Впрочем, я использовал чужие идеи, но старался избегать попадания под чужое мировоззрение. Я всего лишь собирал бабки на обратную дорогу домой, в холодный город, туда, где снова стану артистом и займусь любимым делом, выезжая пару раз в год к теплому морю. А в нашем «Гранд Паласе», как в ашраме, собирались люди, не мечтавшие ни о чем другом. Что такое пятьсот долларов, которые заработал Кака за фотосъемку с акулами, знаете? Это целый капитал! Здесь, в Нубии, имея такие деньги, можно полгода не работать и ни в чем себе не отказывать! Потому что зарплата местного населения – три доллара в месяц, то есть человек с сотней в кармане может чувствовать себя первым после Бога.

Нубийцы, конечно, тоже хотели бы стать инструкторами по дайвингу, но, к сожалению, европейцы предпочитают рисковать жизнью только под присмотром соотечественников. Они не доверяют малообразованному местному населению. Их, естественно, можно понять: вы бы взяли к себе на работу водителем обезьяну? Так что для белых, работающих в Нубии, это был рай. Одна удачная дневная работа могла обеспечить вас на целый месяц, так зачем тогда жить в своей стране, где каждый день нужно являться в душный офис, слушать указявки тупого начальника, когда есть страны, где ты сам себе начальник и король. Где, мало работая и много отдыхая, ты все равно в шоколаде, а на день своего рождения можешь пригласить целый город. Есть даже термин для этой жизни – «изи лайф», и немало европейцев живет именно так.

Но, к счастью, не все.

В один прекрасный день на пороге «Гранд Паласа» появился довольно странного вида человек с огромным, но не дайверовским рюкзаком. Его звали Норберт. Оказалось, что один из наших, его хороший друг Бруно рассказал ему об отличном варианте проведения отпуска. С собой Норберт привез список необходимых вещей, типа крема от солнца, шортов, шлепанцев… карту города с отмеченными злачными местами и аннотацией, которая гласила, что в Халаибе следует остановиться в «Гранд Паласе», найти там инструктора Эба, передать ему письмо, и он тебе все классно организует. Что Норберт, собственно, и сделал. Меня позвали из ближайшего кафе, где я ужинал. Я подошел и, узнав, в чем дело, вскрыл конверт. «Дорогой Эб, – писал Бруно. – Пожалуйста, не удивляйся, этот парень приехал с парашютом…»

«Не удивляйся?!» – конечно, нет! Я был просто изумлен.

«…Это мой лучший друг, – продолжал Бруно. – Он не дайвер, он занимается параглайдингом. Нырять он наотрез отказывается, а я боюсь летать. Мы всю жизнь отдыхали вместе, а теперь – врозь. Вот я и сказал ему, что Халаиб – лучшее место для параглайдеристов, чтобы он приехал, а ты его научил бы нырять с аквалангом, потому что только русский может победить упрямого и бестолкового немца, каким и является мой лучший друг Норберт. Знаю, тебе будет очень не легко. Прости меня, если сможешь. Удачи и до встречи».

Гм, прости. И чё мне с ним делать? Нырять с парашютом – нереально. Летать в акваланге – рыбы засмеют. Но что-нибудь придумается.

– Парашют с собой? – как можно серьёзнее спросил я.

– Да, вот, – ответил Норберт, показывая на рюкзак.

– Селись в гостиницу и готовься, завтра утром полетим, – серьёзно сказал я и пошел в бар продолжать. Где и поделился своими проблемами с народом. Все-таки шутки – шутками, а я даже не представлял себе, что будет, когда Норберт узнает страшную правду. Он пока даже не догадывался, как подставил его «лучший друг». Если я скажу ему все напрямик, он наверняка расстроится и просто никуда нырять не пойдет. К тому же розыгрыш не получится, а испорченный отпуск мало кто прощает. Надо было что-то срочно придумать, но я сидел в баре с компанией, а как известно, одна голова хорошо, а десять лучше… План созрел к тому моменту, когда Норберт, заселившись в номер, присоединился к нам в кафе.

– Знаешь, – сказал я ему. – Завтра у нас, извини, ничего не получится. Мы все едем на спасательную операцию.

– А что случилось? – взволнованно спросил он.

– У нас тут приятель неудачно приводнился. Только что сообщили. Сам-то, вроде, в порядке, вот парашют утопил… и главное, талисман потерял, сорвал с шеи, пока в воде отстегивался, – впаривал я только что сочиненную легенду. – А знаешь, что значит потерять талисман? Матиас с ним всю жизнь летал. Так что едем нырять, искать будем.

– Да, потерять талисман – это чертовски плохо, – поддержал меня Норберт. – У меня тоже есть одна вещь на удачу, и я без нее никуда. Многие считают, что это ерунда, а для меня это важно.

– Это так и есть, – кивнул я. – Мы все здесь относимся к этому очень серьёзно, поэтому и решили устроить спасательную операцию. Потому что мы понимаем, что на самом деле это значит, а он нам товарищ, и мы не бросаем друзей, когда им нужна наша помощь. А как иначе?

– Классно, что у вас такая команда. Вы счастливые и честные парни, – вздохнул он. – Знаешь, сейчас редко где встретишь такое. Обычно каждый только за себя, и никого не волнуют чужие проблемы. Я, если честно, и параглайдингом-то увлекся потому что народ там подбирается правильный.

Мы заказали ещё по пиву. Выпили за «самых честных в мире» парней. Я был очень доволен таким поворотом дела. «Ну, просись, просись уже с нами!» – заклинал я его про себя. Скрестив пальцы под столом я держал паузу.

– Я бы с удовольствием пошёл с вами, – наконец произнес Норберт. – Только не знаю, чем смогу быть полезным. Я никогда не погружался с аквалангом.

«Есс!!! – чуть не закричал я, но взял себя в руки – Рано радоваться. Ещё немного… Только бы не спугнуть…»

– Жаль, лишние глаза как раз бы не помешали, – вздохнул я. – Площадь поиска большая. На воде ведь сложно точное место запомнить. Единственный наш ориентир – это координаты с самолета плюс-минус полкилометра. Даже если найдем парашют, это ничего не даст. Его течением наверняка далеко оттащило, так что прочесывать каждый метр придется. Хорошо ещё, что он рядом с рифом плюхнулся, глубина там метра три-четыре, не больше.

– Хм, – глаза Норберта заблестели. – Три метра? Это же ерунда! Я справлюсь! Найдется акваланг для