Добывать себе пищу в снегах ему не приходилось — его кормили, и притом очень вкусно.

Красный Журавль уселся возле очага и сгрёб на плоском камне сбоку небольшую кучку горячей золы. Из кармана меховой куртки он достал бисерный мешочек и посыпал золу красным порошком. Заблистали искры, к потолку взвилось облачко дыма и белой струйкой стало опускаться вниз. Красный Журавль с полчаса наблюдал за тем, как эта струйка свивается в причудливые спирали. Наконец он заговорил:

— Старики говорят, Каркаджу — злой дух. Красный Журавль тоже так говорит. Индеец-охотник лежит в засаде возле пастбища оленей и убивает. Он строит капканы и убивает. Убивает потому, что ему надо есть и иметь мягкую постель. Но вот охотник идёт на место, где много зверя. Он берёт с собой жену. Он убивает и отдаёт шкуры за бисер, за водку, за товары, которые привозит бледнолицый. За это Великий Дух наказывает индейца.

Красный Журавль взял трубку, положенную Гранитным Утёсом, и плотно набил исцарапанную чашечку волокнистым табаком. Бледнолицые внимательно слушали его. Гранитный Утёс, не отрываясь, смотрел в огонь.

— Индеец-охотник убивает. Он убивает и ставит капканы, чтобы купить вещи, которые не нужны индейцу. Великий Дух сердится. В лесах нет куниц, нет диких кошек — ничего нет. Пустыня! Охотник умный, он умеет делать разные западни, он может перехитрить каждого зверя. Чтобы наказать индейца, Великий Дух посылает умершего охотника назад в горы — пусть портит живым охоту. Великий Дух обращает его в индейского беса — Каркаджу.

Красный Журавль вытащил из огня веточку и раскурил свою трубку.

Смельц усмехнулся, но Коби сидел с серьёзным лицом, он знал, как суеверны индейцы, как свято чтят они свои легенды. И ещё он знал, что росомахи действительно обладают необыкновенной силой. В душе Коби почти не сомневался, что Каркаджу действительно воплощённый дьявол. Гранитный Утёс кивнул. Он уже не раз слышал историю Каркаджу.

— Великий Дух дал Каркаджу силу в десять раз больше, чем положено ему по росту, и хитрость, которой хватило бы на двух охотников. Каркаджу знает все западни, знает, как они устроены. Он портит их. Он послан, чтобы наказать охотника за то, что тот убивает, не зная меры. Если охотник убьёт Каркаджу, он прогневает Великого Духа. Потому что тогда получится, что охотник хитрее Великого Духа. — Красный Журавль покачал головой. — Нельзя убивать Каркаджу.

Гранитный Утёс сел прямо и посмотрел на старого охотника.

— Но Каркаджу испортит все наши западни. Он не уйдёт с куньей тропы. Он сделает так, чтобы мы ушли. Красный Журавль бесстрастно покачал головой.

— Понадобится — уйдём. Так будет лучше, — сказал он и затянулся глубже.

— Я могу помочь вашему горю, — негромко сказал Коби.

Красный Журавль даже глазом не повёл в сторону бледнолицего, но Гранитный Утёс посмотрел на него с надеждой.

— Нам нельзя уходить. Мы и так вон сколько у него набрали. Как ты будешь помогать? — Молодой индеец напряжённо ждал ответа, уставившись чёрными глазами на Коби.

В лице торговца не дрогнул ни один мускул, только взгляд его на секунду задержался на Мистере Джиме.

— Великий Дух и так не жалует белых людей за то, что они продают вам бисер, и ножи, и стальные капканы. Коби убьёт Каркаджу и возьмёт вину на себя. Коби не станет спрашивать Гранитного Утёса и Красного Журавля, можно это сделать или нет. Он просто пойдёт и застрелит его, а потом вытащит из капкана и зароет где-нибудь подальше от каньона Юнавип.

У Красного Журавля сделался напряжённый вид, он быстро оглянулся через плечо. Затем насыпал на золу ещё красного порошка. Гранитный Утёс улыбнулся.

— Верно говоришь, друг Коби. Если ты убьёшь Каркаджу без нашего спроса, мы сможем остаться здесь. Правда? — Охотник повернулся к Красному Журавлю.

Красный Журавль следил за белым дымком, струившимся к потолку. Тоненькая спиралька, не доходя нескольких сантиметров до грязных балок, склонилась вправо и начала опускаться вниз.

— К молодому месяцу тянется. — Красный Журавль плотнее закутался в одеяло и начал набивать трубку…

Коби не улыбался. Он понимал, что победа осталась за ним. Придвинувшись к Гранитному Утёсу, он сказал уже другим тоном:

— Я оставлю здесь три мешка бобов, соль, порох, яблоки и патоку. То же самое я завезу твоей жене Серебристой Луне. Может, хочешь стальные капканы? У меня есть на нартах.

— Не надо мне стальных капканов. Капкан из брёвен ударит, и к зверю сразу приходит смерть. Стальной капкан ломает кости, льётся кровь, смерть наступает медленно. Мне не надо капканов, а за еду я отдам тебе шкурки весной.

— А что, если появится ещё один Каркаджу? Что, если начнутся снежные бури, и звери уйдут с гор, и ты не сможешь добыть шкурки, а? Что я тогда получу за свои бобы и другие припасы? — Коби широко развёл руками.

— Я отдам тебе своё ружьё, и ещё ты можешь взять обе мои руки. — Гранитный Утёс сделал жест, словно отрубил себе руки.

Коби покачал головой.

— Это меня не устраивает. Если не будет шкур, ты дол-ясен будешь чем-то другим заплатить.

— Руки не устраивают? — Гранитный Утёс был искренне удивлён. Руки были его единственной ценностью.

— Дай мне расписку. Поставь крест в том, что если у тебя не будет ста шкурок, ты отдашь мне медведя Мистера Джима. Это единственный выход. Иначе я не оставлю тебе порох и бобы и жене продуктов не отвезу, — сказал Коби тихим голосом.

Гранитный Утёс долго смотрел в огонь. Сто шкурок — это много, но он не раз добывал столько и больше. Было совершенно очевидно, что он скорее готов потерять обе руки, чем Мистера Джима.

— Ты, конечно, соберёшь сто шкурок. Я это так, на всякий случай — показать своему компаньону, а то ещё он не отпустит для тебя бобов и пороху, — уговаривал Коби.

Гранитный Утёс отвёл глаза от огня. Красный Журавль крепко спал и не мог ничего посоветовать. Он ещё подумал, кивнул и коротко сказал:

— Пиши бумагу!

Коби взял огрызок карандаша у Смельца, хитро подмигнув при этом своему компаньону. На клочке бумаги он нацарапал: «Обещаю за всё забранное в долг заплатить. Если не смогу — отдам медведя Мистера Джима». Он написал внизу имя Гранитного Утёса и оставил место для креста. Гранитный Утёс поставил крест и возвратил бумагу. Он не понимал, зачем бледнолицему понадобилась расписка. Ни один индеец никогда не нарушил бы обещания расплатиться за еду или другие взятые вещи. За это законы его народа карали смертью.

Коби потянулся.

— Пора на боковую, — сказал он. — Завтра надо выходить на рассвете — до каньона Юнавип не близко.