– Выходит – могла, – всхлипнула Алена, заливаясь горькими слезами у Симы на плече. – Ох, спасибо тебе, что сразу примчалась, как только я тебе позвонила. Мой брат все время повторяет – «в жизни каждой дамы трагедии и драмы»… Выходит, он прав? Смешно.

– Смешно…

– При Любке я еще держалась, а потом… – Алена махнула рукой.

– На водички.

– Спасибо… – стуча зубами о край стакана, Алена выпила воды и понемногу стала успокаиваться. – Сима…

– Что, Алена?

– Я ничего не понимаю. Почему я тогда не переживала, а сейчас вдруг взялась реветь?

Сима убрала от ее лица пряди спутавшихся волос, стряхнула пылинку с плеча.

– Ты переживала. Только выразилось это у тебя своеобразно – взяла и ушла работать в ресторан. Мазохизм в чистом виде! Перед тобой открывалась такая карьера! Весь мир был перед тобой! А ты взяла и забилась в какую-то нору…

– Нет, это я не потому… – задумчиво пробормотала Алена. – Просто мне надоело все, я не видела никакого смысла…

– Вот именно! – нетерпеливо перебила ее Сима. – Ты потеряла смысл жизни, когда рассталась с Алешей! Ты наделала кучу глупостей, но ты не ревела! А сейчас тебя отпустило – когда правда-то открылась…

– Что значит – «отпустило»?

– То и значит! Ты теперь свободна – по крайней мере, от своего прошлого. Как говорится – вопрос закрыт. Поплачь еще немножко, а потом все окончательно пройдет.

Алена смочила платок оставшейся в стакане водой, прижала его к лицу, стараясь не тереть кожу.

– Сима… Я ведь с тем мужчиной познакомилась – помнишь, тот, из парка?

– Который на Ричарда Гира похож? – всплеснула руками Сима. – Боже мой… Ты все-таки решилась к нему подойти?

– Нет… – улыбнулась Алена сквозь слезы. – Он сам ко мне пришел. Позвонил в дверь, и я открыла.

– Фантастика! – выдохнула Сима.

– Я тоже сначала так подумала… А потом выяснилось, что он здесь жил раньше, что под Новый год его охватила ностальгия и он решил снова взглянуть на родные пенаты… И вовсе он на Ричарда Гира не похож! Его зовут Роман. Роман Селетин. Работает в какой-то там строительной фирме…

– Роман с Романом… Красиво! Нет, все-таки случаются в жизни чудеса… – мечтательно произнесла Сима. – А ты из-за Алеши продолжаешь убиваться! Неужели до сих пор его любишь?

– В том-то и дело, что нет! Все прошло. Я люблю Романа. Я так его люблю… Я его просто обожаю! – Алена, раскрасневшаяся, с опухшими глазами, села на широкий подоконник и принялась болтать ногами. – Даже самой удивительно.

– Тогда тем более тебе не стоит переживать из-за Любки с Алешей. Всё, что ни делается, – к лучшему.

– Да, наверное… – снова улыбнулась Алена. Она помолчала, глядя через плечо в парк – там, в прозрачном морозном воздухе, переливалась какая-то ледяная взвесь, напоминая о близости рождественских морозов.

– И что же с Любкой? Ты простишь ее?

– Не знаю… Нет. Не хочу… Не буду об этом думать, мне противно, – покачала Алена головой, снова повернувшись к подруге. – Сима… – Она помедлила. – Это все ерунда, конечно, но наша Любовь на самом деле не способна ощутить любовь. – Алена постаралась выразиться как можно более деликатно.

– Чего? – округлила глаза Сима.

– Фригидна она – вот чего! – нетерпеливо воскликнула Алена.

– В смысле?..

– В том самом, физиологическом смысле… Я тут даже в энциклопедию залезла, в медицинскую. Там много всяких толкований, но, по-моему, у Любы так называемая аноргазмия.

– Мама дорогая… – Сима даже невольно перекрестилась. – Страсть какая! От этого не умирают?

– Нет, конечно! Ты просто вдумайся в смысл слова…

– Что?.. – Сима задумалась, а потом принялась безудержно хохотать. – А-а, это! Господи, Алена, да этим самым, по-моему, все мы, женщины, в том или ином роде страдаем… Ты что, хочешь сказать, что каждый раз, занимаясь любовью с мужчиной, испытываешь безумный восторг?..

– Дело не в этом. Люба вообще никогда ничего не испытывала, – раздельно произнесла Алена. – Она мне сама сказала.

– Ну и что? Подумаешь…

– Просто меня поражает несоответствие: такая роскошная женщина – и холодна.

– Ну и что?! – закричала Сима.

– Тогда зачем ей Алеша?!! – тоже закричала Алена. – Зачем ей понадобилось его уводить?! Она с таким же успехом могла обниматься с диванной подушкой – все равно никакого эффекта! Продолжала бы любить его на расстоянии…

Сима вздохнула. Хотела что-то сказать, но промолчала. Потом опять зашевелила губами.

– Сима!

– Я тебя поняла, – наконец произнесла та. – Ты считаешь, что наша Любка не имеет права на любовь?

– Ну, не совсем… – неуверенно пробормотала Алена.

– Ты не права. Ты не права принципиально. – Сима налила в стакан воды и залпом выпила ее. – Всякий человек имеет право, даже инвалид, даже… даже евнух! Потому что любовь – это… – Сима сморщила лицо в поисках нужных слов, – …это такая вещь, которая заключена в совершенно особенном органе. Она находится не в низу живота, не в голове, она в сердце. Даже и не в сердце! – вдруг снова повысила голос Сима. – Сердце тут ни при чем, сердце – это просто мышца… Любовь – в душе!

Алена закрыла лицо руками и опустила голову. Плечи у нее затряслись – она всеми силами старалась сдержать смех, боясь обидеть Симу.

– Я серьезно! – рассердилась Сима. – Я утверждаю, что каждый человек имеет право на любовь. Я повторяю – даже если он инвалид, даже если парализован, даже если у него вообще нет тела… даже если он мертв.

– Что?

– Да!.. – страстно произнесла Сима. – Разве те, кто любили нас, а потом ушли из жизни, не продолжают любить нас – оттуда? Душа бессмертна, и потому бессмертна и любовь. И мы тоже любим их – тех, от кого даже тени на земле не осталось.

Сима была особой романтичной и горячей – обычно она сдерживалась, но иногда из нее вырывалось это кипение эмоций, эти бушующие умозрительные страсти. Правда, дальше слов Сима не шла – в реальной жизни она вела себя крайне сдержанно.

Алене вдруг стало страшно – упоминание о загробном мире больно задело ее. Почему-то именно сейчас смерть показалась ей зловещим и беспощадным палачом, который ничего не щадил на своем пути. Алена была полна любви – и потому хотела жить.

– Симка, перестань…

– Не перестану! – горячилась подруга. – Ты думаешь, только ты имеешь право на любовь?

– Нет! Ты не поняла! Я просто не согласна с тем, что, прикрываясь любовью, люди творят всякие глупости и гадости! Бросают жен, детей, мужей и все такое прочее…

– Алена, ты должна понять Любку…

– Перестань! – закричала Алена в полный голос. – Если ты будешь продолжать защищать ее, то я…

– Ну что – «ты»?

– То я скажу тебе, что ты, моя подруга Серафима, сама в какой-то мере душевный инвалид!

– Я? – рассвирепела Сима.