поедаешь царей, этим ртом сделай меня поедателем пищи. Царь – один твой рот, этим ртом ты поедаешь народ, этим ртом сделай меня поедателем пищи. Сокол один твой рот, этим ртом ты поедаешь птиц, этим ртом сделай меня поедателем пищи. Огонь – один твой рот, этим ртом ты поедаешь этот мир, этим ртом сделай меня поедателем пищи. В тебе [находится твой] пятый рот, этим ртом ты поедаешь все существа, этим ртом сделай меня поедателем пищи. Не убывай ценой нашего дыхания, потомства, скота – убывай ценой дыхания, потомства, скота того, кто ненавидит нас и кого мы ненавидим. Я поворачиваюсь с поворотом богов, я поворачиваюсь вслед за поворотом солнца', – [говоря гак], он поворачивается, [следуя] за [своей] правой рукой.
10. Далее, ложась с супругой, пусть он коснется [ее] сердца [и произнесет]: 'О прекрасная сверху, достигшая бессмертия благодаря тому, что обитает в твоем сердце [силою] Праджапати, – да не испытаешь ты несчастья с детьми'. – И поистине, [ее] дети не умрут раньше ее.
11. Далее, вернувшись после отсутствия, пусть он поцелует голову сына [и произнесет]:
'Ты возник из каждого [моего] члена, родился из сердца.
Поистине, сын [мой], ты – [мое] 'я', живи же сто осеней, такой-то'.
Он дает ему имя, [произнося]:
'Будь камнем, будь топором, будь неразрушимым золотом,
Поистине, сын [мой], ты – жар, живи же сто осеней, такой-то'.
Он произносит его имя, затем обнимает его, [произнося]: 'Как Праджапати обнимает творения ради [их] безопасности, так я обнимаю тебя, такой-то'. Затем он шепчет ему в правое ухо: 'Даруй ему, Магхават, получающий сок сомы…', 'Индра, доставь лучшие богатства', – [шепчет он] в левое [ухо и говорит]: 'Не пресекай, не колеблись, проживи жизнь в сто осеней. Я целую [твою] голову, о сын, вместе с твоим именем'. Пусть он трижды поцелует его голову [и скажет]: 'Я произношу над тобой звук хим, [подобный мычанию] коров', – и он трижды произносит над его головой звук хим.
12. Теперь – об умирании богов вокруг [дыхания]. Поистине, этот Брахман сияет, когда пылает огонь, и он умирает, когда [огонь] не пылает. Тогда жар его идет в солнце, дыхание – в ветер. Поистине, этот Брахман сияет, когда видно солнце, и он умирает, когда [солнца] не видно. Тогда жар его идет в луну, дыхание – в ветер. Поистине, этот Брахман сияет, когда видна луна, и он умирает, когда [луны] не видно. Тогда жар его идет в молнию, дыхание: в ветер, Поистине, этот Брахман сияет, когда вспыхивает молния, и он умирает, когда [молния] не вспыхивает. Тогда жар его идет в страны света, дыхание – в ветер. Поистине, все эти божества, проникнув в ветер, умерев в ветре, не уничтожаются – они снова поднимаются из него. Это относительно божеств. Теперь относительно тела.
13. Поистине, этот Брахман сияет, когда говорят речью, и он умирает, когда не говорят. Тогда жар его идет в глаз, дыхание – в дыхание. Поистине, этот Брахман сияет, когда видят глазом, и он умирает, когда не видят. Тогда жар его идет в ухо, дыхание – в дыхание. Поистине, этот Брахман сияет, когда слышат ухом, и он умирает, когда не слышат. Тогда жар его идет в разум, дыхание – в дыхание. Поистине, этот Брахман сияет, когда мыслят разумом, и он умирает, когда не мыслят. Тогда жар его идет в дыхание, дыхание – в дыхание. Поистине, все эти божества, проникнув в дыхание, умерев в дыхании, не уничтожаются – они снова поднимаются из него. И поистине, если обе горы – южная и северная надвинулись бы на знающего это, желая [его] раздавить, то они не смогли бы раздавить его. Те же, которые ненавидят его и которых он сам ненавидит, умирают вокруг него.
14. Теперь – об овладении превосходством. Поистине, эти божества, споря о том, кто из них превосходит [остальных], вышли из этого тела. И оно лежало бездыханное, высохшее, словно полено. Тогда речь проникла в него – оно [продолжало] лежать, говоря речью. Тогда глаз проник в него – оно [продолжало] лежать, говоря речью, видя глазом. Тогда ухо проникло в него – оно [продолжало] лежать, говоря речью, видя глазом, слыша ухом. Тогда разум проник в него – оно [продолжало] лежать, говоря речью, видя глазом, слыша ухом, мысля разумом. Тогда это дыхание проникло в него, и оно тут же поднялось. И поистине, все эти божества, узнав, что превосходство в дыхании, постигнув, что дыхание – познающий Атман, вместе со всеми этими [дыханиями] вышли из этого тела и, проникнув в ветер, [обретя] сущность пространства, идут на небо. Так же и знающий это, узнав, что превосходство в дыхании, постигнув, что дыхание – познающий Атман, вместе со всеми этими [дыханиями] выходит из этого тела и, проникнув в ветер, [обретя] природу пространства, идет на небо. Он идет туда, где те боги. Кто знает это, тот, достигнув того [места], становится таким же бессмертным, как бессмертны боги.
15. Теперь – как называют это – о передаче [заветов] от отца к сыну. Готовясь к смерти, отец призывает сына. Устлав дом свежей травой, разложив огонь, поставив рядом кружку воды с сосудом, отец лежит, покрытый новой одеждой. Придя, сын склоняется над [ним], соединив [свои] органы чувств с органами чувств [отца], или же пусть отец передает ему [заветы в то время, как тот] сидит лицом к нему. Тогда он передает ему [следующее]:
'Да вложу я в тебя свою речь', – говорит отец. 'Я принимаю в себя твою речь', – [отвечает] сын. 'Да вложу я в тебя свое дыхание', – [говорит] отец. 'Я принимаю в себя твое дыхание', – [отвечает] сын. 'Да вложу я в тебя свой глаз', – [говорит] отец. 'Я принимаю в себя- твой глаз', – [отвечает] сын. 'Да вложу я в тебя свое ухо', – [говорит] отец. 'Я принимаю в себя твое ухо', – [отвечает] сын. 'Да вложу я в тебя свой вкус [в различении] пищи', – [говорит] отец. 'Я принимаю в себя твой вкус [в различении] пищи', – [отвечает] сын. 'Да вложу я в тебя свои действия', – [говорит] отец. 'Я принимаю в себя твои действия', – [отвечает] сын. 'Да вложу я в тебя свое удовольствие и неудовольствие', – [говорит] отец. 'Я принимаю в себя твое удовольствие и неудовольствие', – [отвечает] сын. 'Да вложу я в тебя свое блаженство, любовную страсть, способность к произведению потомства', – [говорит] отец. 'Я принимаю в себя твое блаженство, любовную страсть, способность к произведению потомства', – [отвечает] сын. 'Да вложу я в тебя свое движение', – [говорит] отец. 'Я принимаю в себя твое движение', [отвечает] сын. 'Да вложу я в тебя свой разум', – [говорит] отец. 'Я принимаю в себя твой разум', – [отвечает] сын. 'Да вложу я в тебя свое познание', – [говорит] отец. 'Я принимаю в себя твое познание', – [отвечает] сын.
Если же отец не способен много говорить, то пусть он скажет коротко: 'Да вложу я в тебя свои жизненные силы'. – 'Я принимаю в себя твои жизненные силы', – [отвечает] сын. Затем, повернувшись направо, [сын] выходит; отец произносит ему вослед: 'Да пребывает в тебе слава, блеск божественного знания, почет'. Затем тот глядит [на отца] через левое плечо и, закрыв [лицо] ладонью или краем одежды, [говорит]: 'Да достигнешь ты небесных миров и [исполнения] желаний'. И если отец поправится, то пусть живет под властью сына или же странствует. Если же он умрет, то пусть исполнят над ним [обряды], как надлежит исполнить, как надлежит исполнить.
1. Поистине, Пратардана, сын Диводасы, благодаря битве и мужеству достиг любимой обители Индры. Индра сказал ему: 'Пратардана, избери себе дар'. Тогда Пратардана сказал: 'Сам избери мне то, что считаешь самым полезным для человека'. Индра сказал ему: 'Поистине, высший не выбирает низшему. Выбирай ты сам'. – 'Поистине, тогда это не дар для меня', – сказал Пратардана. И вот Индра не отступил тут от правды, ибо Индра [и есть] правда. Индра сказал ему: 'Распознай же меня! То и считаю я самым полезным для человека, чтобы он распознал меня. Я убил трехголового сына Тваштара. Я предал волкам аскетов арунмукхов. Преступив множество договоров, я убил прахладиев, на небе, пауломов – в воздушном пространстве, калаканджей – на земле. И ни один мой волос не был поврежден за это. Поистине, у того, кто знает меня, мир не потерпит вреда ни от какого действия – ни от воровства, ни от умерщвления зародыша, ни от убийства матери, ни от убийства отца. У него, совершившего грех, темный цвет не сходит с лица'.
2. И он сказал: 'Я – дыхание. Почитай меня как познающего Атмана, жизнь, бессмертие. Жизнь – дыхание, дыхание, поистине, – жизнь. Ибо пока в этом теле пребывает дыхание, до той поры [пребывает и] жизнь. Ибо, поистине, дыханием достигает [человек] бессмертия в этом мире и познанием – истинного решения. Тот, кто почитает меня как жизнь, как бессмертие, достигает полного [срока] жизни в этом мире и бессмертия, неразрушимости – в небесном мире. Некоторые говорят об этом: 'Поистине, жизненные силы приходят в состояние единства, ибо [иначе] никто не смог бы одновременно дать знать об имени речью, об образе – глазом, о звуке – ухом, а мысли – разумом. Поистине, достигнув состояния единства, жизненные силы дают знать обо всем этом друг за другом: вслед за говорящей речью все жизненные силы говорят; вслед за видящим глазом все жизненные силы видят; вслед за слышащим ухом все жизненные силы
