– Сочувствую ей, но еще больше сочувствую ее детям… которые могут оказаться такими же, как я.

– Если Бог того захочет, у нас родятся дети. И если кто-то из них окажется человеком, отцовская любовь от этого не уменьшится.

– Наш отец любил меня лишь до момента перевоплощения, которого так и не случилось. А потом любовь растаяла, как снег весной. Я был его любимчиком. Он даже начал учить меня управлять кланом. Но все закончилось, едва выяснилось, что я не волк. Человек, а не глупое кровожадное животное.

– Тебе мешает править не отсутствие звериного начала, а отсутствие чести. Думаю, отец понимал, в чем дело.

После сурового приговора Ульф напал на брата, однако уже в следующее мгновение снова лежал без сознания.

– Заприте его в западной башне, – коротко приказал Лахлан.

Кэт что-то шепнула Друстану на ухо. Тот вспыхнул, но тут же взял себя в руки и отдал распоряжение стоявшему рядом воину. Эмили так и не удалось узнать, что же привело в ярость достойного супруга, потому что Лахлан послал за священником.

И вот теперь Эмили смотрела на святого отца и слушала слова венчальной мессы – уже во второй раз со времени приезда в Хайленд. Рядом стоял Лахлан, и в глазах будущего супруга застыла боль – ведь он только что потерял родного брата. Так хотелось помочь вождю или хотя бы поддержать!

В сложной, до предела запутанной ситуации не хотелось думать о дальнейшем сопротивлении браку – упрямство лишь обострило бы страдания. Но разве можно толкать Лахлана на тяжкую жертву? И можно ли жертвовать собой? Вождь не хотел жениться на обычной женщине, а Эмили считала ниже собственного достоинства связать жизнь с тем, кто недооценивает ее – всего лишь потому, что она не способна перевоплощаться в волчицу.

И все же вождь согласился на брак. Не возразил ни единым словом. Эмили не верилось, что такой ценой гордый Балморал надеялся купить мир с Синклером. Нет, у него, конечно, имелись собственные причины жениться на ней. Вопрос заключался лишь в том, что это были за причины. Эмили сознавала свою любовь, но в то же время ясно понимала, что надеяться на взаимность не имело смысла – уж слишком снисходительно относился к ней возлюбленный.

Ощущение неравноправия исчезало лишь в минуты нежности и страсти. И в то же время чувства Лахлана не ограничивались вожделением – в этом Эмили не сомневалась. Он никогда не обращался с ней как с «обычной женщиной», что бы ни говорил. Слова не соответствовали поступкам.

А в разговоре с Талорком Лахлан и вообще отзывался о ней с восхищением. Так, может, брак с тем, кто хорошо к тебе относится, не очень грубая ошибка?

И все же, едва пришло время произнести клятву и Эмили покорно открыла рот, слов не нашлось.

Лахлан взглянул на нее удивленно:

– Неужели так трудно, девочка?

Эмили молча кивнула. В голове роились тысячи мыслей, и выбрать из них одну-единственную никак не удавалось.

– Не понимаю почему. Ты любишь меня, и сама в этом призналась. И наверняка повторишь признание – едва я окончательно удовлетворю твое неуемное любопытство. – Лахлан заговорщицки подмигнул.

От смущения и шока Эмили едва не упала. Дьявол! Что же, пусть будет так, поделом ему! Она выйдет за него замуж и превратит жизнь в кошмар!

– Тише! – шикнула Эмили.

– С какой стати? Стыдиться нечего.

– Истинная правда, – согласился Талорк, который стоял рядом с Лахланом.

– Но ведь ты не хочешь этого, – прошептала Эмили наконец.

– Если бы не хотел, священник не стоял бы сейчас перед нами.

– Ты собирался жениться на волчице.

– А теперь собираюсь жениться на тебе.

– Но мне больно даже подумать, что когда-нибудь ты отвергнешь наших детей так же, как твой отец отверг Ульфа. Правда, только в том случае, если дети родятся.

– Я уже сказал Ульфу, что Бог решит, будут у нас дети или нет. Ты веришь в Божий промысел?

– Верю.

– Так вот, если нам суждено иметь детей, то я буду любить их, несмотря ни на что. Обещаю.

– Но…

– Ты способна довериться мне, англичанка?

На глаза Эмили навернулись слёзы.

– Да.

Этот человек ни за что не нарушит данного слова.

– В таком случае твоя очередь произнести клятву.

– Но… – начала было Эмили, однако так и не закончила фразу, потому что не знала, что собирается сказать.

Во-первых, она готова любить Лахлана всю жизнь. Во-вторых, в Хайленд ее привело стремление спасти сестру от тяжкой участи. В-третьих, сейчас предлагают вступить в союз куда более обнадеживающий, чем