Так…

«Кардиолог Лев Паукман…»

«Удаление жировых отложений путем отсоса… (Suction Мйрегфпнщ) …»

«Доктор Дикс. Ноги должны служить вам всю жизнь…»

«Адвокат Роберт Кракау, бывший прокурор и начальник бюро по борьбе с наркотиками, будет представлять вас в суде по всем уголовным делам…»

А вот и о недвижимости:

«Продается прекрасный, роскошный дом на Лонг-Айленде с красивыми нереальными спальнями! Чтобы понять, надо увидеть!»

— Молодой человек, не дадите ли полистать после вас газетку? — обратился ко мне сидевший за соседним столиком мужчина лет пятидесяти в темно-синем капитанском пиджаке с золочеными пуговицами, в очках с затемненными стеклами, курносый, с плоским широким лицом, явно отмеченным пороком хронического пьянства.

— Нет проблем, — сказал я. — Найду нужное объявление — и пожалуйста.

— Какое объявление, если не секрет? — Мужчина дрожащей рукой плеснул из графинчика водку в рюмку и судорожно ее опорожнил. — За что уважаю шведов — за «Абсолют»! — прошептал восхищенно.

— Хочу снять квартиру, — сказал я.

— В гости приехали?

— Типа того.

— А зачем вам квартира, если в гости? Дешевле комнату… Ни тебе залогов, ни счетов за газ и свет… — Он снова налил себе рюмку. — Поддержите компанию? — указал на графин. — Белого офицера?

Я решительно отказался.

— Меня зовут Евгений, — представился похмеляющийся собеседник. — Могу сделать вам второе предложение: сдаю за четыреста долларов в месяц второй этаж своего дома. Дешевая цена, но вынужден… Срочно… Материальные затруднения. У нас, белых офицеров, это распространено… Увы!

— Вы где-то работаете? — спросил я.

— Что? А… конечно, работаю, молодой человек, иначе на какие бы «бабки» я бухал?

Это был довод, разящий наповал.

— Я служу в «Лимузин-сервисе», — пояснил Евгений. — Собственная машина… «кадиллак», радио… Хорошая зарплата. — Он призадумался. — В принципе, как у летчика гражданской авиации. Если пахать, конечно. А я иногда себе позволяю… М-да. Но что поделаешь?.. — добавил обреченно. — Характер белого офицера, это…

— И где же находится ваш дом? — перебил я.

— Неподалеку. Sheepshead Bay. Знаете такой район? Изумительный, доложу я вам…

— Взглянуть на дом можно?

— Ну сейчас, закончим… — Собеседник выразительно посмотрел на графин.

Я расправился с завтраком, отметив, что приготовлен он отменно и способен выдержать любую критику.

Со жратвой на Брайтон Бич дело обстояло солидно, ничего не скажешь. Магазины ломились от колбас, подвешанных над прилавками, как елочные украшения, сыров, икры и всяческих разносолов, напоминая своим изобилием купеческие лавчонки девятнадцатого века, описанные русскими классиками и мной, выросшему в неплодородную эпоху социалистического строительства, не виданные.

Здесь, на Брайтоне, просто не понимали капризных американцев с их заботами о низкокалорийной пище, не содержащей жиров, увлечениями диетой и всякой там аэробикой.

Обитатели гетто жили на земле Нового Света так же, как и когда-то в Союзе, стремясь вращаться в среде соплеменников, обделывать делишки, руководствуясь привычными стереотипами, и воплощать свои прежние голодные мечты о колбасно-икорном рае в повседневную радующую их глаза и души реальность.

Пока Евгений поглощал целительный, с его точки зрения, алкоголь, я вышел из пельменной и прошелся к океану. Поднявшись по лесенке на набережную, замер, преисполненный восторга и счастья.

Вот что мне было столь необходимо, вот о чем я интуитивно мечтал!

Тугой соленый воздух заполнил легкие, пьяня своей первозданной свежестью и живительным холодком. Океанская ширь зачаровывала.

Набережная, представлявшая собой широченный деревянный настил, ровно тянулась вдоль побережья, казалось, в бесконечность. Мне моментально пришла мысль о велосипеде и спортивном костюме, сулящих славное времяпрепровождение.

Обитатели Брайтон Бич сидели неподалеку в большой открытой беседке, курили, пили пиво и, нещадно матерясь, резались в домино.

По-моему, они даже не представляли, какое это наслаждение — бежать по ровной полосе досок, пружинящих под ногами, бежать до изнеможения, истекая потом, выносившим из тела все шлаки и дышать, дышать до одури синим морским воздухом, балдея от роскоши такого единения со стихиями неба и океана…

Нет, на этом Брайтон Бич существовала и определенно положительная, очень здоровая сторона бытия…

Я вернулся в кафе, вывел под руку покачивающегося Евгения, предлагавшего мне продолжить знакомство в приличном ресторане, а не в какой-нибудь жалкой пельменной, и, погрузив его в припаркованный неподалеку «кадиллак», твердо заявил, что, если он сейчас же не отвезет меня осмотреть апартаменты, я продолжу поиски жилья по газетным объявлениям.

— Ты не белый офицер… — разочарованно покривился мой первый американский знакомец, переводя хромированную рукоятку переключения передач, торчавшую из рулевой колонки, в положение езды по прямой.

— Да, — согласился я. — Я всего лишь сержант. И то — разжалованный.

До Жениного дома от Байтон Бич мы доехали за неполных пять минут.

Домик был безлико-стандартный, аккуратно облицованный темно— красным кирпичом, с маленьким задним двориком, драйв-уэем и с гаражом, оснащенным воротами-жалюзи.

Женя поправил нетвердой рукой свои темные очки, плотно уместив их на плоской переносице; разгладил оттопыренным мизинцем короткую, тронутую сединой челочку и сказал:

— Возможен семейный скандальчик, но он тебя не касается. Пошли.

В доме нас встретили две женщины: одна — кривобокая долговязая старуха лет семидесяти в брючном костюме и свалявшемся рыжем парике, другая — брюнетка лет сорока, телосложения также угловато- гнутого, с крысиной мордочкой и отчужденным взглядом, как бы говорившим: а пошли вы все…

— Ты опять пьян! — накинулась старуха на невозмутимого Женю. — Нет денег заплатить за мой зуб, а ты блуждаешь по кабакам!

Старуха изъяснялась на русском, но с сильным акцентом.

— Мама, что взять с этой сволочи, — вступила в разговор дочь. На английском.

— Без нервов, девушки, — молвил Женя бесстрастно, — они вам еще пригодятся, покуда я жив… Вот, — указал на меня, — наш новый жилец, все договорено, можешь идти шпаклевать свою гнилую пасть… Человек платит.

— Вам нужна комната? — неприязненно вопросила меня брюнетка.

— Да, на месяц. Может, съеду и раньше.

— В любом случае четыреста долларов, — отрезала она. — Сразу.

— Ну хорошо, — ответил я. — Сразу так сразу. Но давайте для начала осмотрим помещение. Как?

С видом, будто мне оказывается невероятное одолжение, брюнетка, поджав губы, молча двинулась на второй этаж. Я последовал за ней.

Апартаменты были вполне пристойными: гостиная с небольшой кухонькой и спальня. В углу спальни прямо на полу стоял телевизор.

— Вам повезло, мы не берем депозита, — прокомментировала брюнетка, со злобой кидая на постель комплект простыней. — Белье вернете отстиранным, ясно?