имели интересные воспоминания своих первых лет жизни, и у всех этих людей было одинаковое впечатление, что их способность мышления не была детской способностью или детской психологией. Вы понимаете, что я имею в виду? У этих людей был готовый ум, с совершенно взрослыми реакциями, и такой способ смотреть на людей и узнавать их, какой не мог быть сформирован в течение шести месяцев бессознательной жизни.

В. Почему это исчезает, когда ребенок учится говорить?

О. Ребенок начинает подражать другим детям и делать в точности то, что взрослые люди ожидают от него. Они ожидают, что он будет глупым ребенком, и он становится глупым ребенком.

В. Как возможно узнать, что вспоминает младенец? Я полагал, что он рождается с совершенно чистыми центрами и что он вспоминает центрами.

О. Это странная вещь. Как я сказал, некоторые люди, которые ненамного отличаются от других людей имеют странные и вполне определенные воспоминания даже своих первых месяцев жизни. Они полагают, что они видели людей так, как видят взрослые люди, не как дети. Они не составляют сложных картин из отдельных элементов, они имеют совершенно определенные впечатления о домах, людях и т. д.

В. Я все еще не пойму, как возможно вспомнить предыдущее возвращение? Я полагал, что память зависит от содержания центров, которые находятся в личности. Как может личность помнить возвращение?

О. Вы не можете помнить предыдущее возвращение, если вы не помните себя здесь, в этом возвращении. Мы жили прежде;

многие факты доказывают это. Почему мы не помним — это потому, что мы не помнили себя. То же самое верно в этой жизни. Если вещи механичны, мы только помним, что они случались; только с самовоспоминанием мы можем помнить детали. Личность всегда смешана с сущностью. Память находится в сущности, не в личности, но личность может представлять ее вполне правильно, если память достаточно сильна.

В. Если мы возвращаемся в те же самые обстоятельства, то возможность изменения чего-либо в нашей жизни кажется очень небольшой.

О. Эта возможность есть в начале жизни. Мы имеем долгую жизнь, и в ходе нее мы можем нечто приобрести — знание, понимание, и это понимание может перейти в сущность. Тогда, если в течение первых лет нашей жизни мы живем в сущности, это понимание может произвести некоторое впечатление на нас, некоторые воспоминания в сущности. Как правило, они исчезают в более позднем возрасте, но дети иногда обладают ими в течение довольно длительного времени, до восьми или десяти лет.

В. Когда мне было около трех или четырех лет, я часто в виде игры пытался вспомнить себя.

О. Это вполне возможно; это могло остаться. Вы, возможно, пытались вспоминать себя в предыдущей жизни — я не вижу ничего невозможного в этом.

В. Означает ли, в связи с идеей о возвращении, что если мы совершаем грубую ошибку, она продолжает возвращаться?

О. Могут быть разные ошибки, но если было нечто преднамеренное относительно этой ошибки, если вы сделали ее потому, что хотели сделать ее, тогда наиболее вероятно, что вы еще сильнее захотите сделать ту же самую ошибку снова.

В. Возвращаются ли вещи, подобные болезням?

О. Они могут возвращаться или не возвращаться. Это связано с довольно сложными вещами. Необходимо разделить болезни, так как они могут принадлежать к различным категориям. Некоторые болезни могут воздействовать на сущность, другие не могут. Многие заразные болезни открывают аккумуляторы, поэтому они действительно могут быть полезны. Затем аккумуляторы могут остаться открытыми или они могут закрыться снова. Такие болезни могут играть роль толчков. Это случайные болезни, и они могут повторяться или не повторяться. Затем имеются болезни, относящиеся к судьбе, органические болезни.

В. Я не думаю, что я понимаю вечное возвращение.

О. Мы говорим о возможностях. Это философский разговор;

мы не имеем достаточно материала, чтобы говорить даже теоретически. Вы помните, говорить философски значит говорить о возможностях. То есть, если возвращение существует, то мы говорим о том, как оно могло происходить.

В. Следует ли тогда рассматривать весь вопрос как философский или как поддающийся проверке?

О. Мы не можем говорить о проверке. Я думаю, что если некоторые люди найдут подтверждение этому для самих себя, это будет очень субъективно. Они не будут в состоянии передать свое понимание другим людям. Другие люди могут верить им или нет, но это не будет доказательством. Но вы можете проверить некоторые вещи о возвращении путем наблюдения вещей в этой жизни.

В. Каково происхождение идеи возвращения?

О. Психологически — будет один ответ; математически — другой ответ; исторически — третий ответ. Если вы имеете в виду психологический ответ, я думаю, что это очень устойчивое и очень определенное чувство, которое иногда имеют дети, что “это случалось прежде”. Например, они подходят к новому дому или к новому городу и ощущают, что все это было. Обычные психологические объяснения посредством “разрыва в сознании”, как это называется, который мы можем описать значительно лучше как переход от одного центра к другому, недостаточны, так как они объясняют только некоторые, но не все случаи.

В. Означает ли это, что возвращение случилось во время существования того города?

О. Да, конечно. Это не та же линия времени: это параллельное время. Идея возвращения требует двух измерений времени. Необходимость трех измерений времени приходит только с идеей работы. Но второе измерение является действительно очень элементарным. Не может быть сомнений относительно его существования, особенно в современных математических и физических представлениях. Если мы принимаем, что линия времени — это кривая, тогда кривизна имеет два измерения, поэтому имеется два измерения времени.

В. Я не понимаю, как время может быть двухмерным.

О. Возьмите простой пример. Вы плывете на судне и идете по палубе, тогда как судно движется в то же самое время. Это есть второе измерение вашего движения. Вы имеете одно движение — вы идете, а второе движение — это движение судна.

В. Тогда спираль может вывести нас из нашего круга?

О. Я не думаю, что мы можем говорить о спиралях с точки зрения настоящей системы. Но если мы говорим о них в отношении к возвращению, тогда в обычном возвращении вообще нет спирали, все находится на одном и том же уровне. Возвращения могут отличаться друг от друга в некоторых деталях. Одно может быть наклонено в одну сторону, другое располагаться другим образом — но это только небольшое отклонение, и здесь нет спирали. Идея спирали начинается с бегства от постоянного повторения одних и тех же вещей или с момента, когда введено что-то новое.

В. Является ли идея о вечном возвращении частью системы?

О. Нет, систему можно понять без нее, хотя позднее некоторые вещи в системе будет легче понять, если вы имеете некоторое представление о возвращении. Система указывает путь к развитию, но не говорит, что происходит, когда мы развиваемся. Если мы взглянем на вопрос о жизни после смерти с точки зрения времени — только с точки зрения времени, то разумно допустить, что человек 1, 2, 3 и 4 не имеет жизни после смерти, что в нем нет ничего постоянного. Ему настолько недостает постоянства, что он не может пережить толчок смерти. Если он имеет нечто постоянное, он может пережить. Но, по моему мнению, более важно рассмотреть этот вопрос по отношению к вечности. Мы не можем это проверить, но такой взгляд подразумевает, что имеется повторение. Жизнь должна повториться, не может быть только одной жизни. Пытайтесь понять смысл жизни. Вы не можете понять его, если вы думаете о прямой линии, а если вы думаете о кругах, вы найдете, что ваш мозг не может воспринять этого. Все живое — органическая жизнь, люди и т. д. — живет и умирает, и некоторым таинственным образом, которого мы не понимаем, все живое делает круги; эти круги связаны с другими кругами, и в этом состоит смысл жизни. Всякая вещь, всякая небольшая частица снова и снова вращается в своем круге, так как все должно продолжать существовать. Если появляется разрыв, вся конструкция будет разрушена.