умерла от рака его жена. До этого она долго болела, и он истратил все на ее лечение. Выборы – дорогое удовольствие, но политикам всегда чего-то не хватает. Нина оплатила часть стоимости сегодняшнего обеда и готова устроить сенатору любое количество вечеров.

Катринка оглянулась и увидела, что Нина и Рассел, взявшись за руки, разговаривают с Генри Киссинджером.

– Она выглядит такой счастливой, – сказала Катринка беззлобно.

– Кто, как ты думаешь, подтягивал ей лицо? – спросила Александра?

– Кто?

– Стивен Хефлин. В прошлом сентябре, когда она приезжала в Лос-Анджелес, якобы навестить Адама.

– Дэйзи тоже была у него.

– Я знаю. – Александра коснулась пальцами своего подбородка. – Как ты думаешь, мне еще не пора?

– Нет, – искренно ответила Катринка. – Ты здорово выглядишь!

– Правда?

– Абсолютная, – ответила Катринка и повернулась к Адаму, который в этот момент провожал Дэйзи к ее месту.

– Мы с Александрой как раз говорили о том, что твоя мать так и сияет от счастья…

– Да? Вы так думаете? Ох, совсем забыл представить ей Таши, – с этими словами он убежал.

Как бы то ни было, Нина не выразила неудовольствия при знакомстве с новой подругой Адама. Ее общественная маска была так отлично сконструирована, так заботливо пригнана, так отшлифована долгими годами пользования, что ни к чему было снимать ее на публике.

– Я повсюду вижу ваше лицо, – щебетала она, закинув голову, чтобы получше рассмотреть Таши. – Вы прекрасны! Поверьте, мой сын не один камень перевернул, пока нашел вас…

– Благодарю, – вежливо сказала Таши с профессиональной улыбкой.

– Приятно видеть тебя такой сияющей, мама, – заметил Адам.

– Неужели? Я и впрямь чувствую себя очень, очень хорошо! – Она бросила нежный взгляд в сторону Рассела Льюиса. – Мне и в голову не приходило, что политики такие занятные!..

– Надеюсь, ты уже отдохнула от нас? – спросил Адам сухо. К несчастью, Рассел Льюис уже помог ему однажды и в любую минуту мог пригодиться снова, поэтому с ним нельзя было ссориться.

– Приезжай домой на этот уик-энд.

– Твой день рождения! – воскликнул Адам, которому уже позвонила Клементина и поведала о планах матушки. – Ничто не помешает мне приехать. Таши умирает от желания посмотреть твой дом – я столько рассказывал о нем. – Он повернулся к Таши, которая весело кивнула в знак согласия, хотя впервые об этом слышала. – Можешь рассчитывать на нас обоих. – Он снова улыбнулся и увел Таши прочь.

Нина быстро согнала оскорбленное выражение со своего лица и повернулась поприветствовать Сабрину, с которой никогда бы не стала знаться, если бы Рассел не попросил ее быть любезной с прессой.

– Я занята в этот уик-энд, – предупредила Таши, как только они оказались вне слышимости Нины.

– Неужели? – в голосе Адама не было даже оттенка сожаления. – Как жаль! – Его решение пригласить Таши на семейное торжество было спонтанным, его продиктовало желание позлить мать. – Ну, ничего! Мы съездим туда в другое время, потом. Это действительно чудесный дом, – добавил он. Хотя Адам и недолюбливал его, он все еще олицетворял для него Грэхемов, семью, историей которой он гордился.

Из-за плеча Таши, Адаму было видно Нину, болтающую с Сабриной, и Катринку и Марка, идущих рука об руку к выходу. «Почему он не чувствует себя счастливым? – думал он. – Как много он сделал на этой неделе! Переговоры с итальянцами о покупке «Олимпик Пикчерз» продвигаются хорошо. Чарльз Вулф, похоже, воспользовался его советами насчет Сабрины и теперь ван Холлену придется туго. Катринке ничего не остается, как менять вывески своих отелей… Что же еще ему нужно? размышлял он, пытаясь разобраться в причинах душевного дискомфорта. Что же еще?»

– Он подложил мне порядочную свинью, – продолжал Адам, глядя через стол на Лючию ди Кампо. Они находились в нью-йоркском офисе Грэхема, на тридцать первом этаже Сигрэм Билдинг, окна которого выходили на Мэдисон-авеню и Теннисный клуб, куда, по давно сложившейся семейной традиции, был записан и Адам.

– Он немного встревожен, вот и все, – пояснила Лючия.

– Встревожен! У него истерика!

– Он хочет выиграть, Адам. Уверена, ты поймешь, что это значит.

– Хорошо, но только скажи ему, что для победы нужно не сводить глаз с финиша и, ради Христа, оставаться спокойным.

– Скажи ему это сам, – огрызнулась женщина и начала собирать чертежи, которые до этого разложила на столе Адама.

– Куда ты? – спросил он. – Я думал, мы поговорим о яхте Чарльза Вулфа… – Адам говорил так, будто именно по ее вине они болтали до сих пор о чем-то другом.

– Меня уже тошнит от твоей возни вокруг Патрика, Адам.

Он провел рукой по волосам.

– О'кей. Все, что мне надо будет сказать Патрику, я скажу ему сам.

Лючия и Адам познакомились очень давно – когда оба они изучали морскую инженерию. Тогда же они и стали любовниками, на чем их отношения могли закончиться, если бы Лючия не была таким талантливым дизайнером. Когда Адам приобрел свою первую верфь, она пришла к нему работать и стала частью команды, которая могла принести успех фирме «Грэхем Марин». Она сотрудничала с ним до сих пор, создавая интерьеры самых крупных и престижных яхт, включая и его собственную «Леди Катринку». Адам уважал Лючию больше, чем какую-либо другую женщину, возможно, за исключением своей бывшей жены. Он высоко ценил дружбу Лючии, которую продолжал поддерживать, несмотря на все напряжение, возникшее между ними во время его развода с Катринкой. На его взгляд, Лючия обладала всего одним настоящим недостатком – склонностью путаться с сомнительными людьми (себя он, конечно, к ним не причислял). Ник, ее бывший муж, несмотря на его общественное положение, однозначно был гангстером; а Патрик Кейтс, вопреки его безупречному происхождению, был всего лишь яхтсменом.

– Главное, – Адама, похоже, было не остановить, – мне нужно, чтобы он выиграл в мае Кубок Америки. Я в этом заинтересован. Победа станет триумфом и «Грэхем Марин», и Патрика Кейтса.

– Адам, – взмолилась Лючия, – честное слово, я лучше пойду.

Лючия не хотела впутываться в дела с Патриком Кейтсом, во-первых, потому, что она входила в число дизайнерской команды компании «Грэхем Марин», чьими яхтами ему придется пользоваться; во-вторых, Адам и Патрик и без нее никак не могли уладить свои финансовые дела. Грэхем, как всегда, скупился и хотел, чтобы кто-нибудь другой, а не он, уговаривал Патрика.

– Снова приношу свои извинения, – сказал Адам. – На моих устах печать молчания. Насчет Патрика Кейтса, конечно. Давай посмотрим эскизы, – он наконец обратил внимание на наброски Лючии, предназначенные для яхты Чарльза Вулфа.

Как обычно, они немного поспорили о деталях, Лючия чаще соглашалась, чем не соглашалась, потому что уважала мнение Адама. В свою очередь, Адам доверял не только дизайнерскому таланту Лючии, но и ее вкусу.

– Эскизы великолепны. Я думаю, Вулф будет доволен. Внеси только изменения, которые мы обговорили.

– Разумеется, – согласилась Лючия, улыбнувшись. – Где и когда мы с ним встретимся?

– Он будет в Санкт-Морице в начале следующего месяца.

– Когда именно? – спросила Лючия. Адам назвал ей точную дату. – Отлично. Улажу свои дела, чтобы оказаться там вовремя.

– Остановишься у Дэйзи? – Адам не надеялся не показаться чересчур любопытным.

– Да, – ответила она, – Пиа будет со мной.

Адам не поинтересовался о Патрике, так как знал, где тот будет большую часть февраля – в Сан-Диего,