придумали, где будете работать, когда окончите колледж? Или, может быть, продолжите образование?

Девушка вздохнула. Направить разговор в нужное русло оказалось с ним не так-то просто. Он сам управлял диалогом по своему усмотрению.

Неожиданно он перестал улыбаться:

— Катя, не отвечайте, если я спросил что-то лишнее.

— Нет-нет, все в порядке, — поспешила заверить она, — после колледжа есть возможность попасть сразу на третий курс института. Возможно, я этим воспользуюсь. А с работой — пока не придумала.

Как и в прошлый раз, он придержал ее за локоть, когда они поднимались на пригорок к тротуару. Этот жест, такой привычный и отточенный, заставил ее сердце подскочить высоко-высоко, а потом медленно, точно ослабевший от наслаждения человек, оно сползло по позвоночнику и сладостно замерло.

«Глупая, о чем только думаю? — ругала она себя, пока они переходили дорогу. — Интересно, он хоть догадывается, какой… какой…» — У нее не находилось слов, чтобы даже себе объяснить, какой именно Влад. Одно знала точно — прежде она никогда таких не видела.

Девушка остановилась перед дверью парадной и пробормотала:

— Пришли.

Он смотрел на нее и улыбался, а она ждала заветных слов: «Увидимся снова?»

Молодой человек их не произнес, сказал лишь:

— До свидания, Катя.

В тиши длинной безлюдной улицы слышался хруст снега под ботинками. Полы черного пальто развевались от быстрого шага, а взгляд холодных голубых глаз скользил по полуразрушенным малоэтажным домам. Они тянулись глухой стеной вдоль узкого переулка. Выгоревшие стены с проступающими из-под штукатурки уродливыми оранжевыми кирпичами. Черные окна, где-то с разбитыми стеклами, где-то заложенные досками или заклеенные картонками от коробок. Покосившиеся балконы, проржавевшие водосточные трубы — сломанные и забитые льдом. Они точно железные морды зверей, обнаживших пасти с ледяными клыками сосулек, смотрели в землю.

А когда-то это был крупнейший промышленный район Санкт-Петербурга. С тех пор многие предприятия закрылись. Здания медленно разваливались, люди перебирались в новые дома, а эти все больше напоминали груду старых кирпичей.

Молодой человек остановился возле особо обшарпанной пятиэтажки, которая, казалось, вот-вот развалится. На другой стороне улицы за высоким бетонным забором, опутанным сверху колючей проволокой, стояло большое двухэтажное здание из красного кирпича, с надстройками разных форм и размеров.

В том месте, где заканчивалась бетонная стена, дорога вместе с забором поворачивала, а улица упиралась в другой бетонный забор, что огораживал серое блочное здание. Из дыры в его обшарпанной стене шел пар, а землю там покрывала толстая ледяная корка.

Молодой человек пересек дорогу, ухватился за ветку высокого дерева и с легкостью перемахнул через забор к дому вела тропинка из следов.

В окнах не горел свет, старая железная дверь встретила приветливым скрипом. Молодой человек прошел в прихожую: голые бетонные стены с парой ржавых крючков для одежды, на полу коричневый, прожженный в нескольких местах и вздувшийся линолеум. С потолка свисала одинокая лампочка.

Из проема, ведущего в следующее помещение, вышла невысокая тень, раздался негромкий голос:

— Господин, позвольте ваше пальто?

Молодой человек снял пальто и швырнул его в тень.

Входная дверь издала протяжный скрип, и на пороге возникла еще одна тень. В темноте полыхнул зеленый свет.

— Добрый вечер, — не двигаясь с места, поздоровалась тень, сверкая изумрудными глазами.

— Значит, вот как… Вл-ад… — насмешливо обнажил белые зубы молодой человек, вырывая из рук брата девичью резинку для волос с двумя пластмассовыми клубничинами. Он сжал в пальцах клубничины, те затрещали, и осколки посыпались на пол. На красивом лице отразилось отвращение. — Что с тобой? Последние мозги потерял?! С кем ты связался?! Это рыжее ничтожество!..

— Ее зовут Катя, — оборвал брат, глаза его хищно сузились, — выбирай выражения, когда говоришь о ней!

— Глупец, — черные перчатки полетели вслед за пальто в молчаливую тень, все еще стоявшую в прихожей, — она ничем не лучше остальных! Когда же ты поумнеешь?!

Брат не ответил и начал неторопливо раздеваться. Он повесил куртку на ржавый крючок и обернулся к тени.

— Ксана, оставь нас, пожалуйста.

Когда прислуга вышла, он негромко произнес:

— Не смей преследовать ее! Эта девушка нравится мне, а ты пугаешь ее!

— Идиот, это не я ее пугаю, а ты сам!

— Не вмешивайся, — повторил брат и решительно зашагал к проходу в другую комнату.

Золотистые ресницы дрогнули, и холодные голубые глаза зажглись гневом.

— Да что ты в ней нашел?! Моль и то симпатичнее! Если тебе хочется в кой-то веки с кем-то переспать, найди хотя бы кого-нибудь покрасивее!

Силуэт брата показался в дверном проеме.

— Она красива, но это нужно увидеть.

— О боже мой, кажется, кому-то здесь нужны очки!

Брат засмеялся.

— Тебе пойдут! Знаешь, такие в черной оправе. Вылитый профессор университета!

— Вил, ты…

— Влад, — перебил брат, — отныне так называй меня.

— Черта с два я стану тебя так называть! Ты попробуй нашей Кэти… — на красивом лице появилась улыбка, — пардон, твоей Кэти правду попробуй ей сказать!

Брат пожал плечами.

— Да, кстати, нашего прадеда зовут Арсений, и он оставил нам наследство. Я еще не придумал, как будут звать тебя, но…

— Проклятие! — Голубые глаза полыхнули ненавистью. — Я ее убью!

Улыбка с лица брата исчезла.

— Не посмеешь! — В голосе проскользнула дрожь.

Молодой человек, облаченный во все черное, прошел мимо и бросил через плечо:

— Скоро я одолжу тебе, братец, черную рубашку. — Он расхохотался. — А то в белой, боюсь, тебя не поймут на похоронах!

Алиса Гендусян прислонилась к двери кабинета, где должен был пройти менеджмент, и недовольно пробурчала:

— Ну и сколько мы тут обязаны стоять? — Девушке приподняла ногу и поправила кружевной чулок.

Староста похвалила ее очередное приобретение, а затем полушепотом спросила у собравшихся девчонок:

— Видели сегодня Валерия Игнатьевича?

Все отрицательно покачали головами, и тогда староста группы еще тише произнесла:

— Девчонки с четвертого курса сказали, что он странный сегодня.

— Как это? — скривила губы Алиса. — Забыл надеть галстук? — Она хихикнула и, закатив глаза,