— Пока ты не станешь моей.

Эмили поднесла к горлу дрожащую руку не в силах дышать. Ей не хватало воздуха. Льда. Холодного душа.

— Это старомодно, — объявила она. — Ты же не старомодный.

— Кто это сказал? — удивился Джеймс.

— Я. Я тебя знаю. — Она бросила на него сердитый взгляд. — Ты был готов заняться со мной сексом на заднем сиденье графского «роллс-ройса». А мне тогда было всего семнадцать!

Взгляд Джеймса замер на ее груди с торчащими сосками, готовыми прорвать натянувшуюся ткань трикотажа.

— У тебя уже тогда была изумительной формы грудь. Мне ужасно хотелось поласкать губами твои соски.

Эмили ощутила ноющую боль внизу живота. Джеймс нарочно мучит ее, чтобы вынудить согласиться стать его женой! И это сводило ее с ума. Ни один нормальный мужчина не стал бы отказываться от секса. Это была типично женская уловка. Только женщины способны на подобный утонченный садизм.

— У тебя была такая мягкая нежная грудь, — продолжал Джеймс вкрадчивым голосом. — Я умирал от желания прикоснуться языком…

Эмили с шумом отодвинула стул и резко встала. Она с такой силой стиснула кулаки, что у нее побелели костяшки пальцев.

— Довольно. Спокойной ночи, Джеймс.

— Спокойной ночи, Эмми.

Торжествующая улыбка озарила его лицо, но Эмили, торопившаяся поскорее оказаться в своей комнате, этого не видела.

Никогда не снились ей такие эротические сны, как в ту ночь. Эмили то и дело просыпалась и с тоской смотрела на часы, моля о скорейшем наступлении утра и прекращении ее мучений.

Но стоило ей закрыть глаза, как все возвращалось, она снова видела Джеймса, ощущала прикосновения его жаркого тела и горячих губ. Стоило ей попытаться проявить инициативу, как он ускользал. Когда же отворачивалась она, его поцелуи настигали ее шею, плечи, спину, и Эмили отдавалась его ласкам, мечтая о его глазах, его губах, о его крепком, мускулистом теле и бронзовой коже.

Сукин сын!

Эмили чувствовала себя выжатой как лимон и все же не переставала думать о благословенных прикосновениях Джеймса и вожделенной усладе.

Он погубил ее, ни разу не обладая. Погубил без физической близости…

Есть ли на свете второй такой изощренный ум?

Эмили перевернулась на живот и спрятала лицо в подушку.

По большому счету, секс был здесь ни при чем. Просто она искала способ защитить свое сердце. Она и замуж за Берта вышла для того, чтобы Джеймс не мог разбить ей сердце.

Джеймс воплощал собой страсть. Берт гарантировал покой и стабильность. Берт оказался ненадежным, а ее брак — далеким от спокойствия. В то время как Джеймс был крепким как скала.

Джеймс был ее скалой. Ее опорой. Она всегда могла на него опереться.

Слезы обожгли ей глаза. Эмили прикусила губу и натянула подушку на голову, словно могла укрыться от самой себя.

Она превратила их жизни в кошмар. Она маленькая трусливая страусиха. Своим выбором она погубила их всех: себя, Берта и Джеймса. Но Джеймс не отвернулся от нее и дал ей второй шанс. А она еще артачится!

Эмили села, прижав скомканную подушку к животу. Она любит Джеймса. Она всегда его любила. Он пугал ее накалом своих страстей, но за десять лет он отлично научился владеть собой. Она чувствовала в нем прежнюю неукротимость, но теперь он чаще смеялся и шутил. Он научился быть терпеливым и не спорить понапрасну.

Он желал ее.

Он мечтал прожить с ней жизнь. Он отдавал ей всего себя без остатка, и Эмили вдруг захотелось принять то, что он ей предлагал, — его сердце, ум, тело, жизнь.

Она тоже хотела прожить с ним жизнь. Она знала, что вместе им будет фантастически хорошо. Она представляла себя его женой. Представляла, как будет просыпаться с ним в одной постели, готовить ему завтрак, дразнить его. Это будет похоже на те каникулы, которые они провели вместе, только лучше, потому что они выросли, поумнели и стали принимать действительность такой, какая она есть.

Но не все обстояло так гладко. Джеймс плохо ее знал.

Она была настоящей мотовкой и могла часами бродить по магазинам и транжирить деньги.

Она была импульсивной и часто совершала необдуманные поступки. Она и предложение Берта приняла от отчаяния, узнав, что Джеймс на три месяца уехал за границу.

Но Эмили была способна и на решительные действия. Она развелась бы с Бертом, если бы не его безвременная смерть. Она не могла оставаться его женой, когда их разделяла пустота, одиночество и отсутствие любви.

Вот такая получалась неприглядная картина, но она соответствовала действительности. Эмили решила, что расскажет Джеймсу правду о себе. И, если он примет ее такой, какая она есть, пусть живет с ней.

Пусть женится.

Пусть любит ее так, как она любит его.

Эмили встала и накинула халат. Она поговорит с ним немедленно.

Услышав доносящийся из-за его двери шум льющейся в душе воды, Эмили замерла, раздумывая, как быть дальше. В этот момент воду выключили.

Иди, велела она себе. Постучи.

Эмили постучала. Джеймс открыл дверь. Его бедра были обвязаны полотенцем, на атлетическом торсе поблескивали капли воды.

— Доброе утро, — поздоровался он, пятерней приглаживая мокрые волосы.

— Доброе утро, — ответила Эмили, любуясь игрой его мышц.

Джеймс внимательно посмотрел на Эмили. В ее огромных глазах стояли слезы.

— Мне нужно поговорить с тобой, — сообщила она.

— Присаживайся, — предложил он.

Эмили села и открыла рот, чтобы тут же его закрыть. Потом она повторила попытку и прочистила горло. На ее ресницах жемчужинками повисли слезы.

— Я страусиха, — наконец вымолвила она.

Джеймсу стоило большого труда подавить улыбку.

— Я хотела убежать от тебя. Вернее от себя. Не потому что мне было безразлично, напротив. Потому что мне было далеко не безразлично. — У Эмили задрожали губы, и она попыталась взять себя в руки. — Я полюбила тебя с тех пор, как… мы танцевали в первый раз. Ты был для меня подобен полубогу.

— Полубогу?

Эмили пропустила мимо ушей его насмешку.

— Ты не похож на нас, простых смертных. Ты другой.

— Супермен?

— Что-то вроде этого. Мне казалось, что я тебе не пара. Я не представляла совместной жизни с тобой. — Она потупилась и тихо закончила: — Возможно, я и не пыталась представить.

Джеймс почувствовал прилив необыкновенной нежности к этой удивительной женщине.

— Я честно верила, что смогу быть счастливой без тебя. — Эмили судорожно вздохнула. — Я честно полагала, что, выйдя замуж за Берта, смогу тебя забыть. — По ее щекам покатились слезы. — Но я не