– Так почему, если все известно, никто не поднимает золото-то? – удивился я.
– Всё, что нашли, уже подняли спасатели и страховые компании, – пояснил Кравчук. – Ну, а то, что не нашли, осталось. Водолазные работы – очень дорогое занятие, а эти монеты могут быть рассыпаны во время крушения и разбросаны на две-три квадратные мили, да ещё и под десятью метрами песка. Их искать невыгодно, поиски дороже встанут. А вот если случайно напороться…
– Так чтобы случайно напороться, надо туда специально приехать и нырнуть? – логично предположил я.
– Куда «туда»? Если бы место знать! Я на этот парусник раз пятьдесят уже нырял и дырку от бублика находил. А вот читал пару лет назад, что один мальчишка прямо на пляже во Флориде с маской нырнул на какие-то четыре метра и нашел золотые слитки на миллион баксов. Вот так. Я вообще считаю, что если должно повезти, то и под ногами найдешь, а если на роду не написано, так заищешься до сумасшествия и ничего, только время и деньги потеряешь.
Мы долго ещё болтали о сокровищах. К большой моей неожиданности, Кравчук оказался очень информированным в этой области человеком. «Мечтает о халяве? – думалось мне. – Не век же ему нырять с туристами и уносить свой зад от мурен?» – а он все продолжал рассказывать, что на Карибах, например, по мнению некоторых специалистов, в период с тысяча пятисотого по тысяча семьсот двадцатый год штормы отправили на дно суда с ценностями на сумму примерно пятнадцать миллиардов долларов. Это были испанские и португальские галеоны, перевозившие в Европу награбленные конкистадорами богатства. А недалеко отсюда недавно были обнаружены останки наполеоновского флота, потопленного английской эскадрой в тысяча семьсот девяносто восьмом году при битве у мыса Абу-Кир. Среди них и флагманский корабль «Орьян», в трюмах которого, помимо казны, находились сокровища рыцарей Мальтийского ордена.
Правда, я с удивлением узнал, что, даже найдя сокровища, никаких законных прав на них ты не имеешь. Законодательствами всех стран эти вещи считаются находками и подлежат передаче владельцу, который обязательно находится. В противном случае этим владельцем возомнит себя какое-нибудь государство или страховая компания, страховавшая корабль и груз. Или внучатые праправнуки какого-нибудь князька, вложившего во времена Царя-Гороха свои сбережения в развитие морских путешествий. Если же утаить ценности – считается, что ты их просто украл, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Несмотря на эти неприятные новости, уже засыпая на острове, я крепко сжимал в руке свое сокровище – хрустальную пробку. Воображение рисовало полные золота затонувшие древние судна. А в голове вертелась песенка из отечественного мультика: «…корабли лежат разбиты, сундуки стоят открыты…» И уже во сне губасто-сисястая Русалочка из отвязного мультика первых постсоветских времен продолжала выводить низким голосом: «Оставайся, мальчик, с нами. Будешь нашим ко-ро-лё-ё-ё-ё-м!»
Иные
– Сколько нужно американцев, чтобы вкрутить лампочку?
– Сто один. Один вкручивает лампочку, остальные сто следят, чтобы не нарушались права негров.
Американцы, надо заметить, не частые гости в этом конце света. Я не имею в виду военные базы, конечно, а говорю о простых американских туристах. Ну, таких толстых дяденьках и тетеньках с гамбургерами и литровыми стаканами кока-колы в руках. Для отдыха у них есть свои Карибы, Багамы, Гавайи, и сама мысль полететь позагорать куда-то за океан, да ещё и в «нецивилизованную» Африку может, вероятно, прийти в голову только очень эксцентричным миллионерам или настоящим искателям приключений. Тем не менее такие люди находятся, вероятно, потому, что Нубия ну просто специально создана для них, причем больше для последних.
Группу из четырёх американцев доверили мне, так как с «местными» нырять они наотрез отказались, а немецкие и английские инструкторы были «очень заняты» своими делами, типа, «да шли бы янки на… нам своих понтов хватает». А я по неопытности согласился, тем более что денег за них платили достаточно. Мои клиенты на поверку оказались тремя обычными молодыми парнями в шортах и одной мелированной девицей вполне сносного вида. Они поздоровались со мной, представились, предъявив свои дайверовские сертификаты PADI, и по-военному строго поинтересовались, что и как им предстоит делать. Я в двух словах обрисовал, как у нас всё обычно происходит. Они кивнули.
– А во сколько это начнется и во сколько закончится? – уточнила девушка.
– Уже началось и закончится, как со всем управимся, – конкретизировал я. – А теперь расслабтесь и получайте удовольствие. Вы же на отдыхе.
Отсутствие даже тени радости на их лицах меня правда, немного смутило, но тогда я не придал этому особого значения.
День прошел спокойно и обычно, мои подопечные без проблем сделали свои два погружения, но что-то все равно было с ними не так. Американцы держались от всех в сторонке, при этом парни явно избегали своей спутницы. Они были как будто чем-то расстроены и недовольны, но на мои вопросы отвечали дежурным «о'кеем» и прилагаемой к нему формальной улыбкой. «Остальное – не мои проблемы», – решил я и просто не обращал на них внимания.
Действие, называемое обычно у летчиков «разбор полетов», началось вечером, после того как мы вернулись из порта в дайвинг-центр. Ко мне подошла американка Эрика и начала высказывать претензии. Из её слов следовало, что ничего из того, что окружало их во время дайвинга, даже приблизительно не соответствовало их американским стандартам. Они ждали чего-то больше положенного времени, не могли есть пищу, так как она была «несъедобной», отсутствовала диетическая кока-кола… и так далее и тому подобное. Короче, на этом основании Эрика требовала вернуть им деньги.
– Здесь не может быть американских стандартов, – попытался объяснить я. – Здесь Африка. Стандарты здесь нубийские, а у нас в клубах даже лучше, почти европейские, так как мы работаем с иностранцами.
– Если вы беретесь обслуживать американцев, то вы должны обеспечить нам те условия, к которым привыкли мы! – не унималась она.
– Если вы приезжаете в чужую страну, то вы должны быть готовы к тому, что условия жизни в ней могут быть не такие, как в Америке! – сдержался я. – Конкретно ко мне, как к дайвмастеру, претензии есть?
– Нет.
– Тогда расскажите о своих проблемах хозяину дайвинг-центра. До свидания.
Но этим дело не кончилось. Часом позже, приняв душ и переодевшись, я собирался уже идти ужинать,
