повзрослевшая дочь не верила в эти байки. Да какая знаменитость польстилась бы на мать, некрасивую, рано постаревшую, вечно усталую?

Зато девочка родилась настоящей красавицей. Даже врачи в роддоме все сбежались, чтобы посмотреть на ее личико, на большие красивые глазки и золотистый пушок на голове, придающий малышке особое очарование.

Мать была чрезвычайно горда, что сумела родить такое небесное создание. Она считала, что дочь принесет ей удачу и счастье, поэтому и назвала ее Анжеликой, ангелом…

Это удивительно сочеталось с фамилией. Да уж, и вправду говорят, что есть на свете некий закон подлости. У девочки, носящей прекрасное имя, была самая что ни на есть простая фамилия. Анжелика Иванова…

Причем и отчество мать дала ей под стать фамилии: Ивановна. Анжелика Ивановна, надо же! Девочка воспринимала это как насмешку судьбы и в отместку не любила мать, поставившую ее в смешное и глупое положение.

Анжелика не принесла своей матери ничего, кроме слез, постоянных переживаний и ранней смерти.

Девочка росла, окруженная завистливыми взглядами сверстников, восхищенными — их родителей и учителей, соседей и просто прохожих. Она была уверена, что ей все позволено только потому, что она родилась красивой. Ей и вправду прощали многое, гораздо больше, чем прощается обычным детям, не таким изящным и красивым. Анжелика сводила с ума взрослых мужчин и знала это. Но вот знать, что никто из них ее не полюбит, она не могла. Так же, как не могла знать и того, что человек, которого полюбит она, отвергнет ее. Человек, который не накинулся на нее в первый же вечер, человек, который разговаривал с ней и не делал при этом пошлых намеков, человек, которому она была интересна, она, а не ее совершенная красота… Она не могла так ошибиться, не могла… Хотя все же ошиблась! Она снова ошиблась! Он ведь популярно объяснил ей, зачем пришел. Но это сейчас он пришел, а до этого зачем встречался с ней? Зачем водил ее смотреть на дурацкие картины?

Значит, она все-таки привлекла его? Но тогда почему он не захотел переспать с ней?

Владимир был странным, слишком для нее непонятным. Когда она узнала, что он женат, ее сердце сжалось. Она-то думала, что уж на этот раз все получится! Она даже хотела рассказать ему свою тайну. И как хорошо, что она этого не сделала. Тем более что словно забыла, что он — следователь. И вовсе никогда он не понимал ее. Он такое же ничтожество, как и остальные. Просто он хорошо воспитан и слишком предан жене, чтобы позволить себе интрижку на стороне. Хотя, наверное, он прав. Ей было бы очень тяжело, еще тяжелее, чем сейчас, если бы он позволил себе то, чего она так хотела. Она думала, что все будет по- другому, не так, как всегда. Ведь, если два любящих человека занимаются сексом, нет, не сексом — любовью, то все должно быть прекрасно, сказочно, волшебно! И очень, очень естественно…

Значит, он и вправду честен, этот трогательный, постоянно смущающийся следователь со смешной фамилией! Такой смешной, что она с удовольствием бы променяла свою скучную и серую фамилию на его. И была бы Анжеликой Куропаткиной и ничуть бы от этого не страдала!

Он не хотел делать ей больно, поэтому и не стал с ней спать. Подумать только, а если бы они переспали, а потом бы он сказал ей все это? Про то, что женат, и что никогда не бросит жену, и что Анжела — всего лишь одна из многих, а вовсе не единственная? Она бы тогда его убила, точно, убила бы!

А сейчас она даже зла на него не держит. Просто ей не повезло — в очередной раз. Ей не дано быть счастливой и любимой! И она чувствовала, что уже никогда не будет счастливой. Такова ее карма — награда за красоту. Зачем же ей красота, если та не принесла ничего, кроме боли, страданий и зла?

Анжела снова вернулась мыслями к событиям, произошедшим совсем недавно. Она ведь подумала, что их встреча — предопределена! Не случайно же он забрел в те заросли, в которых она сидела. Она вообще любила там бывать, потому что этот укромный уголок располагался в семи минутах ходьбы от снимаемого ею домика и там никогда не было людей. Во всяком случае, она никогда их там не видела, за исключением того дня, в который познакомилась со следователем. О, он был так потрясен, увидев ее на скамейке среди кустарников! Стал что-то лепетать, оправдываться, потом удивился, что она здесь совсем одна, а ведь уже темнеет и скоро станет страшно и опасно… А потом спохватился и вспомнил, что он пришел сюда по делу, что тут совсем недавно было совершено покушение на мужчину.

Она тогда испугалась. Если мужчину ударили железной палкой по затылку, то и ее могли ударить, ведь она — женщина и затылок у нее более слабый… А несмотря на все неприятности в ее жизни, умирать ей не хотелось.

Владимир обыскал все кусты и не нашел орудия преступления. Откуда ему было знать, что его чуть ранее нашла она сама и спрятала в ветвях олеандра! Непонятно, почему она тогда ему не призналась. Может быть, из солидарности с неведомым преступником! Может, покушение на какого-то мужчину было совершено женщиной: его женой или любовницей! Может быть, он это заслужил! Если бы нападению подвергалась женщина — то Анжела тут же вытащила бы металлический прут и показала его следователю.

Но пока что Анжелика не торопилась раскрывать свою находку. Почему она должна помогать милиции? А прут Анжелика спрятала, когда еще не знала, что он стал орудием нападения, так, на всякий случай. Все же и вправду она здесь сидит довольно часто и затемно, и всякое может случиться… Вполне возможно, что придется отбиваться от назойливого ухажера, и этот металлический прут очень даже может пригодиться!

А потом Куропаткин присел рядом с ней на лавочку и стал, запинаясь, рассказывать какие-то случаи из милицейской практики… Некоторые были забавными, и она звонко смеялась, некоторые — не очень, и она искренне сопереживала следователю. Но она сразу поняла, что он именно тот, кто ей нужен! И сознание ее тоже сразу определило Куро-паткина как искомого. А язык ее сам сболтнул, что она — Анжела, хотя она сто лет не называла себя так.

Анжелика тяжело поднялась с кресла и посмотрела на стол, за которым еще полчаса назад сидел Куропаткин. Она готовила это мясо с такой любовью, купила кучу специй, коньяк — специально, чтобы полить мясо, готовила его несколько часов, сначала мариновала в майонезе… Сервировала стол, даже фужеры для вина купила, хотя и знала, что оставит их здесь, не повезет домой. Значит, напрасные траты. Хотя при чем тут траты, он же ее не просил тратиться, она сама этого хотела. Она сама хотела, чтобы Куропаткин по достоинству оценил ее кулинарный талант и понял, что она вовсе не глупая красотка. Она все умеет, она отличная хозяйка, может поддержать любой разговор и даже говорит по-английски… Почему же у нее до сих пор нет мужа, нет семьи, несмотря на все ее достоинства? Видимо, не судьба. Так зачем же ей страдать? Когда-то она уже запретила себе впускать страдания в свою душу. Она будет продолжать делать то, что делала уже не первый год! Если она никому не нужна, то и ей никто не нужен, и никакие угрызения совести не помешают ей продолжать в том же духе!

Она со злости смахнула на пол закуски, стоящие на столе. Бокалы разбились, окропив вином пол и стены, мясо неуклюже шлепнулось на коврик и горделиво застыло там. Ведь оно было не простым мясом, а по-фламандски. Салат и хлеб вперемешку устроились на соседнем кресле, том самом, где сидел Куропаткин.

Анжелика почувствовала приступ ненависти ко всем мужчинам на свете. Она поняла, что ей нужно развеяться, выйти из домика, где все напоминало ей о потерянном мужчине, которого она уже считала почти что своим мужем.

Она закрыла дверь дома и направилась в бар, расположенный в санатории, до которого было не больше десяти минут ходьбы.

Борис Эленберг не был близок с женщиной перед смертью, поэтому не вписывался в схему, которую для себя нарисовал Куропат-кин. Он продолжал работать, опрашивал свидетелей и соседей убитых мужчин, искал, сопоставлял, строил версии. И ждал сведений из Москвы по поводу гибели жены Дениса Корнилова, на которого было совершено покушение. Его жена Эмма, сестра Бориса Эленберга, погибла незадолго до смерти своего брата. Да и сам брат уж больно подозрителен. Куропаткину сообщили, что Борис Эленберг прилетел в Сочи на самолете, но самое странное, что он зарегистрировался на рейс, прилетевший 16 июля. Значит, в тот день, когда он звонил Корнилову и говорил, что У него нет денег на билет, он находился здесь, в Сочи, или собирался лететь сюда и был уже в аэропорту, либо сочинском, либо московском, потому что точное время звонка Корнилов не помнит!