“... в то время я жил в Праге. <...> Я пошел на собрание, на котором выступал Эйхман. <...>
Один из устроителей собрания представил меня Эйхману в качестве “влиятельного члена
еврейской общины”...
Прошло много лет. Однажды утром в 1943 году я услышал шум на улице... Перед домом стояла машина, около которой суетилось множество немцев в форме СС. <...> Через минуту раздался стук в дверь. Там стоял эсэсовец, он схватил меня за руку и потащил на улицу.
<...> В кабине, развалившись, сидел сравнительно молодой офицер...
- Кажется, вы меня не узнаете... влиятельный еврей! - сказал он. Я признался, что забыл его имя... Офицер... приказал эсэсовцу забрать меня... Мне сказали, что офицера зовут Адольф Эйхман.
Примерно через полчаса мы подъехали к большому зданию... Я очутился в громадном зале. Это был кабинет Эйхмана. Эйхман сидел за гигантским письменным столом красного дерева, позади него на стене висел большой портрет Гитлера. У каждой двери в зале стояло по два солдата, кроме того перед Эйхманом толпилось множество эсэсовцев...
Эйхман крикнул что-то конвойному. Дверь распахнулась, пятеро солдат ввели двух мальчиков. Одному было лет тринадцать, другому лет восемь. Из другой двери появился еще один солдат с плачущим восьмимесячным ребенком. Видно было, что детей долго морили голодом”.
Потом он приказал эсэсовцу “прочесть еврею лекцию”.
Я не имел понятия, в чем провинились мальчики, только потом я узнал, что они бросились на эсэсовца, избивавшего прикладом старуху.
Дети молча ждали решения своей судьбы. Эсэсовец вынул изо рта сигарету и подошел к восьмилетнему мальчику. Два других эсэсовца схватили несчастного и положили его руку на стол.
Эсэсовец прижал горящую сигарету к руке мальчика, в комнате запахло горелым мясом. Мальчик закричал, но садист продолжал вдавливать сигарету в его руку. Мальчик отчаянно вертел головой, лицо его свело от боли. Минуты через три он потерял сознание. <...> Кто-то
из солдат вынес мальчика.
Второй мальчик пытался вырваться из рук охранника, но тот держал его крепко. Один из
эсэсовцев включил на столе Эйхмана электрическую настольную зажигалку и поднес к ней длинную иглу. Он держал иглу над зажигалкой до тех пор, пока она не раскалилась. Затем он подошел к старшему мальчику и воткнул ему иглу в глаз. Мальчик не потерял сознания, крики несчастного были слышны даже после того, как эсэсовцы увели его из комнаты.
Эйхман с довольной улыбкой откинулся на спинку большого кожаного кресла”.
“...- Да, теперь вы меня не забудете, - произнес он негромко. - <...> Евреи - бич человечества. Их нужно уничтожить. А единственный способ их уничтожить - это истребить молодежь... Старики погибнут сами”.
Когда метод расстрела, - говорит ХАУЗНЕР, - был признан неудовлетворительным, возникла идея истреблять евреев газом. Первые опыты провел Глобоцник в Польше. Убедившись в эффективности нового метода, Эйхман лично съездил к Глобоцнику и сообщил ему, что его эксперименты будут отныне использованы в широком масштабе. Вместе с Гессом Эйхман выбрал подходящее место для строительства газовых установок в Освенциме и посетил также лагеря смерти в Треблинке и Хелмно, чтобы проверить их работоспособность. Он был доволен новым методом... Он и его подчиненные занялись заготовкой газа синильной кислоты.
В начале 1945 года, незадолго до окончания войны, Эйхман еще проектировал истребление остатка евреев в газовых камерах Терезиенштадта, которые предполагалось устроить там по его инициативе, - хотя к тому времени в других местах они уже перестали действовать.
“...
“... Эйхман кивком подозвал к себе еще кого-то из эсэсовцев и показал ему на плачущего младенца. Эсэсовец подошел к ребенку, нерешительно взглянул на него и, запинаясь, пробормотал:
- Мне очень жаль... Но я не могу... Ведь он еще совсем маленький...
Лицо Эйхмана побагровело от ярости:
- <...> Я дам вам урок: нельзя быть таким мягкотелым - ведь в конце концов речь идет о еврейском ребенке. - Он встал с кресла, вынул из кобуры пистолет и с улыбкой направился к ребенку. Потом он повернулся ко мне и сказал: - Смотрите внимательно... Теперь вы
меня никогда не забудете, влиятельный еврей. - Он прижал дуло к голове ребенка и... спустил курок. - Вот как нужно делать такие вещи. - После этого он обратился к провинившемуся эсэсовцу. - А теперь идите к своему начальнику. Я дам вам такую работу, от которой
ваши нервы придут в порядок”.
“...
“ <...> Пистолет был так близко от головы ребенка, что капли крови попали на дуло. Эйхман... бросил пистолет стоявшему рядом эсэсовцу.
- Почистите, - сказал он и добавил, указывая на пол, залитый кровью. - Пусть уберут эту гадость. - Потом он повернулся ко мне и сказал: - Мясо этого ребенка бросят моим псам, а кости будут перемолоты и использованы на мыло и удобрения”.
“Вырвавшись из рук охранников, я бросился на Эйхмана. Ловко отскочив, он схватил второй пистолет, лежавший на письменном столе, и ударил меня по голове”.
“Меня втолкнули в машину и привезли в Освенцим.
- Добро пожаловать на вашу новую родину, - насмешливо приветствовал меня эсэсовец. - Здесь вы не будете одиноким... Ваши жена и дети прибыли уже час назад.
...он сказал правду, ...моя жена, сын и дочь были сожжены в крематории Освенцима [5, с. 151; 87,1962, № 12, с. 223-224,232-233].
ЭЙХМАН:
В Освенциме Гесс показал мне все, и в заключение - ров, где... лежали трупы удушенных евреев; их затем обливали легковоспламеняющейся жидкостью и поджигали - они жарились словно жаркое... [48, №
