– Так поздно! – мотнула головой Вероника. – Я опоздала… Только через пару лет, может быть, начнется производство витазиона – ну, этого препарата.
– А и хрен с ним, с производством! – хищно дрогнули ноздри у Саши. – Утопающий хватается за соломинку.
– И что вы предлагаете?
– Вы знаете.
Вероника помолчала. В груди все еще екало от приступа истерического смеха.
– Это незаконно. Витазион не прошел клинические испытания…
– Ну и что.
– Меня посадят.
– А кто узнает-то? – фыркнула Саша Мессинова.
Вероника еще помолчала. Потом произнесла решительно:
– Хорошо. Только я ничего не гарантирую… Я не господь бог. Правда, у меня в лаборатории все подотчетно, все действующие вещества в граммах подсчитаны… Не представляю, как я витазион возьму. Впрочем… придумаю что-нибудь.
Вероника смогла приехать к Андрею Максимовичу только следующим вечером.
– Вы? – встретила ее расстроенная Саша.
– Что, не успела?
– Да как сказать…
Андрей Максимович лежал тихий, с закрытыми глазами. Еще живой.
– Сегодня днем врач была, – вздохнула Саша. – Говорит, к вечеру… Нам уже из похоронных бюро разных звонят, представляете?! Завтрашнего дня дождаться не могут, стервятники!
– Я пойду руки вымою.
Через пять минут Вероника вернулась в комнату, достала из сумки шприц.
– Все равно колоть будете? – с тоскливым любопытством спросила Саша. – Эх, я уже ни во что не верю… Ну ладно, пробуйте. Терять нечего.
– Останусь у вас на ночь. Послежу за динамикой.
– А… а дома вас ждать не будут?
– Я позвоню… – отмахнулась Вероника.
Она сделала укол Андрею Максимовичу.
Потом позвонила Тарасу, коротко сообщила, что этим вечером не придет:
– Ты не волнуйся, со мной все в порядке… Это по работе. Клянусь.
Тарас на том конце заскрежетал зубами:
– Чертова работа… Ладно, потом поговорим.
Ночь прошла спокойно.
Андрей Максимович не просыпался. Вероника сидела рядом с ним в кресле. Она ни о чем не думала, она просто ждала. Что будет?..
– …Ну что, каким будет твое решение?
– Я не уйду от мужа. Я буду с ним – разумеется, до тех пор, пока он сам меня не прогонит… – коротко рассмеялась Женя.
Сеня вертел в руках пустой стакан. Зачем-то дунул внутрь, потом оглянулся, ища официанта. На летней веранде под полотняным занавесом сидели только они. Ранний час, да и заведение очень недешевое… Перед Женей стояла креманка с мороженым – горкой разноцветных шариков, рядом лежал ноутбук.
– Не заказывай больше пива, не надо, – сказала Женя.
– Почему? Я же не водку пью…
– Какая разница. Ты за рулем, Мухин.
– Думаешь, поймают? Ну и что… Откуплюсь, как всегда.
– Ты поразительно безответственный человек! – улыбнулась Женя.
Сеня положил свою ладонь поверх ее руки:
– А разве не за это ты меня любишь?
– Я не люблю тебя.
– Врешь. Любишь.
– Больше не люблю.
– Опять врешь. Ты будешь любить меня всегда. До самой смерти. Я твой единственный мужчина… – Мухин потянулся к Жене с поцелуем.
– Сенька, перестань! – попыталась рассердиться она.
– А зачем ты тогда пришла на тот вечер?
– С одноклассниками встретиться – вот зачем. На Андрея Максимыча в последний раз посмотреть…
– Нет, тебя снова потянуло ко мне, признайся!
– Признаюсь, – легко согласилась Женя. – Но когда я увидела тебя… знаешь, что произошло? Я вдруг поняла – все, пора заканчивать.
– Да, да, да… – насмешливо ухмыльнулся Сеня. – Не верю. Ты прямо вцепилась в меня. Танцевала со мной, обнимала, чуть ли не облизывала…
Женя зачерпнула из креманки мороженого, изящно поднесла ложку ко рту Мухина.
– Мм… фисташковое! Хочешь?
– Нет… – Сеня отстранил ее руку.
– Я, Сеня, разумная девочка… Несмотря на то, что мне уже под сорок. Окончательно рушить свою жизнь не буду. Не хочу и не буду.
Женя отодвинула креманку в сторону.
– Не хочу-у… не бу-уду-у… – вытянув губы трубочкой, передразнил Сеня. – Мещерская, кончай трепаться. Доедай свое мороженое, и поехали ко мне. Я тебе официально предлагаю руку и сердце.
– Я еще не разведена.
– Какая разница! Проблема-то… Поехали!
– Куда?
– Я же говорю – ко мне.
– Ой, Сеня… У тебя еще не отняли твой чудный домик?!
– Не отнимут, – фыркнул Мухин. – Проблема-то…
– Сеня, милый, признайся – ты ведь даже еще не думал, как тебе выходить из финансового кризиса? – с мольбой спросила Женя.
– Что, без денег я тебе не нужен?
– Сеня, ты мне такой, какой ты есть, – не нужен. Ты безответственный, ты разгильдяй, ты…
– О, о, о!
– Я мужа люблю.
– Да-а?!
– Да. Я люблю сына. Я хочу, чтобы мой сын рос в полной семье, а не мотался вслед за беспутной мамашей – туда-сюда, туда-сюда… Я хочу, чтобы мой муж был счастлив. Я хочу быть обычной домохозяйкой – при муже и сыне. Мне нравится это!
– А разве со мной ты не счастлива? Тебе со мной плохо?
– Мне с тобой слишком хорошо. Это белая горячка какая-то… безумие! Вечный праздник! Сладкий яд! А я очень простая. Я поняла – рядом с тобой я погибаю. Физически и морально. И инстинкт самосохранения мне подсказывает – надо уйти от тебя. Навсегда.
– Но ты же меня никогда не забудешь!
– Нет, никогда не забуду… – Женя нежно погладила Сеню по щеке.
– Так ты меня окончательно бросаешь? Мещерская, ты серьезно? – враз помрачнел Сеня.
– Абсолютно.
