страниц, вся подноготная их семейной жизни была выставлена на всеобщее обозрение. Она спросила Рассела, правда ли все это; отрицательный ответ не убедил ее, и она собрала вещи и уехала в особняк Грэхемов в Ньюпорте, где ее дворецкий Эдвард встал на страже, не пропуская к ней бесчисленных журналистов. В течение сорока восьми часов Нина подала на развод, а Рассел Льюис был изгнан из когорты сенаторов.
Было время, когда Нина с презрением относилась к способностям Катринки и Адама улаживать свои отношения с прессой, но теперь, когда эта женщина испытала на себе всю тяжесть печатных и словесных оскорблений, Катринка, к своему удивлению, ощутила что-то вроде сочувствия и позвонила ей по телефону, надеясь поддержать.
– Это так унизительно, – призналась Нина.
– Не читайте газет, – посоветовала Катринка. – Не смотрите телевизор.
– Я и не собираюсь дотрагиваться до всех этих грязных газетенок или включать телевизор. Но я знаю, что они твердят, и это просто ужасно.
– Попытайтесь не думать об этом.
– Как Рассел мог так со мной поступить? Как?
– Может, вам следует уехать на время, пока все не забудется, – сказала Катринка, приглашая Нину на виллу «Махмед».
– Очень мило с твоей стороны, дорогая, но я не могу, – она слегка всхлипнула, пытаясь взять себя в руки, и договорила: – Через несколько дней свадьба.
– Свадьба? – Катринка думала, что свадьбу отложат.
– Да. Будет очень тихая церемония, с учетом ситуации. Приглашены всего две семьи.
Последовала короткая пауза, и потом Нина добавила:
– Приходи и ты тоже…
– Я еду в Прагу, – быстро произнесла Катринка. – Мой новый отель открывается там на следующей неделе.
– Вообще-то я не собиралась приглашать тебя. Подумай, как странно это выглядело бы в глазах окружающих.
– Весьма необычно, – согласилась Катринка.
– Навести меня, когда вернешься.
В голосе Нины сквозила мольба, и Катринка не удержалась.
– Обязательно, – пообещала она.
Нина казалась ей теперь всего лишь старой несчастной женщиной.
– Не удивительно, что Цейс не захотел показывать нам список клиентов, – сказал Марк.
Он лежал, вытянувшись на кровати, заложив руки за голову и смотрел, как Катринка укладывает вещи. Она всегда сама делала это, не доверяя процедуру даже Анне.
– Как ты думаешь, кто дал его Сабрине?
– Не Цейс, – твердо сказала Катринка, – и не Адам…
– Правда? – спросил Марк.
Катринка убежденно кивнула.
– Иначе основной упор делался бы на тебя и Монику Бранд…
Марк засмеялся.
– Какая умная женушка мне попалась! – он потянулся, взял ее за руку и притянул к себе. – Я буду скучать по тебе.
– Жаль, что ты не можешь приехать.
– Мне тоже, – Марку ни в коем случае нельзя было покидать Нью-Йорк.
– А Вулф еще не отступил?
Встречное предложение Марка испугало Вулфа, но недостаточно.
– Он уже слабеет. Это всего лишь вопрос времени…
– Времени, – нетерпеливо вздохнула Катринка.
– Да не волнуйся ты так!
– Я не волнуюсь, я схожу с ума!
Марк притянул жену еще ближе, и его губы двинулись вверх по ее шее. Встав на колени, Катринка принялась расстегивать его ремень.
– Как же я буду скучать по тебе!
– По мне или по этому? – спросил он, поглаживая ее ноги.
– И по этому тоже.
– Тогда быстрей возвращайся!
Робин была уже на борту, когда появилась Катринка. Кроме нее в салоне сидели Майкл Ферранте, генеральный менеджер «Праги» и его жена, Марго и Тед Джонсон, которые находились на первых стадиях к примирению. Неуклюжий и смущенный Тед нежно поцеловал Катринку и пробормотал, что рад ее видеть.
На открытие отеля Катринка пригласила большинство своих друзей, но не все смогли принять участие. У Томаша были съемки. Зузка предпочла остаться в Нью-Йорке, куда переехала, чтобы распланировать свой будущий бизнес. Лючия позвонила из Флоренции и сообщила, что Рикардо, к его великому неудовольствию, подхватил грипп и пребывал в жутком настроении из-за того, что был слишком болен как для поездки, так и для работы. Нил Гудмен с группой юристов оказался целиком поглощенным подготовкой к судебным разбирательствам по поводу его компании, а Александра со своим любовником укатила в Аргентину.
Катринка была возбуждена. Ей, конечно, хватало реализма сознавать, что успех ее дела полностью зависел от непредсказуемых политических и экономических факторов. После совершенно неожиданного падения Берлинской стены и развала коммунизма никто не мог с уверенностью предсказать будущее.
Однако сам отель отвечал всем ожиданиям Катринки. Подобно всем остальным ее отелям, «Амбассадор» был одновременно и роскошным и строгим, лишенным вычурности. Гости в один голос заявили, что он изумителен, и поздравили Карлоса с очередным успехом.
– Здесь Рик, – сказал Карлос Катринке, когда ему удалось на пять минут остаться с ней наедине в ее кабинете.
Она кивнула.
– Он никогда не пропускал наших церемоний открытия. А ты против?
– Нет, – ответил Карлос. – Я рад видеть его.
Рик ясно дал ему понять, что предлагает дружбу и ничего больше.
– Он остановился в отеле.
– Хорошо, – сказала Катринка. – Надеюсь, ему предоставили приличную комнату?..
– Ты шутишь? – сказал Карлос с напускным гневом. – Здесь все комнаты изумительные!
Успех приема по случаю открытия пражского «Амбассадора» превзошел все ожидания. Официальные лица от правительства, иностранные послы, артисты, писатели, кинематографисты, шоумены, ведущие фигуры мирового бизнеса, просто друзья – все собрались в этот вечер. Были приглашены люди, которых Катринка знала, любила, в ком нуждалась. На протяжении еще многих дней после официального открытия фотографии Катринки в красном платье в окружении Жан-Клода, Карлоса, мэра Праги, президента республики, появлялись в газетах и журналах по всему миру.
На следующий день после приема гости разъехались по своим делам, а Катринка задержалась в Праге, чтобы проконсультировать члена комитета, занимающегося подготовкой молодых чешских бизнесменов. Она позвонила домой, Марку, чтобы убедиться, что там все хорошо. Марк заверил ее, что Анушка здорова, дела его фирмы идут неплохо, а вчера состоялась свадьба Адама и Милены.
– Адам проведет медовый месяц за решеткой, – пообещал Марк. – Если только мне все удастся.
– Неужели дело зашло так далеко? Мне очень жаль Милену… – вздохнула Катринка.
– Без него ей будет только лучше, – твердо произнес Марк.
Потом его голос смягчился, и он спросил:
– Когда ты вернешься домой?
– Я вылетаю в Лондон… Крайний срок – послезавтра.
