символов отложились в ее памяти, после единственного, поверхностного осмотра. С тех пор она постоянно подсознательно думала о них, задаваясь вопросом, почему они казались настолько знакомыми, и все же что-то в них было не так. Она пыталась точно определить, где видела что-то подобное прежде. Ее специальность была европейская археология от эпохи палеолита до «кельтского» железного века. И хотя ясно было, что зеркало изготовлено недавно, ее будоражила возможность того, что рамка могла бы относиться приблизительно к концу железного века.

Она достаточно хорошо знала себя, и поэтому была уверена, что если бы она бросила еще один взгляд на экспонат сегодня вечером, любопытство бы победило, и она стала бы рыться в справочниках профессора, позабыв о времени, и приложила бы все усилия, пробуя определить, что означают те символы. «Если я займусь этим», — напряженно думала она, — «то пройдет вся ночь, а я даже не замечу этого, детально изучая один или другой экспонат, как в тех особенно редких и великолепных случаях, когда университет кратковременно поручал мне примкнуть к исследовательской группе». Ей приходилось расплачиваться за это удвоенной нагрузкой на следующий день. С тем адским ворохом бумаг, который ожидал ее, она не могла позволить себе тратить время впустую. Ее план был быстрый и эффективный, и она пыталась придерживаться его.

Она только дотянулась до двух толстых томов на полке, когда услышала мягкий щелчок двери, закрывающейся позади нее.

Она напрягалась, ее пробила дрожь.

Тогда, фыркнув, она потянула с полки первую книгу. Проект. Ничего более.

— Ничего не произойдет. Сегодня вечером в университетском городке я не поддамся снова панике. То потрескавшееся зеркало — только зеркало, — твердо сказала она книжному шкафу.

— На самом деле это не только зеркало, — пробормотал голос со слабым акцентом позади нее. — Это — намного больше, чем простое зеркало. Кто еще знает, что оно — здесь?

Джесси поперхнулась и обернулась настолько быстро, что книга выскользнула из ее рук, стукнувшись об стену, упала на пол. Она вздрогнула. Профессор убьет ее, если она испортит переплет — он обожал свои книги, особенно в твердом переплете. В центре офиса в тусклом свете компьютера она смогла разобрать только силуэт мужчины со скрещенными руками на груди, опирающегося на дверь.

— Ч-что, к-кто… — запнулась она.

Свет затопил комнату.

— Я напугал вас, — мягко сказал мужчина, опуская руку от стенного выключателя.

Намного позднее Джесси поняла, что он просто отметил факт, а не приносил извинения.

Она зажмурилась от резкого света. Его руки снова были скрещены, в то время как он небрежно подпирал дверь. Высокий и хорошо сложенный, он был чрезвычайно привлекателен. Длинные светлые волосы обрамляли чисто выбритое, классическое лицо. Он был одет в темный дорогой, сделанный на заказ костюм, свежую рубашку и со вкусом подобранный галстук. У него был явный славянский акцент, возможно русский, размышляла она. Молодой профессор, приехавший из-за границы? Преподаватель, нанятый университетом?

— Я не помню, чтобы кто-то еще был в этом крыле, — сказала она. — Вы ищете профессора Кина?

— Профессор и я уже встречались этим вечером, — ответил он с оттенком улыбки.

Странный способ выражать мысли. Его комментарий прошел мимо ее внимания, поскольку она все еще не отошла от его предыдущего высказывания. Она нетерпеливо забросала его вопросами.

— Что Вы подразумевали, под «это — намного больше, чем простое зеркало»? Что Вы знаете об этом? Откуда — оно? Вы должны здесь подтвердить его подлинность? Или это уже сделано? Что за символы? Вы знаете?

Он отступил от двери, и прошел вглубь комнаты.

— Я знаю, что оно доставлено в прошлую пятницу. Кто-нибудь еще видел его?

Джесси подумала мгновение, и отрицательно помотала головой.

— Я так не думаю. Кроме людей из доставки, открывших его, только я. А что?

Он осматривал офис.

— С тех пор не было уборщиков? Кто-нибудь другой, у кого еще, как и у вас, есть ключ?

Джесси хмурилась, озадаченная направлением его вопросов. И будучи раздражена тем, что он не ответил ни на один из ее.

— Нет. Уборщики приезжают по средам и единственная причина, почему у меня есть ключ — это то, что я — помощник профессора Кин.

— Я вижу.

Он сделал еще шаг.

Тогда Джесси почувствовала это.

Угроза. Она витала вокруг него. Она не сообразила этого сразу же, обезоруженная его симпатичной внешностью, любопытством к экспонату, отвлеченная своей собственной задумчивостью. Но это был волк в овечьей шкуре. Под всей его кажущейся любезностью, скрытое изящным костюмом находилось что-то холодное и опасное. И это было сосредоточено на ней.

Почему? Это не имело никакого смысла!

И внезапно крошечные детали, которые ускользнули от нее, когда она повернула ключ в двери, всплыли из темных вод ее подсознания: Дверь была открыта! Он, должно быть, был в офисе, скрываясь за дверью, когда она вошла!

«Удерживай его разговором», — думала она, борясь с паникой. Она осторожно сделала глубокий вдох. Адреналин заиграл в крови, повышая ее сердцебиение, руки и ноги сделались ватными. Она сконцентрировалась на том, чтобы ничем не выдать того, что она почувствовала опасность. Неожиданность — единственное преимущество, которое она имела. Где-нибудь в офисе было что-то, что она могла бы использовать как оружие, что-то больше, чем книга. Она только должна добраться до этого прежде, чем он выяснит, к чему она направляется. Она украдкой посмотрела направо.

Да! Как она и думала, там, на соседнем столе, находился сувенир, одна из точных копии кинжалов профессора. Хотя он не был сделан из стали, а представлял собой покрытое драгоценными камнями золото, он был настолько же смертельным, как реальная вещь.

— Так какого возраста зеркало? — спросила она, изобразив саму наивность, смотрите, «я не самая яркая лампочка в коробке».

Он двинулся снова. Плавно, как хорошее мускулистое животное. Через несколько шагов он подойдет к столу. Она передвинулась вправо.

Казалось, что мгновение он обдумывал, ответить ли на вопрос, тогда он пожал плечами.

— Вы, скорее всего, отнесли бы его к началу каменного века.

Джесси затаила дыхание и на самое краткое мгновение, она забыла об опасности. Начало каменного века? Он шутит?

Конечно же, это шутка. Это должна быть шутка! Это точно было невозможно. Самые ранние формы письма, клинообразного знака и иероглифов, появились в период с середины до конца четвертого столетия до н. э.! А те гравюры на зеркале были некоторым видом письма.

— Ха, ха. Я не настолько глупа.

Хорошо, она сглупила, конечно, сегодня она вела себя как полная дура, хотя обычно она не была ею. Обычно она могла перенести только одну или две глупости, не этот всеобъемлющий идиотизм.

— Тогда оно датируется 10000 лет до н. э., — усмехнулась она, продвинувшись еще на несколько дюймов. Он заметил то, что она делала? Если и так, то он никак не показал этого.

— Да, это действительно так, — он сделал еще шаг вперед.

Она подумывала закричать, но она была почти уверена, что в южном крыле этим поздним вечером больше никого не было, и подозревала, что более мудрым будет сохранить силы для защиты.

— Хорошо, я на минуту соглашусь с этим, — сказала она, медленно передвигаясь. Еще немножко. Удерживай его разговором. Сможет она сделать прыжок?

— Вы утверждаете, что рамка — начала каменного века. Правильно? А символы были добавлены позже, и зеркало, вставлено в прошлом столетии или около того.

— Нет. Все части вместе, относятся к началу каменного века.