Саша Волков, образовавший со мной и Смирновым редсовет и у него тоже со Смирновым начались трения, и в итоге мы пришли к расколу.
А формальным предлогом послужили наши с Волковым, с одной стороны, и Смирнова — с другой, расхождения во взглядах на ряд ключевых материалов, которые сейчас составили как бы цвет нашего первого номера «Контр культ УРы». То есть, изначально № 7 УРЛАЙТА, так называемый, то, что было после УРЛАЙТА № 6/24 мы делали вместе и это наш совместный номер, и то, что Илья пытался растиражировать как УРЛАЙТ № 7 и то, что получилось как «Контр культ УРа» № 1 — эти материалы мы замысливали как единый седьмой номер УРЛАЙТА. Но Смирнов напал сразу на несколько материалов: «108 статью» Серьги он просто объявил нечитаемой и непрофессиональной — это формально, на самом деле он так резко против выступил оттого, что в статье Серьги содержалась революционная — для нашей рок-критики и актуальная для всего нынешнего этапа — идея о том, что русское андеграундное мировоззрение (условно обозначим так) и мировозрение, связанное с идеями дем-движения или советского культурного либерализма 60-х годов — то, что Смирнов представлял как одно целое, на самом деле резко противоположно друг другу, корни у них разные, и вот сейчас наступает полная поляризация.
Смирнов, конечно, эту идеи принять не мог, потому что она разрушала его идейный базис и, по-моему, именно по этому, не заявляя этого вслух, он так резко выступил против «108 статьи». Он был против и «Наверное, что-то случилось» Левы Гончарова и против интервью с Сергеем Летовым и против моего интервью с Ниной Волковой — все эти материалы он обвинял в том, что они, якобы, в себе содержат… вернее, ничего в себе не содержат, кроме рекламы Сергея Жарикова, который является деятелем «Памяти» и поэтому заслуживает того, чтобы его имя любой ценой было вычеркнуто из истории. И, хотя в деятельности Жарикова последнего времени довольно много безответственной гнусности, все не так однозначно, как это хотел бы представить Илья общественности. То есть в интервью Сергея Летов говорил о Жарикове очень важные вещи, кто читал журнал тот, наверное, помнит, что он отмечал — для Жарикова главное — мифотворческий эксперимент и пока как бы горбачевщина не стала приобретать эскалацию, Жариков смеялся над советским мифом. После того, как советская мифология стала уже общим местом и под него стали смеяться все — и официальная пресса и так далее, Жариков в поисках нового какого-то стрёмного, шокирующего и эпатирующего массы в новых исторических условиях, пришел к обыгрыванию мифологии «Памяти» — гораздо более опасная, гораздо более близкая, на грани фола игра, действительно опасная тем, что сейчас он выпустил свой «Рок-н-ролл на Руси» в «Сдвиге» и широкие народные массы могут принять это за чистую монету, и действительно решить — какие гнусные эти евреи и Каганович еврей и вообще их резать надо — хотя для Жарикова это — моделирование мифа.
Смирнов же стоит на том, что такую точку зрения нельзя пропагандировать и надо объявлять, что Жариков — это «Память» и от него надо держаться подальше. Этот принцип ведет к поверхностному анализу как Жарикова, так и социо-культурной ситуации в стране. Сейчас вообще можно заметить, что, если брать консервативный и демократический лагерь, то исследование каких-то духовных проблем современности у консерваторов даже в том же «Нашем современнике» однобоко и тем не менее, как это ни парадоксально, более глубоко, чем более широкое, плюралистическое, но поверхностное все-таки исследование спектра проблем демократии.
На эту тему можно говорить долго, но все это привело к тому, что создаваемое мной и людьми, вычленившимися вместе со мной теперь в «КонтркультУРу» и то, что делает Илья, стало не дополнять друг друга, а взаимоисключать. И помимо электрики стали возникать всякие уродливые диссонансы и, собственно, потому мы и расчленились на два автономных рок-самиздатовских космоса.
— Вы делили название?
С.Г. — С названием произошла довольно сложная история, потому что Смирнов справедливо считал и не скрывал ни от кого, что УРЛАЙТ периода 89 года фактически делают три человека — он, я и Саша Волков, тем более, что руками Саши Волкова делалась фактически вся продукция и макеты всего последнего иллюстрированного периода. Дизайн, макет и профессиональный подход к полиграфии и принесли журналу славу и огромный резонанс. Волков, по-моему, изобрел замечательный принцип контраста — какой — то шалавый, динамичный, непричесанный, радикалистский, импровизированный, веселый рок-журнал издается с таким красивым, классическим, продуманным макетом. Восемнадцать номеров, вышедших до появления Волкова — это мутная, слегка криминальная легенда и вся слава того периода издания, который мы со Смирновым делали вместе с 85-го года не в последнюю очередь восходил к разгромным статьям в «Комсомольской правде» — именно они парадоксальным образом журнал и раскрутили. То есть популярность принес нам типографский УРЛАЙТ, вышедший 25-тысячным тиражем, который был конфискован, порублен, но часть тиража таллиннские рабочие спасли, он пошел налево и наводнил страну. Так вот, смирновских материалов в этом номере всего процентов двадцать. Тем не менее, когда выяснилось, что журнал разделяется, Смирнов заявил, я, мол, не могу запретить вам издавать журнал с названием УРЛАЙТ, меня это не волнует потому, что из редакции вы ушли. На самом деле из редакции-то ушел он. В редакции же было восемь человек, пять из которых сейчас работает у нас, два человека, не примыкая открыто к Смирнову, пытались после раскола усидеть на двух стульях, и мы от этих людей отказались, и в результате они остались с Ильей. То есть из редколлегии нас никто, никоим образом не исключал. Тем не менее, Илья сказал, что название он оставляет за собой, «а вы делайте, что хотите». Мы, естественно, не могли уподобиться ласковым маям и миражам, в бесчисленном количестве кочующим по стране, тем более, что без Смирнова у нас и журнал-то стал получаться с другой концепцией. Мы считаем, что, если условно придать будущему УРЛАЙТУ тираж в три тысячи и «КонтркультУРе», то боюсь, что проект Смирнова будет сильно раздут в силу популярности названия прежнего УРЛАЙТА. Ну что Илья сделал, то он сделал — он и не посчитался с нами, перешагнул через годы нашей совместной работы, но не убивать же его за это. Бог с ним.
П.Г. — В «Рокаде», где участвуют Илья и Марина Тимашева, одна из статей оценивает позицию УРЛАЙТА, как фрондерскую, «УРЛАЙТ заходит так далеко влево, что рискует высунуться справа», «а в оценках своих вместе с водой выплеснул и целый детский сад»…
С.Г. — Статья содержит ряд смелых выпадов против советской эстрадной мафии, поэтому Рита Пушкина выпустила ее под псевдонимом. И так как Пушкина профессиональный, филармонический человек, она пытается защитить идеи совкового псевдопрофессионализма от андеграундной критики. Отношение Марины и Ильи к этой проблеме, на мой взгляд, далеко от изложенного в статье. И поэтому нельзя говорить, что Смирнов сотрудничает в «Рокаде». Марина, действительно, входит в творческое и деловое ядро, которое издает журнал, Смирнов же более осторожен — он даже «Время колокольчиков» не согласился выпустить под фамилией, он справедливо боится, что открытое, а не потаенное участие в этом проекте может бросить на его имя тень. Действительно, смешно — Илья, сделавший себе имя на бичевании конформистского, полуэстрадного рока, затем начинает зарабатывать деньги в издании, возглавляемом человеком, написавшим текст «Люблю волчок — забаву детства». Поэтому Смирнов держится от «Рокады» на расстоянии, тем не менее «Время колокольчиков» там опубликовано и он предлагал свой материал об экономике рока; наверное, если выйдет второй номер «Рокады», который неизвестно где находится, там будет эта статья и сложится такая немножко скандальная ситуация.
П.Г. — «Рокада» издана на «средства автора», меж тем автор этот так и не обозначен. Или это «псевдоним» складчины?
С.Г. — Невероятный нонсенс — чтобы издать «Рокаду» двухсоттысячным тиражом на свои средства, нужно было вложить несколько миллионов. На мой взгляд, чисто какая-то юридическая натяжка, способ решения конъюнктурных задач, которые потребовались «Рокаде», чтобы увидеть свет. Надпись буквально реальное положение не отражает — я так думаю.
П.Г. — «КонтркультУРа» продюсирует «ДВР»…
С.Г. — Нельзя сказать, что мы продюссируем: в «ДВР», есть формулировка «паблиш кортэсе» — то есть «публикуется благодоря». Смешно говорить о саморекламе, но с самого начала это был альтруистический проект.
«ДВР» стал попадать в столицу, начиная с шестого номера, и вот, пока приходили 6, 7 и 8 номера — все, кто в наших кругах его читал, считали едва ли не лучшим самиздатовским журналом — очень цельным, очень продуманным, с андеграундной полиграфией, со своими дизайнерскими заморочками и так далее. Тем не менее журнал выходил тиражом 15–20 экземпляров и ни малейшего резонанса, достойного своего уровня, не имел. Потом Оля Немцова появилась в Москве — позвонила Волкову на предмет встречи, и я
