мостовой.

— Тогда мальчика, господин, молодого мальчика?

— Жареные сосиски! Жареные сосиски! За пару один асс, всего один асс! — орал над шкварчащим закопченным тазом торговец, стоявший на углу улицы.

Злой, одинокий посреди сутолоки, Сулла наугад шел по Риму, городу, который никогда не спал потому, что десятки тысяч его жителей не имели крыши над головой, и еще потому, что перевозить товары всех видов было разрешено только в ночное время. Сердце этого города никогда не переставало биться, нутро беспрестанно требовало еды и плотских удовольствий. Это был мерзкий город, который убил Менезия за то, что тот был лучше его...

Может, укрыться у Вителлия, дяди Патрокла и Манчинии? Сулла думал об этом, но разве спрячешься от тех, ко убил Менезия. Вителлий принадлежал к сливкам общества, и о присутствии Суллы под его крышей быстро бы стало известно.

Сулла уже минут пятнадцать толкался на улице, раз тридцать отказывался от услуг легкомысленных девушек и переодетых юношей, отворачивался от протягиваемой ему еды, пока негр, продававший мороженое, не сказал, что он находится в ста метрах от ворот Виминала. Спустившись по улочке, он действительно увидел перед собой Сервиеву[30] крепостную стену с воротами Виминала; дорога была запружена въезжающими и выезжающими повозками, передвижения которых пытались отрегулировать тресвирии[31].

Слева от ворот над входом в таверну, прилепившуюся к крепостной стене, висела деревянная вывеска, изображавшая золотую улитку. Она освещалась многочисленными факелами, укрепленными на подставках из кованого железа. Столы стояли прямо на площади, между ними лавировали служанки в коротких юбках, державшие на вытянутых руках многочисленные блюда. Это был самый разгар работы.

Сулла прошел в соседний двор, чтобы через кухню попасть в таверну. С десяток поваров, истекающих потом, колдовали над котелками и жаровнями; распорядители по залу выкрикивали заказы, сопровождая их отборной бранью. Галл держался в тени, поджидая того, кто бы имел вид хозяина.

Тучный человек, с лицом в красных прожилках, с перепоясывавшим живот синим фартуком, вскоре появился среди кастрюль. Сулла вышел на свет и подошел к толстому человеку. Тот нахмурил брови при его появлении.

— Я пришел от Состия, — сказал галл. — Вы хозяин?

— Ну да, — ответил он, изучая Суллу. — Что случилось?

— Мне нужен тихий уголок.

— Твой соус! — резко прокричал толстяк, обращаясь к одному из поваров. — Ты ждешь, пока он превратится в карамель? Что, хочешь получить по заднице?

Раб, которого он отчитывал, быстро снял большую медную кастрюлю с раскаленной печи.

— Это срочно? — бросил хозяин «Золотой улитки», возвращаясь к Сулле.

— Очень срочно, — ответил галл.

— Идите сюда.

Он провел Суллу через пышущую кухню и ввел в помещение, похожее на кладовую, заполненную сушеными овощами, банками с фруктовыми компотами и всякой провизией.

— Есть два места, — сказал полный человек. — Или Священный лес [32], или захоронения покойников. Если вы не местный и к тому же один, то Священный лес крайне опасное для вас место. Сущий бордель. Или ограбят, или того еще хуже. У мертвецов более надежно. На то они и мертвецы. Вам решать, что вы выбираете...

— Вы говорите об общих могилах?

— Да, — ответил хозяин «Золотой улитки». — Там живут одни галлы. Рабы, некогда взбунтовавшиеся в Этрурии[33], их туда отправили вместо наказания. Жизнь их хорошо организована, и вы найдете там все, что вам нужно. Они ушлый народ, и никто чужой не будет вам надоедать посреди их падали. — Толстяк опять внимательно посмотрел на Суллу, спрашивая себя, с кем он имеет дело. Потом он бросил: — У вас есть деньги?

— Золото, — ответил галл.

— Хорошо. Если я попрошу их укрыть вас, то они в любом случае исполнят мою просьбу. Предпочтительней будет, если у вас есть средства. Снимите ваш колпак...

— Мой колпак? — удивился Сулла.

Толстяк открыл шкафчик, откуда вынул бритву, ножницы и круглую деревянную коробочку, в которой было нечто походившее на мазь.

— Нужно выбрить вам полголовы, — объяснил он. — Повозка для сбора трупов приезжает в два часа ночи, с ней три-четыре человека, выбритых подобно вам. Так их узнают, поскольку они не имеют права шататься по городу, а могут только ездить по городу в объезд. Когда повозка подъедет к воротам, вы выйдете с колпаком на голове. Подойдя к повозке, снимите колпак и присоединитесь к могильщикам: они ни о чем вас не спросят. Это обычный способ. Им пользуются, чтобы попасть к ним. Подходит?

— А что делать, — проворчал Сулла, усаживаясь на табурет, подставляя голову.

Хозяин таверны все время посмеивался, выстригая шевелюру галла.

— Они говорят, что к запаху привыкают... — Потом добавил: — Вы любите улиток?

— Да, — сказал Сулла, хотя не очень хотел есть.

— Пока вы ждете, ну и чтобы поднять вам настроение, я прикажу принести вам два десятка в маленькой боковой зал, вместе с эдуйским вином[34]. Не отчаивайтесь. Римляне — скоты. А что до нас, то мы упрямы. Вы так не считаете?

— Считаю, — сказал Сулла.

— В добрый час! — рассмеялся его собеседник. — Наклоните немного голову, я пройдусь по ней бритвой...

Ночной ветер по очереди приносил неприятный запах то горелого мяса, то гниющего тела. Силуэты в лохмотьях, похожие на дьяволов, мелькали то и дело перед кострами. Своими крючковатыми вилами они поддевали и перетаскивали трупы в огонь, пожиравший человеческую падаль, которую на протяжении всей ночи привозили повозки, проделав путь по всем улицам города. К рассвету работа заканчивалась и повозки выстраивались на площадке у конюшни, а под черепичной крышей укрывались лошади, спасаясь от дневной жары.

Сулла представил, как же ужасно это будет выглядеть утром. Под темным покровом ночи вся сцена выглядела более или менее приемлемо. А вот когда дневной свет щедро осветит все это... В отблесках костров Сулла различал нечто вроде полуразрушенных мавзолеев, разбросанных на площадке; территорию старого кладбища с ямами для общих захоронений. Когда-то крупная эпидемия чумы выкосила треть населения. Город был взят галльскими армиями, они его подожгли и разрушили до последнего камня. Но город был бессмертен и всегда возрождался, как будто черпал свою силу в тех нечистотах, которые накапливались под ним...

Тот, кто сам себя в шутку называл «префектом» кладбища, сидел за столом перед конюшнями. Он подбрасывал в ладони золотую монету, полученную от Суллы.

— Того, кто не жалеет своего золота, радушно принимают в царстве зловонных теней, — пошутил он. — Мы обеспечим тебя всем необходимым. Что тебе нужно?

— Вряд ли ты сможешь мне помочь, — сказал Сулла.

— Все-таки скажи.

— Я должен узнать, кто приказал убить моего друга.

«Префект» покачал наполовину обритой головой:

— Тебя толкает на это месть?

Сулла кивнул в знак согласия.

— И именно поэтому гонятся за тобой?

Сулла улыбнулся.

— Твой друг был римлянином? Чем он занимался? Делами, политикой, женщинами, гладиаторами?

— Всем одновременно.