вышел из номера и долго торчал на остановке, ожидая автобуса. В хорошую погоду по наземному транспорту в Хельсинки можно часы проверять, но снегопад внес свои поправки. Проехав две остановки, Донцов вспомнил, что оставил сотовый телефон в старой шерстяной куртке. Времени, чтобы возвращаться обратно, уже не оставалось. Да и звонка ждать не от кого.

Донцов дошагал до Рыночной площади ровно в одиннадцать, именно в это время в последние два дня здесь был замечен Яночка. Площадь делили между собой суша и море. Вдоль береговой линии протянулись приземистые здания президентского дворца, городской мэрии, государственного совета. Над ними поднимался купол кафедрального собора. По набережной, укрытые тентами, стоят лотки торговцев северной туристической экзотикой: лапландскими ножами, самовязанными шапочками и свитерами. Прямо с лодок и буксиров, прибившихся к причалу, можно купить свежую рыбу или салаку горячего копчения, еще теплую. Все туристы, приезжающие в Хельсинки, начинают знакомство с городом именно с Рыночной площади.

И сейчас, несмотря на непогоду, народу столько, будто начинается большой праздник или весь город вышел встречать какого-то важного гостя, президента дружественной страны или папу Римского. У причала играл духовой оркестр. На музыкантах темные бушлаты военных моряков с блестящими пуговицами и фуражки с морской символикой. Мокрые снежные хлопья липли к медным трубам и таяли, музыка, удары барабана звучали глухо, будто доносились из подземелья. Донцов прошел до середины торгового ряда, остановился перед продавщицей, разложившей на прилавке какие-то тряпки, и спросил цену на длинный шерстяной шарф с бахромой. Торговцы прекрасно понимали английскую речь, и сами могли вполне сносно объясниться по-английски. Получив ответ, Донцов тронулся дальше. Буряк топтался в самом конце торгового ряда, в двадцати метрах от оркестра, и делал вид, что любуется приземистым зданием университета. Одетый в коричневое полупальто и серую кепку, с фотоаппаратом на груди он выглядел так, как должен выглядеть неприметный турист, человек среднего достатка.

Приметив Донцова, Буряк расстегнул пуговицы пальто. Донцов остановился в полушаге от фотографа.

– Яночка здесь, – сказал Буряк. – Я его заметил минут десять назад. Он стоит перед причалом. В той стороне торгового ряда. – Один? – спросил Донцов.

– Пока один, – кивнул Буряк. – Он кого-то ждет.

– Хорошо, долго мерзнуть не пришлось, – усмехнулся Донцов.

Буряк распахнул полы пальто, одновременно с ним Донцов дернул вниз застежку «молнию», протянул руку, взял у Буряка темный пластиковый пакет и сунул его за пазуху. Донцов отошел в сторону, прикурил сигарету. Внутренне он приготовился проторчать на Рыночной площади целый день и, возможно, уйти ни с чем. Но все сложилось удачно, Яночка пришел.

Докурив сигарету, Донцов опустил окурок в урну, натянул на руки перчатки из тонкой кожи. Неторопливым шагом направился в обратном направлении. Конец торгового ряда от того места, где начинается причал, отделяли всего метров пятьдесят. Новая куртка Донцова оставалась расстегнутой. Действуя левой здоровой рукой, он нащупал за пазухой пакет, просунул в него руку. Провел кончиками пальцев по продолговатому глушителю, стволу пистолета.

Курок взведен, предохранитель выключен. Оружие готово к стрельбе, остается лишь нажать на спусковой крючок. Через тонкую кожу перчаток не так просто на ощупь определить, что за ствол тебе дали. Но Донцов решил эту задачу за секунду.

Буряк передал ему не самую плохую пушку на свете: девяти миллиметровый «Зауэр». Патрона наверняка разрывные с уменьшенной скоростью пули, чтобы та не прошила тело насквозь. Если стрелять с близкого расстояния, эти патроны не оставляли жертве никаких шансов. Если бы сам Донцов имел возможность подбирать себе ствол для этого дела, он остановился на этом варианте. Донцов обхватил ладонью рукоятку пистолета.

В двадцати метрах от торговых рядов остановился автобус с туристами, передняя дверь отошла в сторону, из салона один за другим стали вылезать люди разных возрастов, туристы из Италии. Они разговаривали так громко, что своими голосами заглушали музыку оркестра. На ходу Донцов свободной рукой натянул на голову капюшон куртки.

– Сколько времени?

Донцов остановился, посмотрел на пожилую женщину, задавшую вопрос по-английски. Он сделал вид, что не понял вопроса и пошел дальше. Со стороны Донцов напоминал человека, который роется во внутреннем кармане куртки в поисках бумажника или ключей от машины.

Яночка стоял у входа на причал и смотрел на море. Над серыми низкими волнами стелился пар, море остывало, отдавая последнее тепло. Яночка был одет в серые шерстяные брюки, кепку с опущенными меховыми ушами. Короткая коричневая дубленка расстегнута и распахнута. Судя по теплому прикиду, Яночка рассчитывал, что прогулка по Рыночной площади, как вчера, затянется до обеда. Донцов остановился в нескольких шагах от него, вытащил из-за пазухи пакет с пистолетом. Стреляные гильзы не должны упасть на мостовую и стать добычей полиции, они должны остаться в пакете. – Эй, ты, – тихо сказал Донцов.