Ну вот и все эпиграфы. Теперь вопросы и ответы.

— Майк, вот Михаил Борзыкин в интервью Троицкому говорит: «За год пребывания в рок-клубе мы успели разглядеть, что к чему. Многие иллюзии рассеялись. Я понял, что это не храм, а контора, причем, достаточно коррумпированная. Картина была нарисована по трафарету. Существовала элитарная тусовка — „Аквариум“, Курехин, „Зоопарк“, „Кино“, — которую администрация рок-клуба обеспечивала всем необходимым». Ты бы мог прокомментировать эту ситуацию?

— Это, как бы тебе сказать… Я не хочу говорить про Мишаню, что это ложь… Миша у нас страшный революционер и страшно ультра-левый. Понимаешь, всем было одинаково плохо, никому ничего не обеспечивалось. Это ему так хотелось бы думать. Он очень не прав. Он считает себя глубоко обиженным человеком — жизнью. На самом деле было одинаково плохо. И когда нас шпыняли так, что ему и не снилось, он тогда пешком под стол ходил. Я бы не хотел ни в какой мере его обижать, потому что он получил свою порцию ударов по голове, но, чтобы АКВАРИУМУ, КИНО, Курехину и нам все обеспечивалось — я такого не припомню.

Майка дополняет Александр Старцев:

— Майковский ответ ты получила. Если хочешь ситуацию — 84 год. Фестиваль. ТЕЛЕВИЗОР — лауреат. ЗООПАРК — статьи в «Смене», «Комсомольской правде» и все остальное.

Майк: — В последний день, кстати, где мы А уделали…

Старцев: — Результат опроса публики — АКВАРИУМ — второе место, ЗООПАРК — первое место, ТЕЛЕВИЗОР — тишина…

Майк: — …мы по фестивальному топу — не лауреаты, да нам это и не надо, просто обидно, по- человечески.

Майк, Старцев: — И все это слова, оттого, что… Выключи диктофон, не для печати — мы расскажем…

Щелк. (…)

— Еще вопрос, «по Троицкому», теперь уже из книги «Снова в СССР»: «Майк является одним из самых созерцательных, ленивых и непрактичных людей своего круга…» Если бы ты встретил Троицкого, что бы ты ему ответил?

— Так я с ним знаком. Не скажу, что друзья или еще как, но лет девять знакомы. «Созерцательный» — не знаю, не мне судить. Что я лентяй жуткий — это я подтверждаю. И что я абсолютно непрактичный человек, тоже подтверждаю.

— Вчера ребята на концерт приносили твои пластинки «Сидя на белой полосе» — они уценены с рубля двадцати до шестидесяти копеек. Ребята хотели получить автограф. Ты бы оставил автограф на своей уцененной пластинке?

— Так я и давал автографы…

— Это больной вопрос…

— Нет! Нет, потому, что, если в Ростове они уценены, то в Ленинграде их нет вообще — раскуплены.

Просто «Мелодия» — это фирма, где идиот на идиоте и идиотом погоняют. Нет, чтобы выпустить однажды пластинку нормальным тиражом — нет, они выпускают один раз тираж, который раскупается, потом выпускают второй раз таким же тиражом, который тоже раскупается, тогда выпускают третий раз и, естественно, он раскупается уже не очень хорошо. Ничего обидного в уцененной пластинке нет, это просто их коммерческая тупость какая-то. Мне было бы обидно, если бы первый тираж не раскупили.

Старцев: — Аналогичная ситуация била с ИГРАМИ и ТЕЛЕВИЗОРОМ. Их пластинки лежат в магазинах Ленинграда.

— Ты посвятил Саше Башлачеву песню. Сейчас говорят, что, если бы еще при жизни к Саше были внимательней хотя бы друзья, то есть, элементарно, человеку негде было переночевать…(как говорят). Нет ли у тебя вины, что ты что-то не сделал для него?

— Никакой вины у меня нет. Потому что мы не были друзьями. Так, встречались в каких-то городах, в основном, в Москве, о чем-то разговаривали, песни друг другу пели…

Я не сделал для него ни хорошего, ни плохого. Да и, наверное, не мог сделать ничего.

— Одна из твоих песен посвящяется музыканту, ты заинтриговал, заметив, что посвящение конкретно. Но, по тексту, посвящение неконкретно и не боишься ли ты неконкретностью этой обидеть других или всех музыкантов?

— Почему неконкретно? Вполне конкретно, только я не скажу, кому она посвящается. Но конкретность и на важна — это очень простая вещь — у половины людей в мире есть друзья, которые просто тебе в спину ножик засадят, будучи твоим лучшим другом. Такие люди есть и никуда от них не денешься…

— Твои вещи идут по описательной линии, ты даешь картинку, не направляясь вглубь. Вот «Гопники», например…

Старцев: — Про «Гопников», попрошу!

— Да, «Гопники», кстати, написаны после прочтения романа товарища Старцева и товарища Дидикина «Полет на черную планету». Саша — вдохновитель, в общем-то. В этом научно-фантастическом романе… ну не сильно научно, конечно, и полуфантастическом, есть планета Гопников. Так что темой я обязан Александру.

— Майк, в творчестве своем ты традиционен, не хотелось ли тебе иногда поэкспериментировать? Ну, не как ЦЕНТР, но поэкспериментировать, в общем-то?

— Ну, у Васьки Шумова свои заморочки, а я люблю классический рок-н-ролл, традиционный. У нас есть эксперименты, например, мы играем псевдорэггей. Ну, белый рэггей изначально псевдо. Настоящий рэггей могут играть только люди с Ямайки…

Есть утяжеленные вещи, не скажу, что хард-рок, но утяжеленные. Так что у нас есть эксперименты. И в фильме, который мы сейчас делаем, будет чисто инструментальная музыка.

— Со времени «Белой полосы» прошло немало времени… Собирается ли ЗООПАРК записываться?

— Музыка к фильму выйдет отдельным магнитоальбомом. Суть в том, что мы просто не хотим писаться в плохой студии: нам сейчас меньше, чем с 16-ю каналами и не управиться. Если раньше мы писались у Тропилло в два канала — два по два — то сейчас требования возрастают. Не хотим выпускать откровенное фуфло. Надо сделать так, как оно должно быть.

Старцев: — С Донских и двумя девушками-вокалистками был сделан концертный вариант записи, на ужасном звуке, на аппарате МАШИНЫ ВРЕМЕНИ, в моно, но ведь отличная же программа была! Просто не нашлось человека, который прилепил бы две картинки-обложки и выпустил ее как альбом.

А чтобы заниматься студией, нужен человек. У ЗООПАРКА его сначала просто не было, а потом был обормот.

— Фильм, в котором ты снимаешься, имеет детективный сюжет?

— Сложно рассказывать сюжет, но нет, он не детективный. Скорее, веселый идиотизм. Про то, как мне в моих пяти ипостасях хреново живется и как мне что-то постоянно мешает. И как я мечтаю о другой жизни. В другой жизни я то шпион, то звезда рок-н-ролла, то герой-любовник со сценой повешения в конце. Моя партнерша по фильму, прекрасная женщина, в которую я влюбляюсь, берет и просто вешает меня среди цветущего сада.

— Она вамп?

— Она сначала такая совершенно прекрасная дама, ее играет профессиональная актриса, в красивом платье 18 века, такой кадр, я бы сказал, в традициях лучших русских художников, лучших русских времен, а потом она просто вешает меня и все…

Должны были закончить фильм в марте, но Александр Васильевич Киселев выдал нам еще два месяца. Главная роль писалась в расчете на меня. Фильм должен получиться веселым. Будет ли он показываться у нас, я не знаю, но Бельгия, Голландия и ФРГ купили его на корню.

— Ты до этого снимался в кино?

— В «Яххе» Рашида Нугманова. Сняты были две наши вещи, осталась, правда, одна. И «Яхха», кстати, понравилась мне больше, чем «Игла».