— Что вы оплакиваете Конана? Он же не малое дитя! Он победит! Вы не видели Конана в настоящем бою! Этот Марель, может, и был непобедим до сих пор, но он только человек. А Конан в бою как бог! Я своими глазами видел, как он голыми руками задушил тролля!

— Тролль! Пфу! Что такое тролль перед этим людоедом! И я посек троих оборотней, но это другое. Знаю, что Марель Непобедимый пронзил в одной схватке пятерых бойцов одним ударом своего копья! Но ему это так не пройдет, этому выродку, если что-то случится с Конаном! Фериш Ага здесь!

В этот момент барон Пулио встал и вызывающе помахал тяжелым кошелем.

— Пятьсот золотых монет против десяти, что Марель раздавит варвара, как гусеницу. Смелее, красавцы! Никто ли не желает подарить десять золотых даме?

Никто не отозвался. Рисковать десятью золотыми для такого безнадежного дела? Даже ставка пятьдесят к одному не стоила риска!

— Перевелись, что ли настоящие мужчины в Заморе? — издевательски вопрошал барон.

— Принимаю! — прокричал Плам

— Красавец! Деньги потеряешь, жеребеночек! Но потом сможешь их вернуть другим способом, очаровательный мой!

— И я принимаю, Пулио! — откликнулся принц Моррог, нарочно пропуская титул барона.

— Я тоже! Пятьсот золотых — это целый погреб с вином! Выпью его на поминках Мареля Непобедимого! — прогремел бас Фериша Аги.

He говоря ни слова, Богард сделал знак одному из распорядителей и отсчитал десять золотых монет в знак того, что принимает ставку женственного аристократа. Кетраг и Пепин присоединились к офирцу. Легат Амальрик лишь покачал головой. Опытный полководец не верил в победу Конана.

— Целое удовольствие для меня делать ставки против вас! Приготовьте мне быстро денежки, потому что бой не продлится долго!

Встав в полный рост посреди арены, двое бойцов приветствовали короля и публику. Разница между ними была очевидной. Марель возвышался над Конана на целую голову и был на две пяди шире в плечах, стальная броня давала ему серьезное дополнительное преимущество перед одетым в плетеную кольчугу варваром. Боевой топор аквилонца был больше, руки длиннее. Единственно оставленные в противоположных углах арены мечи, как запасное оружие, были одинаково длинны и тяжелы.

Марель нес огромный щит с нарисованным чешуйчатым драконом, сжимающим в своих длинных когтях цыпленка. Конан был вооружен прямоугольным щитом с нарисованным на нем рубиновым глазом.

Король поднялся с места, и его слегка дрожащий голос разнесся над притихшими трибунами.

— Пусть достойнейший победит. Начинайте! Противники повернулись один против друтого. Лицом к лицу. Не обменялись обычными для такого благородного поединка приветствиями.

— Ты подохнешь, варвар!

— Каждый умирает когда-то, молодец!

— Но твой день пришел, дикарь!

— А может быть твой, здоровяк!

При этих словах аквилонец взревел, как раненый лев, и бросился на Конана. Будто бы сметающий на своем пути ураган видит перед собой одиноко торчащую сосну, единственную устоявшую при его быстром прохождении через столетний лес… Атака была ужасной. Тяжелые и сильные удары, быстрые как молния, градом сыпались на киммерийца.

Громадная фигура Мареля с беспощадной неумолимостью теснила его и отталкивала назад.

У зрителей создалось впечатление, что Конан похоронен под градом убийственных уда-рои. Вынужденный отступать с первого момента сражения, он в самом деле потерялся под напором великана- аквилонца.

Но отступление варвара совсем не было паническим бегством. Каждый удар он отражал щитом, наклоняя его под необходимым углом, чтобы нейтрализовать поистине ужасную силу ударов Мареля. Отступал он полукругом, чтобы не оказаться прижатым к краю арены. Там большая масса и более длинные руки соперника могли оказаться решающими для исхода поединка. Таким образом, скоро битва вернулась опять в центр боевого поля. Непривыкший к подобному сопротивлению, Марель взбесился. Его удары зачастили, но потеряли добрую долю своего напора и силы.

До этого момента Конан не использовал свой топор. Его любимым оружием был тяжелый меч, но из-за правил турнирной этики он был вынужден начать бой оружием, которым его вызвали. Почувствовав потерю свежести у своего противника, киммериец перешел в яростную контратаку.

Теперь роли сменились. Однако Марель не отступал. Широко расставив ноги, он принимал на себя, словно незыблемая скала, все выпады варвара.

— Он еще жив! Конан жив! — прокричал кто-то на центральной трибуне, и публика оживилась.

— Конан! Конан! — разнесся восторженный возглас, сначала подхваченный десятком голосов на центральной трибуне, а вскоре и всей публикой. Симпатии большинства были на стороне черноволосого варвара.

И тогда Марель доказал, что не только рост и сила подняли его на пьедестал самого великого и непобедимого бойца. Хитроумным приемом, знакомым лишь немногим, он подложил под удар Конана свой собственный топор. Его острие попало в рукоять топора киммерийца. Крепкое, закаленное в огне дерево переломилось, и в руках варвара осталось лишь около пяди ненужной древесины. Публика умолкла.

— Э, теперь уж я выбью из тебя первобытную твою душонку и накормлю ею псов Эрлика, — прогремел торжествующий голос акви-лонца. Его огромный топор заблестел на солнце, на обезоруженного Конана посыпался новый град ударов. Один из рогов его асгардско-го шлема был отсечен, куски выкованного в Кордаве щита рассыпались по плитам. Плечо плетеной кольчуги было разодрано, и оголенную плоть заливала ярко-красная жидкость.

При виде крови Марель издал довольный торжествующий крик и удвоил усилия. Как опытный дровосек рубит столетнее дерево в лесу и от него летят щепки, сыплются веточки, а ствол уже почти рассечен и дерево в любой момент упадет, так на глазах притихших трибун огромный аквилонец прижимал своего соперника. Не было земной силы, которая отклонила бы неминуемую гибель, нависшую над храбрым киммерийцем.

Но Конан так не думал! Умело используя интервал между двумя ударами, когда рука его противника поднялась для нового замаха, резким движением боковой грани щита он встретил запястье великана. Тяжелый боевой топор выпал из онемевших пальцев, описав длинную параболу, и с глухим звуком забился в ограждение королевской ложи.

Еще раньше, чем ошарашенный аквилонец успел отреагировать, варвар со всей силой забил острый нижний край щита в его живот. Крепкая броня выдержала удар, но у Мареля на миг сперло дыхание, и он перегнулся надвое. Одетая в стальную перчатку десница Конана нанесла два быстрых, коротких удара по закрытому наличником шлему, и его соперник грохнулся на колени на арену.

Зрители не верили своим глазам! Великий, непобедимый, несравнимый и легендарный Марель повален на колени невооруженным противником.

Не воспользовавшись своим преимуществом, поворачиваясь спиной к ошеломленному противнику, Конан медленными шагами подошел к своему углу, где был оставлен его верный меч. Снял свой уже однорогий шлем и опустил его на землю. Принял от Джумы высокий бокал с вином, церемониальным жестом приветствовал короля и трибуны и выпил до кайли ободряющую жидкость.

Публика впала в экстаз! Какое зрелище! Какой мужчина! Вместо того, чтобы поспешить прикончить поваленного аквилонца, варвар спокойно попросил второй бокал вина!

— Конан! Конан! — этот крик потряс не только площадь перед Львиными Воротами, по и весь Аренджун!

Киммериец вытащил свой блестящий меч из ножен и осторожно протер лезвие от песчинок, прилипших к нему. За это время Марель пришел в себя. Вооруженный мечом, непривыкший к поражениям, он нетерпеливо ожидал соперника в центре арены.

— Никто до сих пор не позволял себе делать этого со мной, Марелем Непобедимым! Грязный варварский пес, я выпотрошу тебя, как хромого цыпленка! — встретил он Конана, который был без шлема. — За все это ты умрешь мучительной смертью!

— Становишься докучливым и начинаешь повторятся! Что ты дурак, это я понял сразу, невежа!