небольшое круглое помещение, которым завершилась подземная тропа.

— И что теперь? — растерянно посмотрел по сторонам Сефер.

Я заметил небольшой рычаг, торчавший из камня, но решил пока о нем промолчать.

— Как что?! — Мой голос выражал искреннее удивление. — Пинай, конечно!

— Что пинать? — не понял он.

— Стену! Не меня же…

Сефер подошел к стене и замер в нерешительности.

— Чего ждем? — осведомился я, чистя ногти ножом.

— А ты уверен?

— Разумеется!

Сефер поднял ногу и дотронулся ею до стены. Я замаскировал смех натужным кашлем.

— Нет, Сефер, не так, — «прокашлявшись», заявил я. — Пни со всей дури, проори «о Мидер!» — и все выйдет.

Он подошел ко мне и уставился в мое лицо.

— Ты слишком спокоен… Значит, знаешь, как открыть стену, и издеваешься!

Я подошел к рычагу и положил на него руку.

— Сейчас ты увидишь, Сефер, почему одни люди, — я ткнул пальцем в него, — занимались тяжелым физическим трудом, придумывали разные палки-копалки и в конце концов стали гомо сапиенсами, а другие, — я указал на себя, — предпочитали работать головой и выросли в Человечество.

Я нажал на рычаг. Пришлось немного попотеть, опуская его. Наконец раздался резкий щелчок. Стены и пол под нами дрогнули, с потолка посыпались мелкие камни. Сквозь тучу пыли я увидел, как из стены появилась дверь и с жутким скрежетом двинулась на нас. Выехав на полметра, она резко ушла в сторону, и пещеру залил нестерпимо яркий солнечный поток.

От неожиданности я вскрикнул и быстро прикрыл глаза ладонями. Лишь привыкнув к свету, выбрался из пещеры.

От небольшой каменной площадки вниз спускались широкие ступени, поросшие травой. Передо мной, насколько хватало глаз, простиралась дивная долина — деревья, ручьи, холмы, светлые пятна городов…

Спуститься оказалось делом плевым, хотя с лошадьми пришлось повозиться. Им, конечно, было нелегко одолевать высоченные широкие ступени. Они недовольно ржали, храпели, упирались. Потому-то на спуск мы и затратили остаток дня.

Очень скоро мое горло охрипло от гневных проклятий. Страшно хотелось пить, но последние капли воды мы выхлестали на первых ступенях. Жара, которой мы сперва обрадовались, как дети, быстро начала раздражать. Полное безветрие, духота, запах пота и лошадей… Б висках стучало…

Я разорвал ворот рубашки, но это помогло мало. А больше всего напрягало то, что Сефер выглядел намного лучше меня, словно и не замечал тягот пути!

Одолев последнюю ступень, я быстро расседлал разгоряченного Коня и в изнеможении рухнул в тень дерена. Сефера мстительно отправил на поиски воды — ручей шумел где-то поблизости. Заодно велел без свежего мяса не возвращаться, поскольку копченое уже вызывало жуткую изжогу.

Оставшись в одиночестве, расслабился и даже подремал. Однако минут через пятнадцать вернувшийся Сефер нагло разогнал мою дремоту, запустив в меня флягой с холодной водой. Потерев ушибленное плечо и отметив его спрятанную за спиной руку, я, как ни в чем не бывало, поинтересовался:

— Чего так долго таскался? Не в Ферей ли за вином бегал?

Сефер с довольным видом вытащил из-за спины зайца, небрежно держа его за уши.

Я взял зверька в руки, чувствуя, как бешено стучит крохотное сердце. Большие глаза трогательно смотрели на меня.

— Как ты его поймал? — поинтересовался я, твердо зная, что зайцы — недоверчивые и коварные животные, за которыми хрен угонишься без собаки.

Сефер не ответил, ограничившись самодовольным хмыканьем.

— И что с ним делать?

Я погладил зайца пальцем между ушей.

— Ты хотел свежее мясо? Вот оно! — доходчиво разъяснил Сефер.

— Хочешь съесть его? — не поверил я. — Такого маленького и безобидного?

— Нет, — съязвил он, забирая зайца и отстегивая топор, — просто посмотрю, а затем отпущу на волю.

— Постой! Я не смогу есть, если ты убьешь его при мне!

— Тогда прогуляйся по лесу, — оскалился Сефер.

Я побрел туда, где, по моим расчетам, был ручей. Довольно быстро отыскав его, тщательно смыл пот и грязь в ледяной воде. Выскочив пулей из купели, цветом кожи гораздо больше напоминая трехдневного покойника, подхватил одежду и рванул под падающие между широкими кронами деревьев жаркие лучи солнца. Отчаянно стуча зубами, кое-как вытерся, натянул грязную одежду и пошел к костру, где уже поджаривался аппетитный заяц. Он оказался хоть и жестким, но довольно вкусным.

Насытившись, я вышел из тени деревьев и забрался на ступень проклятой мною ранее лестницы. Я лениво щурился на заходящее солнце, затягивался самокруткой и искренне верил, что жить не так уж и плохо.

Из блаженной полудремы меня вырвал Сефер, пристав с очередным вопросом:

— Фенрир, у тебя семья большая?

— Ага, — чистосердечно промолвил я. — Старый, толстый и кошмарно ленивый пес. Если бы ты его увидел, то непременно принял бы за жутко уродливого демона.

— А родители, братья, сестры, жена? — не удовлетворился он моим ответом.

— Не-а, — небрежно помотал я головой.

— Почему? — удивился он.

— А на фига?

Сефер помолчал и продолжил приставания:

— Зачем тебе тогда деньги, ради которых ты обманываешь людей?

Из положения сидя я перешел в полулежание и, глядя в чистое небо, ответил:

— Чтобы утолить свое тщеславие. Кстати, не в меру большое… Расскажи лучше о своей семье, — сменил я тему, не желая объяснять, что такое «тщеславие». — У тебя она, должно быть, большая?

— Не очень, — усмехнулся Сефер. — Отец, мама, три сестры и брат. Я старший, — горделиво произнес он. — Как раз к ним шел, когда встретил тебя.

— Значит, из-за меня ты не попал домой и вынужден шляться неизвестно где?

— Если бы я тебя не встретил, то мог бы уже сгнить в армии Хира.

— А мог бы и не попасть в нее, — пробормотал я себе под нос, а громче добавил: — Жена-то или девушка есть?

— Невеста… — Голос его дрогнул.

Судя по дрогнувшему голосу, его лицо покраснело.

— Как только смогу заплатить налог, сразу женюсь.

— Какой налог? — не понял я.

— Такой. Кто его заплатит, имеет право содержать семью. Остальные не достойны продолжения рода.

— Большой налог? — спросил я, несколько удивленный их порядками.

— Кто хочет, — уклонился от прямого ответа Сефер, — тот найдет средства. У меня уже половина есть.

— Круто у вас, однако, — оценил я. — Не боишься шляться со мной? Ведь можешь и не вернуться!

— Нет! — весело засмеялся он. — Знаю, что вернусь… Понимаешь, я бы почувствовал, если бы мне не суждено было встретиться со своими. А я уверен, что приду домой и женюсь…

Покинув ступеньку, я подошел к костру, улегся, положив под голову седло, и принялся смотреть на уже появившиеся звезды.