насыщенным эманациями грубой толпы, которых мы так опасаемся. И чем дольше он находится в отдалении от этого мира, и чем чище стал он сам, тем труднее возложенная им на себя задача. Затем знание может быть сообщено только постепенно; и некоторые из высочайших тайн, если их сформулировать даже для вашего, хорошо подготовленного уха, прозвучали бы для вас, как безумная тарабарщина, несмотря на всю искренность вашего нынешнего уверения, что 'абсолютное доверие пренебрегает недоразумением'. Вот истинная причина нашей скрытности. Вот почему люди так часто жалуются, выставляя правдоподобные основания, что никакого нового знания им не сообщалось, хотя они трудились ради этого два, три и более лет. Пусть те, кто действительно хотят знать, оставят все и приходят к нам, вместо того, чтобы требовать и ожидать, что мы придем к ним. Но как это сделать в вашем мире и атмосфере? 'Проснулся грустным утром 18 числа'. Так ли? Ну, ну, терпение, мой дорогой брат, терпение. Что-то произошло, хотя вы не сохранили сознания об этом событии, но оставим это в покое. Только, что больше я могу сделать? Как могу я выразить идеи, для которых у вас еще нет языка? Более утонченные головы получают, подобно вам самому, больше, чем другие, и даже когда они получают дополнительно, это все же теряется из-за недостатка слов и образов, чтобы запечатлевать наплывающие идеи. Возможно и несомненно вы не знаете, к чему относятся мои слова. Когда-нибудь вы это узнаете, терпение. Давать больше знания человеку, чем он может вместить – это опасный эксперимент, кроме того еще и другие соображения удерживают меня. Внезапное сообщение фактов, так превосходящих обычные, во многих случаях губительно не только для неофита, но и для тех, кто его непосредственно окружают. Это подобно передаче адской машины или заряженного револьвера с взведенным курком в руки того, кто никогда не видел подобной вещи. Наш случай в точности аналогичен. Мы чувствуем, что время приближается и что мы должны избрать между торжеством Истины и царством Заблуждения и Ужаса. Мы должны допустить немногих избранных к великой Тайне или предоставить бесчисленным гнусным шаммарам увлечь лучшие европейские умы в наиболее безумные и губительные предрассудки – спиритуализм; и мы чувствуем, как будто мы передаем целый груз динамита в руки тех, которых мы стремимся видеть защищающими себя от Братьев Тьмы. Вы любопытствуете, по каким местам я путешествую. Вам хочется больше знать о моей великой работе и миссии. Если бы я вам сказал, вы навряд ли что-либо поняли. Однако, чтобы испытать ваше знание и терпение, я могу ответить на этот раз. Я сейчас прибыл из Сакия-Юнг. Для вас это слово остается лишенным смысла. Повторите его перед Старой Леди и понаблюдайте за результатом. Разве вы не думаете, что передавая одной рукой столь нужное и в то же время столь опасное оружие миру, а другой удерживать шаммаров (разрушение, уже произведенное ими, огромно) не думаете ли вы, что мы имеем право останавливаться, выжидать и чувствовать необходимость осторожности, как никогда раньше. Чтобы суммировать – злоупотребление учеником знанием всегда отзывается на Инициаторе; также, думаю я, не знаете вы еще и того, что, разделяя тайны с другим, Адепт неизменным Законом отсрочивает свой собственный прогресс к Вечному Покою. Может быть то, что я сказал вам сейчас, поможет вам в более истинном понимании вещей и лучше оценить наше взаимное положение. Шатание на пути не приводит к быстрому окончанию пути. Вас должно поразить как труизм, что цена должна быть заплачена за все, и каждая истина оплачивается кем-то, в этом случае платим мы. Не бойтесь – я готов заплатить мою долю, и так сказал я тем, кто поставил мне этот вопрос. Я вас не покину, также я сам не окажусь менее самоотверженным, нежели бедная вымотанная смертная, которую мы называем Старою Леди. Вышесказанное должно остаться между нами. Я надеюсь, что вы будете рассматривать это письмо, как строго конфиденциальное, так как оно не для опубликования и не для ваших друзей. Я хочу, чтобы о нем знали только вы один. Только, если бы все это стало более общеизвестным кандидатам на посвящение, я уверен, они были бы более благородны, более терпеливы так же, как и менее склонны к раздражению по поводу того, что они считают нашей воздержанностью и нерешительностью. Немногие обладают вашим благоразумием. Еще менее тех, кто в состоянии правильно оценить достигнутые результаты. Ваши письма к С. М. не приведут ни к какому результату. Он останется таким же непоколебимым, и ваши труды пропадут даром. Вы не можете убедить его, что живой Брат, так как это было испробовано и не удалось, если только вы в самом деле не обратите его в популярный экзотерический ламаизм, который рассматривает наших 'Бьянг-цзьюбе' и 'Чжан-чабс' – Братьев, которые переходят из тела одного великого ламы в другое, как Лха или развоплощенные духи. Помните, что я вам сказал в своем последнем письме о планетных духах. Чжан- чаб (адепт, который в силу своего знания и просветления души изъят из необходимости бессознательного перевоплощения) может по своей воле и желанию вместо воплощения только после телесной смерти воплощаться и повторно при жизни, если он желает. Он обладает властью выбирать для себя новые тела или на этой или на другой планете, пока еще сам владеет своим старым телом, которое он обычно сохраняет для своих собственных целей. Читайте книгу 'Кинти', и вы найдете в ней эти законы. Е. П. Б. могла бы перевести вам несколько парас, так как она знает их наизусть. Ей можете прочесть настоящее письмо.

Часто ли я смеюсь 'над беспомощностью, с которой вы барахтаетесь в темноте'? Решительно нет. Это было бы также нелюбезно и почти так же глупо с моей стороны, как с вашей стороны смеяться над индусом за его ломаный английский язык в округе, в котором ваше правительство не ввело преподавания этого языка. Откуда у вас такая мысль? И откуда другая мысль получить мой портрет? У меня никогда не было их, кроме одного, за целую жизнь: это был плохой ферротип, сделанный в дни студенчества путешествующей художницей, из чьих рук мне пришлось его изъять. Ферротип имеется, но изображение исчезло: нос отлупился и нет одного глаза. Другого нет, чтобы преподнести. Не осмеливаюсь обещать, так как я никогда не нарушаю данного слова. Все же я попытаюсь когда-нибудь достать вам один.

Цитаты из Теннисона? В самом деле не в состоянии сказать. Какие-нибудь случайные строки, подобранные в астральном свете или в чьем-либо мозгу и запомнившиеся. Я никогда не забываю, что я раз видел или прочел. Плохая привычка. И до такой степени, что я часто и бессознательно для себя самого нанизываю предложения из случайных слов и фраз перед моими глазами, притом из таких, которые были в ходу сотни лет тому назад или будут употребляться через сотни лет, и все это в связи с совершенно другими телами. Лень и действительный недостаток времени. Старая Леди на днях назвала меня 'пиратом мозгов' и совершателем плагиатов за употребление целого предложения из пяти строк, которые, как она твердо убеждена, я, должно быть, стащил из мозгов доктора Уайдлера, так как три месяца спустя она воспроизвела это предложение в его очерке о пророческой интуиции. Я никогда не заглядывал в мозговые клетки этого старого философа. Достал где-то в северном потоке, я не знаю. Пишу это для вашего сведения, я полагаю, это нечто новое для вас. Таким образом может родиться дитя, имеющее черты и величайшее сходство с другим лицом, обитающим за тысячу миль, никакой связи не имевшим с матерью и никогда ею не виденным, но чье проплывающее изображение запечатлелось в памяти ее души в течение сна или даже часов бодрствования на чувствительной фотопластинке живой плоти, которую она носит в себе. Все же я полагаю, что процитированные строки написаны Теннисоном годы тому назад и были опубликованы. Надеюсь, что эти бессвязные рассуждения и объяснения простительны человеку, который оставался в течение более десяти дней в седле без отдыха. От монастыря Гхаларинг-Чо (где обсуждался и комментировался ваш 'Оккультный Мир'). 'Небеса заступитесь!' – подумали вы. Я пересек Хор Па Ла, территорию – 'неисследованную область тюрских племен', – говорят ваши карты, не осведомленные о том факте, что там нет никаких племен; и оттуда – домой. Да, я устал и поэтому закончу.