– Да, но тогда некого было оставить присматривать за домом. И разве вы не помните, что сами мне обещали, что никогда больше не поедите никуда в одиночестве?

Ясуко, слышавшая препирательства между хозяйкой и служанкой, вошла в комнату свекрови с обеспокоенным видом.

– Мама, я поеду с вами, если вы считаете, что Киё не нужно ехать.

– Все в порядке, Ясуко, не беспокойся, – сказала она ласковым прочувствованным голосом, словно разговаривала с собственной дочерью. – Это касается имущества моего мужа, и я должна кое с кем повидаться. Я не хочу говорить с Юити о подобных вещах. Если он придет домой прежде меня, пожалуйста, скажите ему, что за мной приехала моя старая приятельница. Если, наоборот, он придет после того, как я вернусь, я ему ничего не буду говорить, и вы с Киё, пожалуйста, тоже ничего ему не говорите. Обещайте мне. Я разберусь с этим сама.

Приказав им молчать, она поспешно вышла к такси и уехала. Через два часа она вернулась в том же самом такси отправилась спать, явно измученная. Юити пришёл домой очень поздно.

– Как мама? – поинтересовался он.

– Ей лучше. Она легла гораздо раньше обычного, около девяти, – отвечала преданная своей свекрови Ясуко.

Следующим вечером, когда Юити ушёл, его мать снова вызвала такси и приготовилась уезжать. Киё принесла ей круглую застежку для пояса. Глаза старой дамы горели пугающим лихорадочным огнём и, казалось, вовсе не замечали присутствия Киё.

Два вечера подряд она отправлялась в заведение «У Руди» на Юраку-тё подкарауливать Юити, чтобы найти единственно возможное доказательство. Неприятное анонимное письмо, которое она получила позавчера, подтолкнуло её пойти в таинственный ресторан, указанный на приложенной к письму карте. Она должна все увидеть своими глазами, как подтверждение того, что информация не ложная. Она решила отправиться туда одна. Не важно, сколь глубоки корни несчастья, подрывающего семейное благополучие, решать этот вопрос предстояло матери и её сыну. Ясуко нельзя в это втягивать.

Общество «У Руди» было удивлено такой гостьей, появлявшейся две ночи подряд. В эпоху Эдо [137] мужчины-проститутки, которые обычно обслуживали гомосексуалистов, пользовались покровительством вдов. Однако теперь этот обычай был забыт.

В письме говорилось о странностях этого заведения. Вдова Минами старалась изо всех сил и чудесно преуспела с самого начала, изображая особу, знакомую с местными обычаями. Ни в малейшей степени не выдавая своего удивления, она дружелюбно общалась с окружающими. Хозяин, вышедший поприветствовать её, был очарован присутствием столь благородной пожилой женщины и её непредвзятыми суждениями. Ему не оставалось ничего иного, как доверять ей. К тому же, в довершение всего прочего, эта женщина расставалась с деньгами без особых раздумий.

– Любопытная клиентка, – сказал Руди своим мальчикам. – Смотрите, какая она старая, она все знает. Похоже, вам не стоит подозрительно относиться к ней, другие гости могут развлекаться, не обращая внимания на её присутствие.

Второй этаж заведения «У Руди» был сначала баром, где работали женщины, но Руди вскоре всех уволил.

Теперь начиная с раннего вечера мужчины танцевали друг с другом на втором этаже и смотрели танцы полуодетых мальчиков в женских нарядах.

В первую ночь Юити не появился. Его мать была решительно настроена ждать там до тех пор, пока он не явится. Она не любила сакэ, но предлагала его, не скупясь, нескольким мальчикам, обслуживающим её столик, помимо того, чем они угощались по своему вкусу. Прошло тридцать или сорок минут, а Юити не появлялся. Слова одного из мальчиков заставили её насторожить слух.

Этот юноша говорил своему другу:

– Что случилось? Ю-тян уже несколько дней здесь не появляется.

– Что это ты так забеспокоился? – поинтересовался его собеседник.

– Ничего я не беспокоюсь. Между мной и Ю-тяном ничего нет.

– Так я тебе и поверил!

Вдова спросила небрежно:

– Ю-тян, должно быть, знаменитость здесь. Он очень красивый парень, верно?

– У меня есть его фотография. Я покажу вам, – сказал мальчик, говоривший первым.

Для того чтобы предъявить обещанное фото, потребовалось довольно много времени. Из внутреннего кармана своей форменной куртки официанта мальчик вытащил какой-то пыльный грязный пакет. В нём была беспорядочная кипа визитных карточек, сложенные бумажные полоски с обтрепанными краями, несколько купюр по одной иене и даже программка из какого-то кинотеатра. Мальчик подошел поближе к напольному светильнику и принялся тщательно рассматривать свои сокровища одно за другим. Несчастная мать, у которой не хватило храбрости видеть все эти подробности, закрыла глаза.

«Пусть это будет человек, совсем не похожий на Юити, – молилась она в душе. – Тогда все же останется возможность для сомнений. У меня будет счастливый момент потянуть время. Тогда я перестану сомневаться в том, что каждая строка этого ужасного письма явная ложь – ведь доказательств-то нет! Пусть это будет фотография человека, которого я никогда не видела».

– Вот она! Вот она! – воскликнул мальчик.

Вдова Минами издалека вглядывалась дальнозоркими глазами в фотографию, размером с визитную карточку, при свете лампы. Поверхность фото блестела на свету, и разглядеть что-то было трудно. Наконец под углом стало возможным рассмотреть лицо улыбающегося молодого человека в белой рубашке поло. Это был Юити.

У неё перехватило дыхание, и она совершенно упала духом, рассматривая фотографию. Сила воли, которую она сохраняла до сих пор, была сломлена. В расстройстве вдова отдала фотографию владельцу. Она лишилась дара речи, потеряла способность смеяться.

На лестнице послышались чьи-то шаги. Поднимался новый посетитель. Два приятеля, которые обнимались в одной из кабинок, отпрыгнули друг от друга, когда увидели, что посетительницей оказалась молодая женщина. Женщина заметила мать Юити и направилась к ней с серьезным выражением лица.

– Мама, – позвала она.

Лицо госпожи Минами побледнело. Она подняла глаза. Это была Ясуко.

– Кто бы мог подумать, что я встречу тебя в таком месте?

– Мама, пойдемте домой. Я приехала, чтобы забрать вас.

– Откуда ты узнала, куда я поехала?

– Я скажу вам потом. А теперь пойдемте домой.

Они поспешно оплатили счет, вышли и сели в поджидавшее их такси.

Вдова откинулась на сиденье и закрыла глаза. Автомобиль тронулся. Ясуко, сидя на краешке, заботливо следила за ней.

– Вы вспотели, – сказала Ясуко, вытирая лоб свекрови носовым платком.

Через некоторое время вдова открыла глаза и сказала:

– Я знаю: ты прочла мою почту.

– Я никогда бы такого не сделала. Я тоже получила толстое письмо. Сегодня утром. Тогда я поняла, куда вы ездили прошлой ночью, мама. Я поняла, что вы не возьмете меня с собой и сегодня, поэтому я поехала вслед за вами.

– Ты получила такое же письмо?!

Вдова тихонько всхлипывала.

– Ясуко, прости меня, – сказала она и заплакала.

Ее извинения и рыдания растрогали Ясуко и заставили тоже проливать слезы. Пока такси не подъехало к дому, обе сочувствовали друг другу в слезах. Однако они и словом не обмолвились о настоящей причине.