связаны друг с другом.

Джон Мередит неуверенно повертел чашку в руках, не зная, что делать с ней дальше. Самым логичным было бы выбросить ее, но почему-то ему не хотелось делать это. Розмари протянула руку и сказала:

— Отдайте ее мне. Вы так умело ее сделали. Я давным-давно не видела чашек из бересты… а раньше их часто делал мой младший брат… когда был жив.

— Я научился делать их еще в детстве, когда однажды летом ходил в поход с друзьями. Нас вел один старый охотник. Он-то и научил меня, — сказал мистер Мередит. — Позвольте, мисс Уэст, я понесу ваши книги.

Растерявшись, Розмари вновь прибегла к маленькой лжи и попыталась уверить его, что они совсем не тяжелые. Но мистер Мередит взял их у нее с довольно властным видом, и они вместе покинули лощинку. Это был первый случай, когда Розмари постояла у родника, не вспомнив о Мартине Крофорде. Тайное свидание с прошлым не состоялось.

Тропинка огибала болотистую часть долины, а затем круто шла вверх по длинному лесистому холму, на вершине которого стоял серый дом сестер Уэст. С холма, сквозь листву деревьев, Розмари и Джон Мередит видели залитые лунным сиянием ровные зеленые луга. Но маленькая тропинка была узкой и тенистой. По обе стороны от нее густо росли высокие деревья, а в вечернем сумраке деревья никогда не бывают такими дружелюбными к человеческим существам, какими мы знаем их при дневном свете. Они отгораживаются от нас сгущающейся тьмой. Они шепчутся и замышляют заговор. Если они протягивают нам руку, ее прикосновение кажется враждебным, испытующим. Люди, бредущие среди деревьев после наступления сумерек, всегда невольно стараются держаться поближе друг к другу, словно вступая — физически и духовно — в союз против неких враждебных сил, окружающих их. Розмари и Джон Мередит шли бок о бок, и ее платье слегка задевало его. Даже рассеянный священник, который был еще довольно молодым человеком — хотя твердо верил, что навсегда оставил всю романтику жизни в прошлом, — не мог остаться бесчувственным к очарованию лунной ночи, лесной тропинки и красивой спутницы.

Никогда нельзя с уверенностью сказать, что наша жизнь кончена. Судьба имеет обыкновение переворачивать очередную страницу и показывать нам начало новой главы в тот самый момент, когда нам представляется, что наша история завершилась. Эти двое думали, что все в их сердцах принадлежит безвозвратно ушедшему прошлому, однако обоим совместная прогулка на холм доставила большое удовольствие. Розмари обнаружила, что гленский священник отнюдь не такой робкий и неразговорчивый, каким его представляют. Ему, казалось, было совсем не трудно говорить много и свободно. Как изумились бы гленские домохозяйки, услышав его бойкие речи! Но ведь большинство гленских домохозяек только пересказывали сплетни и обсуждали цены на яйца, а Джона Мередита не интересовало ни то, ни другое — о чем ему было говорить с ними? А с Розмари он говорил о книгах, о музыке, о событиях в мире и немного о собственном прошлом и нашел, что она способна понять его и поддержать беседу. Оказалось, что у Розмари есть книга, которую мистер Мередит не читал, но давно хотел прочесть. Она сказала, что может одолжить ему эту книгу, и когда они дошли до старого фермерского дома на холме, он вошел следом за ней, чтобы воспользоваться ее любезным предложением.

Дом был старомодным, серым, густо увитым плющом, из-за которого дружески подмигивал горевший в гостиной свет. Окна дома выходили на Глен, посеребренную лунным светом гавань, песчаные дюны и стонущий океан. Розмари и Джон прошли через сад, в котором всегда, казалось, сохранялся запах роз, даже когда розы не цвели. У ворот дружно росла семья лилий, по обе стороны широкой дорожки, ведущей к двери, тянулись клумбы астр, а на гребне холма за домом темнело на фоне неба кружево елей.

— У вашего порога — целый мир, — заметил Джон Мередит, вдыхая воздух полной грудью. — Какой вид!.. Какой горизонт! Глен расположен в низине, и порой мне становится там душно. А здесь, наверху, вы можете дышать.

— Сегодня нет ветра, — ответила Розмари со смехом. — Если бы он был, у вас бы перехватило дыхание. В каком бы направлении ни дул ветер, он всегда дует на нас. Не гавани, а этому холму следовало бы дать название Четыре Ветра.

— Я люблю ветер, — улыбнулся он. — Дни, когда нет ветра, кажутся мне мертвыми. Ветер пробуждает меня. — Он смущенно рассмеялся. — В безветренные дни я погружаюсь в сон наяву. Вам, без сомнения, известна моя репутация в этом отношении, мисс Уэст. Если я не узнаю вас в следующий раз, когда мы встретимся, не относите это на счет дурных манер. Пожалуйста, поймите, что это всего лишь рассеянность, и простите меня… и заговорите со мной.

В гостиной они застали Эллен Уэст. Она сняла очки и, положив их на книгу, которую читала, взглянула на вошедших с удивлением, к которому примешивалось еще какое-то чувство. Однако она дружески пожала руку мистеру Мередиту, и он сел и побеседовал с ней, пока Розмари искала книгу, которую собиралась одолжить ему.

Эллен Уэст была на десять лет старше Розмари и очень отличалась от нее. Даже не верилось, что они сестры. Эллен была смуглой и крупной, с черными волосами, густыми черными бровями и ясными глазами серовато-голубого цвета, напоминающего цвет воды в заливе при северном ветре. С виду она казалась довольно суровой и неприступной, но на самом деле была очень веселой, с сердечным журчащим смехом, приятным низким голосом, в котором слышалось что-то мужское. Однажды в разговоре с Розмари она вскользь заметила, что очень хотела бы поговорить с местным пресвитерианским священником, чтобы посмотреть, как он выйдет из положения, если женщина в споре загонит его в угол своими аргументами. Теперь ей представилась такая возможность, и она оживленно вступила с ним в дискуссию по вопросам мировой политики. Мисс Эллен, большая любительница чтения, в это время как раз жадно глотала, главу за главой, толстую книгу о германском кайзере, а потому тут же потребовала от мистера Мередита высказать мнение о нем.

— Опасный человек, — таков был его ответ.

— Охотно верю! — кивнула мисс Эллен. — Помяните мое слово, мистер Мередит, этот человек еще начнет с кем-нибудь войну. Он просто жаждет войны. Он хочет, чтобы мир запылал.

— Если вы предполагаете, что он ни с того ни с сего затеет большую войну, то должен сказать, что едва ли разделяю это мнение, — возразил мистер Мередит. — Время подобных конфликтов прошло.

— Да полно вам! Вовсе оно не прошло! — во весь голос воскликнула Эллен. — Отдельные мужчины и целые нации никогда не прекратят вновь и вновь ставить себя в дурацкое положение и прибегать к кулачным аргументам. Золотой век не настолько близко, мистер Мередит, и вы не можете не разделять мое мнение. Что же до этого кайзера, помяните мое слово, он еще наделает кучу бед! — и мисс Эллен выразительно ткнула длинным пальцем в книгу, лежавшую у нее на коленях. — Да-да, если его поползновения не пресекут в самом начале, он наделает бед! Мы еще увидим это… да, вы и я увидим это, мистер Мередит. А кто осадит этого человека? Англия должна была бы это сделать, но она не хочет. Так кто же его осадит? Скажите мне, мистер Мередит.

Мистер Мередит не мог сказать, но они углубились в интересную дискуссию о германском милитаризме, которая продолжалась еще долго после того, как Розмари нашла нужную книгу. Розмари не присоединилась к их беседе. Она опустилась в кресло-качалку за спиной Эллен и задумчиво гладила большого и важного черного кота. Джон Мередит обсуждал важные события европейской политики с Эллен, но чаще поглядывал на Розмари, чем на свою собеседницу, и Эллен заметила это. Когда Розмари проводила его до дверей и вернулась, Эллен поднялась с кресла и взглянула на нее с видом обвинителя.

— Розмари, этот человек собирается ухаживать за тобой.

Розмари вздрогнула, как будто это были не слова, а удар. Они лишили приятный вечер всего его удивительного очарования. Но Розмари не хотелось, чтобы сестра заметила, какую боль причинила ей.

— Глупости, Эллен, — сказала она и засмеялась — слишком уж, пожалуй, беспечно. — Тебе за каждым кустом мерещится жених для меня. Да он сам рассказал мне сегодня все-все о своей жене… как дорога она была ему… и какую пустоту оставила в его существовании после своей смерти.

— Ну, может быть, у него такой способ ухаживать, — возразила Эллен. — У мужчин, насколько я понимаю, разные подходы бывают. Но не забывай о своем обещании, Розмари.

— Мне нет необходимости ни забывать, ни помнить о нем, — сказала Розмари немного устало. — Ты