывал. Куда больше норматива, позволительного для офицера «Клина». Закончив упаковывать мертвых, я понял, что выжат как лимон.
Если Депре и ощущал нечто подобное, то никак этого не показывал. Похоже, тело «Маори» соответствовало заявленным характеристикам. Слоняясь по грузовой палубе, Люк наблюдал за фокусами с гравитацией, которые Шнайдер показывал Сян Сянпину. Немного поколебавшись, я развернулся и направился к ведущему наверх трапу, чтобы найти там Таню Вордени.
Наверху я обнаружил Хэнда, в одиночестве созерцавшего на экранах штурмовика нависавшую над нами громаду марсианского корабля.
– Ха, выглядит довольно поношенным, верно?
Голос чиновника выражал чувство ревнивого энтузиазма. То же сквозило в его манерах. «Нагини» освещала пространство радиусом всего в несколько сотен метров. Однако, несмотря на огромные размеры конструкции, ее контуры угадывались благодаря тени, оставляемой марсианским кораблем на звездном небе. Форма казалась поистине необъятной, распространяясь под немыслимыми для человеческого творения углами, местами напоминая готовые взорваться пузыри и не давая глазу смириться с окружающей тьмой.
Вглядываясь в эту тьму, могло показаться, что в ней угадывается край корабля, и за краем видно мерцание звезд. Потом, перенося взгляд дальше, вы понимали – свет опять превратился в тень, а звезды были лишь игрой отражения или миражем на фоне еще более громадной стены.
Одной из самых крупных виденных мной конструкций был корабль Конрада Харлана, но не уверен, могла
