Перси на Севере и Стаффорды и Мортимеры на Западе.

Подобные изменения происходили также в английских городах и торговле в целом. Производство шерсти оставалось основным занятием скотоводов, но в течение XIV в. облик этого ремесла преобразился. Отчасти из-за войны и ее удара по фландрскому сукноделию, а отчасти из-за изменившихся вкусов англичан и их спроса ткачество в самой Англии поглощало все большее количество шерсти, которую раньше экспортировали. Ряд портов, через которые вывозили шерсть, – такие, как Бостон и Линн в Восточной Англии, – клонились к упадку. Ведущие центры ткачества – Стамфорд и Линкольн – уступали место множеству новых, располагавшихся в деревнях и городках, поближе к быстрым протокам и рекам, вращавшим колеса сукновален. Йорк был обойден Лидсом, Галифаксом и Бредфордом; процветающее сукноделие развивалось и дальше к Югу, в Восточной Англии, в западных графствах и даже в Уэльсе, а его главным центром на Западе стал Бристоль. Лондон оказался единственным в своем роде: только в этом городе средневековой Англии в конце XIV в. население, возможно, превышало 50 тыс. человек. Лондон был воротами королевства, терминалом для товаров, доставленных с Балтики, по Северному и Средиземному морям. Он привлекал мигрантов из центральных графств и Восточной Англии, особенно с востока центральных графств; а его пригороды разрастались вверх по Темзе к Вестминстеру. Как и в сельской местности, эти перемены выбивали из колеи привычную жизнь многих городов, где олигархии пытались сохранить свою власть в меняющемся мире. Таким образом английские землевладельцы стремились противостоять экономическому кризису, но зачастую это сопровождалось ухудшением отношений со все более требовательным крестьянством и признанными городскими общинами.

Совокупное воздействие экономических, социальных, политических и военных проблем в Англии XIV в. наглядно проявилось в Крестьянском восстании (1381). Оно было исключительным по накалу, длительности и широте охвата населения, но не по своему определяющему характеру, который проявлялся и в других заговорах и мятежах последующих лет. Участившиеся случаи насилия подстегнул новый подушный налог, на этот раз 1 шиллинг с человека, в три раза больше, чем в 1377 и 1379 гг. Народ ответил уклонением от налогов, насилием по отношению к сборщикам налогов и судьям, расследовавшим эти дела, и, наконец, в июне 1381 г. – восстанием. К сельскохозяйственным рабочим Восточной и Юго-Восточной Англии присоединились жители расположенных там городов, а также лондонцы. Восточная Англия, производившая зерно и шерсть, в полной мере испытала на себе экономический спад и социальные противоречия устаревшей феодальной системы. Кроме того, восставшие были разочарованы политическими просчетами 70-х годов XIV в. и поражениями последних лет во Франции, они боялись вражеских нападений на побережье. Хотя еретики не играли большой роли в восстании, радикальная критика учения и организации английской церкви расположила многих к осуждению института, который, как казалось, не выполнял своих обязанностей.

Главным средством исправления положения считалось давление на правительство и обращение к молодому монарху (лозунгом восставших были слова: «С королем Ричардом и верными общинами»), а потенциальным источником поддержки – население Лондона. Соответственно восставшие устремились из Эссекса и Кента (где лидерами стали Уот Тайлер и клирик-демагог Джон Болл) в Лондон. Они открыли тюрьмы, разграбили дома королевских министров, опустошили Тауэр и пытались припугнуть самого Ричарда II, добиваясь от него серьезных уступок. Если бы эти перемены были осуществлены, исчезли бы последние оковы личной зависимости и произошла настоящая революция в системе церковного и государственного землевладения. Но восстание было плохо спланировано и организовано, оно носило скорее характер спонтанного взрыва недовольства. К 15 июня восставшие были рассеяны и вернулись к своим домам.

В 1389 г., когда Ричарду II исполнился двадцать один год, он провозгласил: «Я достиг совершеннолетия, чтобы управлять моим домом, домочадцами и моим королевством. Ибо мне кажется несправедливым, что положение, в котором я нахожусь, хуже того, в котором пребывает последний из моих подданных». События 1386-1388гг., когда лорды-апеллянты пытались навязать королю выбор друзей и министров, а также руководить его политическими действиями, отравили отношения между неумолимым монархом и его критиками. В их число входили самые могущественные магнаты королевства, чьи поместья в Центральной и Южной Англии соперничали по совокупному размеру с отдаленными владениями Короны в Уэльсе, Чешире и Корнуолле. Однако после 1389 г. Ричард постепенно утверждал свою власть короля Англии, разумно и храбро борясь с последствиями амбициозной политики своих предков, проводившейся в предшествовавшее столетие. В период относительного политического затишья он старательно создавал партию своих сторонников, опираясь на собственных придворных и жителей отдаленных владений, особенно Чешира и Северного Уэльса. Конфискованные владения графа Арандела усилили власть монарха в Уэльской марке, где владения аристократов были практически независимыми. Масштабная и дорогостоящая экспедиция в Ирландию в 1394-1395 гг., первая с 1210 г., возглавленная королем, оказалась успешной, восстановив английское правление и усмирив гэльских и англо-ирландских лордов посредством искусного сочетания твердости и уступок. Возможно, Ричард даже стремился к постоянно откладывавшемуся окончательному завоеванию острова. Это предприятие, несомненно, усилило его власть в еще одном королевском владении и продемонстрировало, чего может достичь, пусть и ненадолго, организация королевского домена и ресурсов. В отношении Шотландии в период после поражения англичан при Оттерберне (1388) Ричард вернулся к более традиционному пути, поощряя мятежных шотландских магнатов и планируя военные кампании; однако в 90-х годах XIV в. он стал ценить выгоды мира. Договор с Францией в 1396 г. и брак Ричарда с Изабеллой Валуа прекратили становившуюся все более тягостной войну; если бы соглашение о прекращении сражений действовало в течение всего намеченного периода (до 1426 г.), это был бы самый длительный мирный период за все время Столетней войны. Дома государь сосредоточился на восстановлении системы королевского управления, которая серьезно пострадала от личных и политических затруднений 70-х и 80-х годов. Для достижения этой цели королевская пропаганда творчески использовала церемонии и язык символов.

Ричард был изобретателен, проницателен и властен. Однако прочие его качества были не столь хороши для правителя. Его воспитание и трудная юность заложили в нем неустойчивость, проявлявшуюся как самоуверенность, отсутствие чувства меры и своеволие. Расточительный по отношению к друзьям, Ричард мог быть капризным, скрытным и жестоким по отношению к врагам. В 1397-1398 гг. он изгнал графа Уорика, казнил Арандела, убил Глостера, а затем изгнал также Дерби и Ноттингема. Безжалостное использование личной власти монарха (в надпись, составленную им для своего надгробия, входили слова: «Он сокрушил всех, кто бы ни нарушал королевскую прерогативу») сделало последние два года правления Ричарда поистине тираническими. Папу вынудили угрожать отлучением от Церкви каждому, кто «совершит нечто, наносящее ущерб правам нашей Короны, нашей королевской власти или нашей вольности, или же будет злостно клеветать на нашу персону», а договор Ричарда с Францией гарантировал помощь французов против его собственных подданных, если бы возникла такая необходимость. Вторая экспедиция Ричарда в Ирландию в мае 1399 г. предоставила Генри Болингброку, графу Дерби, а теперь и герцогу Херефордскому и Ланкастерскому, возможность вернуть свои позиции, а также и поместья герцогства Ланкастер, незадолго перед тем конфискованные Ричардом после смерти его отца. Методы короля вышли за рамки английских законов и обычаев – и переполнили чашу терпения его могущественных подданных. Однако смещение Ричарда, случившееся немного позднее в том же году (29 сентября), ознаменовало конец наиболее последовательной попытки облегчить бремя войны, лежавшее на плечах англичан.

Смещение с престола Ричарда II было судьбоносным решением. Хотя и существовал прецедент 1327 г., ситуация 1399 г. отличалась от него в одном существенном аспекте. Впервые с момента смерти Ричарда Львиное Сердце английский король завершал свое правление, не оставив сына и наследника, и королевство оказалось перед перспективой спора о престолонаследии. С 1216 г., согласно обычаю, корону передавали по старшей мужской линии, даже если король был еще ребенком (как в случае с Генрихом III и с самим Ричардом II). Однако не существовало никакого правила наследования на тот случай, если старшая мужская линия прерывается. В 1399 г. среди кровных родственников можно было выбрать семилетнего графа Марча, по бабке происходившего от Лайонела, второго сына Эдуарда III, или же Генри Болингброка,