То, что произошло с КОШКИНЫМ ДОМОМ это очень сильно вперед. Пару лет назад мне доводилось видеть К.Д. в Одессе, тогда шли наивные эксперименты с масками-страшилками, вурдалачьими наклонностями и пр. Да, стремление отсасывать энергию осталось, но самое главное, что Макс, что-то забрав, непременно взамен дает своё. Это, повторюсь, главное, в этом, мне кажется, смысл.

…что это было? — спросила меня незнакомая девушка после выступления КОШКИНОГО ДОМА. «Не знаю» — ответил я ей, стоявшей рядом. Ведь на самом деле я не знал, что ответить ей, так как понял, что спрашивают меня не как это называется, а именно «что это было?»

Наверное, это было НЕЧТО.

В последний день нам не удалось посмотреть все, до конца — не услышали киевлян КОМУ ВНИЗ, не услышали ЭЛЬ из Днепропетровска. Но все равно мы были переполнены всем, а небо было опять беременно дождем — вот-вот начнут отходить воды.

«Три дня мира, дружбы и любви» завершились забавным эпизодом. Опять автобус, снова едем, только уже на вокзал. Хотите сфотографироваться? На память — предлагает представитель от комсомола, провожающий нас. И велит водителю тормозить у памятника. И мы идем к каменному герою. И… запечатлеваемся с неединожды героем. А после обряда, кладем на мраморную черную плиту зеленую, жирную ветку дикой конопли. Это было красиво.

прим. Только сейчас мы поняли, что дождь — это было спланировано заранее, ведь «Вудсток» настоящий тоже был обильно полит…

Ура бум-бум.

Эдик, доволен ли ты звуком вашего альбома «Кто здесь?!»

Звук получился каким-то кукольным… Альбом мы писали у Леши Вишни — хозяин-барин — студия его и звук его. И потом, насколько я знаю, вся продукция, которая производится на самодельных студиях, продается через какие-то каналы, через Москву как-то еще. И я понимаю Вишню, которому надо, чтобы наш альбом купили, это естественно. Он же тратил свое время. Я никогда не интересовался, сколько он продал и что получил и получил ли вообще, потому что мы, в общем-то группа не популярная. Мы, конечно, пробуем расширить свою аудиторию: ритмически стараемся и пытаемся делать веши в темпе, доступном всем, аранжировки… Но за две минуты мир не переделаешь, за полчаса тоже. Уровень музыкальной культуры и публики очень низкий. И если смотреть хотя бы на этот «богемный» Фестиваль, то и здесь — те же лозунги, те же ревущие гитары и все похожи друг на друга и все это уже 20 лет назад было. И ясно, что в «музыкальном море планеты Земля аналогов — миллион».

Другое дело, когда пытаешься сделать что-то такое, чему аналогов не миллион, ну сотня таких, как мы в мире — я имею в виду по концепции, тебе уже становится тяжело. И нужно балансировать очень точно, либо вообще без аудитории останешься, либо идти на какие-то компромиссы.

— Ты идешь на какие-то компромиссы?

— Собственно говоря, пока что компромиссов нет. Не знаю, может быть, я как-то адаптировался в среде и это плохо… Ты же понимаешь, что песня просто так не пишется. Возникает какое-то настроение — написал, сделал. Показываешь ребятам — смотришь — так… кислые рожи… В другой же раз бывает иная совершенно реакция — послушают — бах! Почему бы и «нет», собственно? — все говорят. И появляется азарт и тогда все делаешь по-другому.

— Но здесь, в Днепродзержинске, вас воспринимали, кажется, как поп-группу, может быть, это давал стык с Ю-ТУ… А вот в КОШКИН ДОМ не втыкались абсолютно — как если бы на сцену Лайбах вышел.

— Понимают те, которые знают. Абсолютно камерная нестадионная музыка. Может, и у нас она была бы более камерная… Но здесь уже работа над звуком… Я бы оставил ритмику и немного изменил бы аранжировки.

— То есть где-то приходится форсировать и надрываться, чтобы лабать лишний кич?

— Я ненавижу, когда отрывается уровень вокала от уровня инструмента. А у нас почему-то привыкли слушать текст. Боже мой, да пора давно уж привыкнуть, что сказано все. По крайней мере, если ты хочешь слушать тексты — купи себе кассету и слушай дома, а не на стадионе. А операторы — представители той же самой публики, которой все еще интересен текст. Операторы в своем «поэтическом творчестве» что-то делают погромче — слушают слова. Ну надо же — эта строчка хорошая, а эта плохая…

— Тут еще другая сторона — для тех групп, которые хотят что-то делать в музыке, фестивали порочны настолько, что становятся бессмысленными. Вот и компромисс…

— Я помню, как мы отстраивали звук в Горьком. Там мы играли с АУКЦИОНОМ, они как раз вернулись из зарубежной поездки какой-то и педалей на гитару было — зажрись. Я слюну пустил и выстроил звук, который мне нравился. Заиграл… человек с пульта… кричит мне: «Не понимаю — что с гитарой?» Ну не понимаешь — это твои проблемы. Так нужно, такую музыку мы играем, а я с комбиков слышу прекрасно и мне не нужны какие-то особые усилия, но ограниченный человек не понимает, что оператора мы делаем.

— Что ты слушаешь сейчас?

— Недавно записал себе несколько групп с женским вокалом. Нравится ФОРИН МЬЮЗИК — одна из как бы новых американских групп, которая пишется в Англии — видимо, тоже свои проблемы… Пишется на независимой студии. Там же пишутся ДЭД КЭН ДЭНС, КОКТО ТВИНЗ, которые тоже мне нравятся.

Сейчас я прикалываюсь на девчонках, не знаю, может быть, это временно и скоро пройдет.