внушать три чувства: любовь, преданность, ненависть…

Три женщины стоят у истоков ваших несчастий. Они были сестрами… Трое мужчин разделят между собой вашу жизнь. Будут и другие, но они не в счет. Первый даст вам свое имя и внушит всепоглощающую страсть… второй подарит вам свою месть… Третий – свою жизнь…

Три линии образуют три буквы, которые я вижу у вас над головой… Вы пересечете три океана… только тогда, когда на три самые высокие вершины трех неизвестных гор обрушатся с небес раскаленные камни и огненные шары, когда задрожат три земли… только тогда будут похоронены три гидры… Безобразные… Ненавистные… Ужасные… Три лика змей…

Ну вот, почти закончено… Все тает и расплывается, я больше не вижу, я не могу сказать ничего более… Знайте только, Зефирина де Багатель, ваша судьба будет единственной в своем роде. Вы всегда будете испытывать влияние цифры 3. Вы познаете: жизнь… кровь… смерть!.. Богатство, бедность, изгнание!.. Могущество, счастье, горе!.. Любовь, славу, ненависть!.. Жар, золото, страсть! Три качества, свойственные человеческой натуре, всегда будут сталкиваться в треугольнике: разум, сердце, чувственность! Вот какова ваша судьба, божественная Зефирина…

Мишель де Нотр-Дам умолк в изнеможении. Как по волшебству, Зефирина вдруг почувствовала, что избавилась от той тяжести, которая приковывала ее к медному креслу. Она бросилась к провидцу за спину, чтобы склониться над зеркалом. Его поверхность стала блестящей и гладкой. Она увидела только свое собственное лицо рядом с бледным лицом молодого врача.

Мишель большими глотками напился из глиняного кувшина. Его лицо вновь стало спокойным.

– Мишель… Мишель… Все это так необыкновенно… – вдруг прошептала Зефирина, положив руку на плечо врача. – Я хотела бы остаться с вами, чтобы вы научили меня понимать язык звезд и зеркала…

– Однажды вы встретите великого знатока магии, немца Генриха Корнелиуса Агриппу, Зефирина… Он врач, как и я, к тому же он адвокат и профессор… Агриппа пользовался покровительством папы Льва X, который дружески принимал его при Святейшем Престоле…

– Папа римский увлекался магией? – воскликнула Зефирина.

– Нет ничего тайного, что не должно бы быть открыто, Зефирина, если это во благо человечеству… Мы стоим на пороге великих открытий, моя душенька… Корнелиус Агриппа поможет вам избавиться от магического квадрата, который дьявол начертал вокруг вашего отца и вас со времени вашего рождения…

– Магический квадрат? Донья Гермина? – пролепетала Зефирина.

– Не страдаете ли вы сильными головными болями?

– Да, верно, но…

– Это совсем не из-за жара или из-за влаги в организме, Зефирина, – это следствие влияния зловредного разума на ваше подсознание, которым он старается овладеть. Однако уже много раз существо, которое вы не видите в его истинном виде, вас защищало и будет защищать от бедствий и опасностей…

В своем трактате, посвященном оккультной философии, Корнелиус утверждает, что большой макрокосмос мироздания сообщается с внутренним микрокосмосом человека… и что наука о камнях соотносится с наукой о звездах таким образом, как части человеческого тела и человеческий разум соотносятся с планетами… Да, я утверждаю, что вы, Зефирина, находитесь под влиянием зловредного разума черной магии… уравновешенного действиями благотворной руки благородной родственницы, заменившей вашу мать…

– Родственницы? – повторила Зефирина. – Но кроме моего отца у меня никого не было, кроме Пелажи, а она не была из нашей семьи…

– Трижды эта рука отвела от вас зло, – настаивал молодой провидец. Воду… огонь… яд… Кто-то, кого вы не видите в истинном виде… кто-то отвел от вас, как и я сейчас сделаю, смерть…

Зефирина мгновение поколебалась, потом вдруг решилась:

– Смилуйтесь, Мишель… Скажите мне ваше мнение…

Впервые в жизни девушка вперемешку стала рассказывать о тайнах, отягощавших ее юность, о ненависти, которую она испытывала к донье Термине и ее проклятому карлику Каролюсу, о цепи подозрений, связанных с личностями ее мачехи Гермины де Сан-Сальвадор и ее тетки Генриетты де Сен- Савен… Что хотел сказать папаша Коке? Не была ли сокрыта тайна в двух изумрудных медальонах?

Зефирина говорила долго, раскрывая свое сердце и душу этому молодому врачу, которого она не знала еще три дня назад.

Мишель Нотр-Дам внимательно выслушал прерываемый вздохами рассказ девушки. Потом задумался, прежде чем ответить:

– Я не имею права вмешиваться, Зефирина. А то, что я «вижу», это всего лишь толкование судьбы… Однако доверьтесь… Однажды все станет ясно… Вы узнаете правду благодаря рыцарю, чье сердце пылает для вас столь же ярко, как и костер, из которого он вас спас…

– Незнакомец из «Золотого лагеря»?.. – прошептала Зефирина.

– Этот человек вас тайно любит… Несмотря на силу, которую я чувствую в нем, он не смог вас забыть… Ваш образ преследует его… Он уже совсем рядом с вами… около вас, Зефирина…

Теперь позвольте мне действовать… Я хочу помочь вам избавиться от паутины проклятого паука…

При помощи белой палочки доктор начертил три круга в десять футов вокруг Зефирины. Озадаченная девушка заметила, что он старался расположить их на расстоянии ладони один от другого.

– Халака… Аггада… Каббала…

Мишель де Нотр-Дам быстро прошептал несколько фраз на древнееврейском языке. Зефирина случайно узнала слова, благотворный смысл которых ее успокоил, и она переводила их так: положительный закон… религиозное или моральное воспитание… традиции…

Закончив чертить последний круг, Мишель де Нотр-Дам остановился перед Зефириной. Он снял со своей шеи золотую цепочку, на которой сверкала звезда Давида.

– Этот металл «заговорен», Зефирина. Носите этот скромный талисман, он предохранит вас от врагов…

– Обещаю, что сохраню навсегда эту звезду в память о вас, Мишель!

Неяркий свет проник через слуховое оконце на чердак. Зефирина с удивлением посмотрела на молодого человека.

– Ну вот, видите, дорогая, мы провели ночь вместе. Пойдите теперь немного отдохните перед отъездом…

Почти по-братски молодой доктор обнял Зефирину за плечи и повел ее к лестнице. В доме еще все спали. Они, крадучись, спустились к ее комнате. Сердце Зефирины сильно билось. Доктор толкнул дверь, пропустил Зефирину и хотел тотчас же уйти. Она удержала его за руку.

– Мишель… ответьте мне откровенно. Вы мне не сказали, выйду ли я замуж в герцогстве Миланском?

Лицо молодого человека слегка исказилось:

– Да, вы выйдете замуж раньше, чем через две луны.

– Я выйду замуж за Леопарда, этого князя Фарнелло? – настойчиво спросила Зефирина.

Казалось, молодой доктор не хотел отвечать столь прямо. Он просто и кратко повторил:

– Прежде чем минут три луны, у вас будет на голове корона!

Это было все, что Зефирина хотела знать.

– Мишель, не уходите! – прошептала она смущенно.

Прежде чем молодой врач смог отстраниться или отступить, она обвила руками его шею. Гибкая, как лиана, она прижалась к нему и откинула голову назад. Молодой человек побледнел. Его губы прижались к этому подставленному для поцелуя рту, словно к сочному плоду. Его руки ласкали это нетронутое, юное, чудесное тело, ставшее податливым. Зефирина упала навзничь на незапятнанную белизну постели. Мишель де Нотр-Дам, забыв обо всем, приподнял ее рубашку и ласкал ее атласную кожу.

В это мгновение трижды прокричал петух. Молодой человек, внезапно пришедший в себя, словно призванный к порядку какой-то неведомой силой, вздрогнул и погрузил свой взгляд в томные глаза Зефирины.

– Спите теперь, божественная Зефирина, спите, я этого хочу… моя дорогая… моя любовь…