Легкая улыбка мелькнула на лице Адама. Ему следовало знать, что ни один горец не станет бежать, разве что для того, чтобы получить преимущество, ожидая в молчаливой готовности, когда начнется сражение.
Габби безвольно обмякла в его объятиях, громко выдохнув.
Королева исчезла.
ГЛАВА 22
На следующий день рано утром Габби и Адам собрали вещи и приготовились покинуть замок Келтаров и вылететь в Штаты. Поскольку Адам был снова невидимым, им пришлось путешествовать тайно, и Габби с удивлением поняла, что с нетерпением ждала этого. Находясь под действием feth fiada, она чувствовала определенную интригующую безнаказанность. Тем более им все время нужно будет соприкасаться друг с другом, а она никак не могла насытиться этими прикосновениями.
Сразу после того как королева исчезла, Дэгьюс и Драстен провели обряд Люгнассада. Когда стены снова были возведены, они сели и восстановили в памяти события того дня, и Габби участвовала в разговоре как посредник Адама.
Ее удивило то, с каким волнением Хло и Гвен смотрели – тоже краем глаза – на королеву Туата-Де. Похоже, Хло никак не могла поверить в то, что Дэгьюс уже якобы встречался с королевой, но не смог на нее взглянуть.
Их реакция – не страх, а интерес и любопытство – только утвердила новый взгляд Габби на все происходящее. Да, Туата-Де Данаанские (как она теперь их называла) пришли из другого мира, они были другие, но не бессердечные, лишенные эмоций создания, как она привыкла считать.
Как сказала Гвен, они принадлежали к другой расе – расе высокоразвитой. И хотя необъяснимое могло быть пугающим, по мере того как человек узнавал о нем все больше информации, страх рассеивался.
Чуть позже, в тот же вечер, МакКелтары пригласили Габби с вновь невидимым Адамом в другой замок Келтаров, где жили Кристофер и Мегги. И показали им подземную библиотеку, в которой хранились все древние книги друидов, знания которых уходили своими корнями в те времена, когда был заключен Договор.
Габби смогла увидеть собственными глазами соглашение между людьми и Туата-Де, выгравированное на листе из чистого золота на языке, которого не знал ни один живой человек. Адам перевел отрывки из него, уделив особое внимание той части, где говорилось о Видящих Сидхов: «те, кто видит Чар, принадлежат Чару», но они не могут быть убиты или порабощены, им следует позволить жить в мире и покое в любом царстве Чара, которое они выберут, и выполнять любое их желание, конечно за исключением освобождения. «Я же говорил, что мы не причиняли им вреда», – сказал Адам.
На обратном пути в замок близнецов, пока Хло и Гвен снова говорили о королеве, Габби от имени Адама выразила его недовольство тем, что близнецы вышли через переднюю дверь, обошли вокруг замка и через черный ход проскользнули обратно в дом.
– Я же говорил: мы ожидаем, что ты поддержишь нас, если будет нужно, – напомнил ему Драстен. – И еще я сказал, что мы тоже готовы поддержать тебя.
И когда Габби передала эти слова, она заметила, какие чувства отразились в темном взгляде Адама, и от этого у нее в горле застрял комок. Как она могла подумать, будто Адам Блэк не испытывает эмоций? Даже королева, и та их выражала. Эту ошибку в «Книгах» О'Каллагенов Габби обязательно исправит. Так же, как и множество других ошибок.
И все же она могла понять, почему ее предки так заблуждались. Если бы она судила только по внешности королевы Эобил, или Охотников, или Адама, не имея возможности вступить с ними в контакт, понять кое-что о мире, в котором они живут, она бы тоже сделала такие выводы.
Но теперь она понимала все гораздо лучше.
Габби провела еще одну пылкую, восхитительную, потрясающую ночь в объятиях Адама. Он был прекрасным любовником, лучше которого она не могла представить даже в самых смелых своих фантазиях. А иногда они бывали очень и очень смелыми. Он был неутомимым, чрезвычайно нежным и диким; играл с ней – а в следующий миг уже смотрел в ее глаза с невероятной глубиной во взгляде. Рядом с ним Габби чувствовала себя так, будто, кроме нее, для него ничего не существует; в это мгновение целый мир вдруг расплывался и исчезал и в жизни не было ничего более волнующего, чем следующий вздох, следующая улыбка, следующий поцелуй.
Адам все еще не сказал ей ни слова ни о чувствах, ни о будущем. И Габби тоже не говорила об этом. И хотя сама королева гарантировала ей безопасность, Габби очень переживала в ожидании встречи с Дэрроком. Она знала, что, пока все не закончится, она не сможет свободно дышать.
А потом она смело встретит свое будущее.
Потом она попытается решить – если ей нужно будет принять решение и Адам не бросит ее, когда снова станет всемогущим, – как могут ужиться вместе смертная женщина и бессмертный мужчина.
– Обещай, что вернешься. Причем как можно скорее, – потребовала Гвен, крепко обнимая Габби. – И обязательно позвони нам и дай знать, как только объявится Дэррок и все будет кончено. Мы будем волноваться. Обещаешь? Габби кивнула.
– Обещаю.
– И Адама с собой бери, – сказала Гвен.
Габби посмотрела на своего высокого темноволосого принца. Новый день был с самого утра окутан плотным белым туманом, и, хотя пробило уже десять утра, туман не рассеялся. Солнце скрылось за белой пеленой. Казалось, весь мир упирался в твердый белый потолок. А за Адамом, стоявшим в десяти футах от нее, возле взятой в аренду машины, на которой они сюда приехали, возвышалась белая стена.
Адам. Ее полный нежности взгляд остановился на нем. Он был одет в черные кожаные брюки, кремовый вязаный свитер и потрясающие туфли от Гуччи с серебряными цепочками и пряжками. Его длинные шелковистые черные волосы спускались водопадом до пояса, а точеные черты лица были подчеркнуты легкой щетиной. Королевское золото сверкало у него на шее. Он был чарующе красив.
Габби оглянулась на Гвен и с ужасом почувствовала, что ее глаза вот-вот наполнятся слезами.
