— Это клеймо раба. Его ставят торговцы и шерифы, — пояснила она. — У нас тебе нечего бояться, пока не заявится шериф, что он делает крайне редко. Мой отец еще не выдал ни одного беглеца!

— Я не беглец и никак не раб. А это… наверно, поцарапался.

За окном простучали копыта и раздались веселые крики.

— Отец приехал! — обрадовалась Ульрика, бросаясь к двери.

Оставшись один, бессильно опустился на кровать и сжал голову ладонями, пытаясь понять, отчего же на нас напали. Почему я здесь, а Сефера нет?.. Почему, почему, почему?..

Вопросов много, но ни на один нет ответа. Надо выждать… —

Через пару минут за дверью послышались тяжелые уверенные шаги. Дверь с треском распахнулась. Я поднял глаза и посмотрел на хозяина дома.

Высокий, крепкий, просто великан в сравнении со мной… Честное, открытое лицо, украшенное короткой седой бородой… Русые, до плеч, с сильной проседью волосы…

Пронзительно-голубые глаза испытующе смотрели на меня. Под этим взглядом стало немного не по себе, но я сумел выдержать его, не отворачиваясь.

— Ульрика сказала, что ты пришел в себя, — заговорил он зычным голосом, протягивая мне руку. — Рад… Меня зовут Тольд. Я хозяин этой фермы.

Представился и я, пожимая огрубевшую ладонь и невольно морщась от крепкого рукопожатия. Он вышел, потому что Ульрика принесла вполне подходящую по размеру одежду. Я быстро оделся и спустился на первый этаж просторного дома, где за большим столом собралось не менее тридцати человек. От запаха домашней еды рот быстро наполнился слюной.

Тольд усадил меня рядом с собой. Я сидел и не знал, за что приняться сразу, а что съесть потом. Тольд деликатно предупредил, что сразу после болезни много есть нельзя. Я и сам это понимал, но каких больших усилий стоило не сорваться и не начать поглощать все подряд! За столом царило шумное веселье, а я сидел, молчал, слушал и про себя завидовал нормальной жизни этих простых людей.

После обеда Тольд повел меня осматривать владения, вернее, вывел во внутренний двор на свежий воздух. Отчаянно хотелось покурить, но достать сигарету здесь было негде. Мы неспешно бродили по дорожкам и разговаривали. Оказалось, что я находился без сознания более двух недель!

— Вспомни, Тольд, — попросил я, — ты точно нашел меня одного? На дороге должен был остаться мой друг. Не мог же он уйти с мечом в груди!

— Нет, — покачал он головой, — ты был один, весь в крови и едва дышал… Да и нет в наших мертвых болотах никаких дорог на сотни миль. Наверное, когда тебя оглушили и бросили, приняв за мертвого, ты очнулся и шел в бреду, пока не выдохся.

— Наверное, — согласился я. — Даже не знаю, как тебя благодарить, Тольд.

— Меня-то не за что — поблагодари Иштар! Я лишь исполнил свой долг. Ведь любой человек рожден свободным и достоин жизни.

Помолчали.

— Тольд, отсюда до Солонара далеко? — поинтересовался я.

— Зачем тебе эта цитадель зла? — поразился он.

— Есть дело к одному человеку, а он обитает именно там, как я слышал.

Тольд покосился на меня, но расспрашивать не стал.

— Миль двести, не больше… Но поберегись! Солонар уже уничтожил Герд. Говорят, что для этого проклятый Бэлл, — его лицо скривилось — совсем как у Сефера при упоминании Дагона, — приносил своему божеству человеческие жертвы.

— Герд — это что? — спросил я, проигнорировав информацию о жертвоприношениях.

— Герд — крепость на севере. Без магии — очень сильной и древней — его нельзя было одолеть… Несколько недель назад мне довелось побывать там. То, что увидел, — не для глаз нормальных людей. Алтарь Иштар осквернен! Руины заросли мохом и плесенью, словно им несколько сотен лет. В городе царит зло — я его чувствовал, и мне было страшно.

— Мне не надо в Герд, — попытался я успокоить своего спасителя. — Только в Солонар — и то ненадолго.

— Ты не понял, — покачал он головой. — Солонар сеет зло. К тому же, возможно, скоро человека, к которому у тебя дело, не будет в живых.

— Почему? — удивился я.

— Скоро грядет битва. Солонар собрал три части печати Иштар и готов погубить все живое, чтобы получить четвертую. Мобилизована армия для взятия Лоренгарда. Но все тщетно…

Язык мой — враг мой. Знаю это давно и уже не раз хотел его отрезать!

— Прости, Тольд, а что тщетно?

Тольд задумался, затем пригласил меня присесть на каменную скамью. Глядя в одну точку, спросил:

— Что ты знаешь о печати Иштар?

Я тщательно припомнил все, что мне рассказал некогда Зван.

— Ну, слышал, что богиня разломила печать и разбросала обломки на четыре стороны света. Так?

— На три, — поправил Тольд, — только на три. Про четвертую нигде не говорится. Иштар скрыла ее от глаз людей и богов, и никто не знает — где… Я был моложе тебя, когда решил восстановить печать полностью, чтобы получить силу Иштар. Три части тайно хранились в Солонаре, Герде и в небольшом городке недалеко от Ферея. Я предполагал, что четвертая в Лоренгарде, но ошибся. Мои многолетние поиски не увенчались успехом. Одновременно я понял и другое: сама моя мечта опасна. Пример Солонара убедил меня в этом, — устало вздохнул он.

От монотонного голоса Тольда клонило в сон… Почему все вокруг так верят в собственные легенды, причем стараются и меня перетянуть на свою сторону? Неужели кто-то действительно полагает, что я программируем?.

— Хорошо, Тольд: буду крайне осторожен в Солонаре и никому не позволю принести себя в жертву, — улыбнулся я. — Если не возражаешь, еще переночую у тебя, а завтра утром отправлюсь.

— Нет, ты останешься здесь, пока полностью не поправишься. Раньше не отпущу! — Он решительно махнул рукой.