Нежная, очень красивая мелодия заставила гостей утихнуть. Как дух, выплывший из небытия, на импровизированной сцене появилась укутанная в полупрозрачную ткань женская фигура. Она осталась на миг неподвижной, после чего, как тростинка, покачиваемая ветром, подхватила движениями ритм мелодии.
Интерес мужской части компании сильно обострился. Это гибкое, укутанное в шелк тело и возбуждающая экзотическая музыка были совершенно новым развлечением. Даже профессиональные танцовщицы и акробатки из цирка засмотрелись с интересом.
Танцовщица, подобно ночной бабочке, порхала по двору. Алая вуаль раскрылась, как крылья райской птицы, и показала прелестное тело. Большие, круглые и тугие груди следовали ритму танца, покачиваясь призывно и маняще. Изящное тело с тонкой талией и длинными округлыми бедрами было прикрыто только узким пояском на поясе. Эта «одежда» не только не прикрывала красивую фигуру от жадных мужских взглядов, а наоборот, подчеркивала ее доступность. Рыжие пышные волосы падали па плечи. Изумрудно- зеленые глаза пронизывали зрителей.
Словно околдованные, все мужчины во дворе следили за танцем рыжеволосой красавицы. Огромными кулаками они ударяли в такт музыке. Невольно из их глоток слышалось глухое рычание. Каждый мужчина был готов отдать и кошелек, и свою жизнь, даже и свою душу только за то, чтобы прижать к себе эту огненную женщину, целовать ее, обладать ею. Звенящие удары крепких мужских рук по дубовым столам сливались в угрожающем резонансе.
В этот момент само небо вмешалось, желая охладить разгорячившиеся страсти. Крупные капли начали ударять по каменным плитам, столам, затуманенным головам пирующих.
Дождь быстро превратился в ливень. Словно разбуженные ото сна, гости поспешили забежать в таверну, слуги нетерпеливо начали прибирать столы, стулья, посуду.
Скоро в уютном помещении уже горел огонь, над которым сушились мокрые рубахи и плащи. Слышались тосты, столы вновь ломились от лакомств и вина. Страстный безумный танец остался, как сладкое, слегка горьковатое воспоминание. Веселье продолжалось. Пригласили к столу и старого музыканта подкрепиться едой и вином.
Только нигде не замечался Плам — куда он ушел, никто не знал.
Вместе с другими гостями Плам бил кулаком по грубой поверхности стола и, околдованный, следил за огненным танцем. Когда дождь прервал выступление танцовщицы, то волна стыда облила его. Он вел себя, как дикарь. Хорошо, что Богард не видел! Мудрец ненадолго посидел па пире, чтобы уважить присутствующих гостей, и вместе с Амродом поднялся в свою комнату.
Рука Плама болела от сильных ударов о твердое дерево. Он нарочно задержался подольше во дворе, наслаждаясь освежающими струйками дождевого потока. Внезапно теплая ладонь легла на его мокрое плечо.
— Ты совсем не похож на других! — ласковый, журчащий, как горный источник, голос донесся до его слуха. — Ты красив и нежен!
Укутанная в алую ткань фигура выглядела хрупкой и уязвимой. Промокшая ткань подчеркивала формы божественного тела. Воспоминание о безудержном влечении к этой женщине вновь овладело юношей.
— Что тебе надо? — пересохшими губами спросил он.
— Тебя! Ты единственный можешь согреть мои душу и тело, утолить жажду моих губ! Возьми меня!
Могучая волна желания охватила его. Он легко, как перышко, поднял незнакомку па руки и на одном дыхании поднялся по крутым ступеням в свою комнату. Плам разжег очаг. Руки его дрожали от возбуждения и пришлось несколько раз ударить по огниву. Он хотел было зажечь и свечу на столе, но мурлыкающий голос остановил его:
— Оставь!.. Иди сюда и согрей меня, красавец! Дай мне часть своего тепла!
Он присел на краешек кровати. Желание душило его. Властным жестом танцовщица привлекла его к себе.
— Зови меня Деей, красавец!
Прикосновение ее голого тела помутило рассудок Плама. Их губы сошлись в страстном поцелуе. То, что последовало за этим, не может быть описано. Человеческий язык беден словами, разум же неспособен воспринимать столько страсти. Эта любовь была не только любовью, состоящей из ласк и нежностей, здесь была и кровожадная борьба за превосходство, и твердое, как камень, столкновение, и воздушные поцелуи, и мягкое, как шерсть ягненка, опьянение. Ужасный полуночный кошмар и блаженное сновидение, слитые вместе.
Плам не хотел, чтобы этот сон кончался. Снова и снова он прижимал к себе дрожащее от возбуждения прекрасное тело, осыпал его поцелуями. Жизнь или смерть! Сон или видение. Ничто не имело значения. Весь мир превратился в комок страсти, бьющейся в полутемной комнате. С невероятной фантазией вплетенные одно в другое тела соткали феерический финал из экстаза и забвения.
Острая боль в правой руке вывела его из блаженной полудремы. Плам совсем проснулся. Огонь уже догорел, лишь красноватые отблески от тлеющих углей бегло освещали ком-пату. Плам посмотрел на руку, и увидел, что его щепок вонзил свои зубки в мякоть ладони. Инстинктивно Плам отдернул руку, и зверек шлепнулся на пол. Вместо того, чтобы опять атаковать хозяина волчонок бросился к темной тени, устремившейся к кровати. В руках загадочной фигуры блестел кинжал!
Бес успел крепко ухватить зубами таинственного нападающего за ногу в тот миг, когда Плам сильным ударом в грудь попытался вывести противника из строя. Не успел. Его удар попал в мягкое тело и только отбросил атакующего назад. Злобное шипение разнеслось по комнате.
Успев подняться на ноги, славин рассмотрел темную фигуру. Дея! Но какие изумительные изменения произошли в нежной танцовщице! Ее волосы, дыбом стоящие на голове, обрамляли искривленное от ярости лицо. Рот, оскаленный и шипящий, как рассерженная кобра, был готов не для поцелуев, а разрывать человеческую плоть, как раненая пантера! Глаза, светящиеся ужасным зеленым пламенем, горели в полумраке. Руки с искривленными, как когти хищной птицы пальцами, сжимали его собственный кинжал!
Плам попытался отнять оружие, но с неожиданной ловкостью и умением девушка отпрыгнула назад и молниеносно атаковала его. Вцепившийся в ноги танцовщицы Бес не производил на нее никакого впечатления. Только молниеносная реакция спасла юношу от неминуемой гибели. Все-таки лезвие кинжала оставило кровавый след на его груди.
Молчаливая битва становилась смертельно опасной! Демон, вселившийся в хрупкое тело бритунийки, давал ей исключительную силу и быстроту. Делая ложное движение Плам отклонил на миг внимание нападательницы и опустил свой кулак точно на верхушку подбородка. Такой удар, сильный и концентрированный, мог повалить и вола. Огонь в зеленых глазах померк, тело Деи обмякло, по танцовщица успела задержаться на ногах. При продолжении атаки молодой славин нанес второй удар, на этот раз ногой. Тело его недавней любовницы рухнуло на пол.
Плам быстро набросал дров в огонь и зажег толстую свечу. Что тут происходило? Шум пирующих затих. Только треск разгорающихся поленьев нарушал ночную тишину.
У его ног лежала без сознания рыжеволосая бритунийка. Бес победоносно присел возле нее, смотрел на него преданно и махал хвостом, совсем как домашний пес. Плам осознал, что несмышленыш-волчонок спас ему жизнь. Если бы он не разбудил его, то теперь юноша лежал бы мертвым на кровати, пронзенный своим собственным кинжалом!
Он нагнулся и погладил верное животное. Рана на груди была поверхностной. Плечи его были поцарапаны, как от схватки с дикой кошкой, на спине он тоже чувствовал боль. По-видимому, эти раны он получил во время любовной игры со страстной Деей!
Он задумался. Кем был он, чтобы пытаться таким коварным способом устранить и уничтожить его?
Он вспомнил предупреждения Реаса. Слуги Тьмы ворвались в их спокойную жизнь…
Стук и глухие удары донеслись из глубины коридора. Злобные крики разодрали ночную тишину.
