Завершая совсем короткий разговор об Андрее Рублеве и его творчестве, нужно вспомнить о его «втором рождении», которое датируется началом XX века, когда специалисты решили раскрыть «Троицу» Рублёва, находившуюся в те годы в Троицком соборе Троице-Сергиевой лавры. Ученым было известно по письменным источникам, что эту икону написал Рублев, что в последующие века ее несколько раз обновляли, а по сути дела, на ней писали новые иконы.

Вот как об этом пишет выдающийся советский ученый В. Н. Лазарев:

«Русская икона является одним из самых примечательных художественных открытий XX века. В прошлом столетии даже коллекционеры, специально собиравшие памятники древнерусской иконописи, не подозревали, какие красоты они в себе таят… Когда в 900-х годах впервые приступили к расчистке икон, выяснилось, что под поновлениями и записями древнее письмо превосходно сохранилось и приобрело твердость и плотность кости… Как бы внезапно спала пелена, застилавшая подлинный лик русской живописи… И сразу же стало очевидно, что это искусство не было ни аскетическим, ни суровым, ни фанатичным, что в нем ярко отразилось живое народное творчество, что оно перекликается своей просветленностью и какой-то особой ясностью в строе своих форм с античной живописью, что его следует рассматривать как одно из самых совершенных проявлений русского гения».

Странный, забывчивый русский народ! Народ талантливый, но не предприимчивый.

Итальянцы, голландцы, французы, испанцы, немцы и другие народы Западной Европы не только не забывали своих гениев эпохи Ренессанса, но и всячески пропагандировали их, используя славу предков в личных, так сказать, целях. Русские спокойно хоронили произведения своих гениев под слоем, а то и под слоями других мастеров, а то и не мастеров, а так себе, подельщиков. Между прочим, забывать гениев средневековья он начал не в XIX веке и даже не в XVIII веке, а раньше!

Но перед тем, как рассказать коротко об этом, я считаю необходимым поведать читателю о Дионисии, великом художнике второй половины XV века. Он родился в 30-х годах XV века, несколько лет спустя после смерти Андрея Рублёва. Первые сведения об иконах Дионисия приходятся на 1460-е годы. Умер он до 1508 года. Его кисти принадлежат икона «Спас в силах», фрески Ферапонтова монастыря, расположенного на берегу небольшого озера Белозерского края. Монастырь в те времена являлся своего рода форпостом московской культуры на севере. В XX веке он стал местом паломничества граждан Советского Союза, России, других стран. Все они едут любоваться творчеством великих русских мастеров и, главное, чудом уцелевшими произведениями Дионисия, работавшего здесь в стародавние времена вместе со своими сыновьями.

Он работал в те же десятилетия, когда Русским государством управлял Иван III Васильевич. Русь в эти годы покончила с «последней распрей русских князей», Москва присоединила к единому русскому государству Новгород, затем освободилась наконец-то от данной зависимости от Орды, от так называемого татаро-монгольского ига. Иван III Васильевич, один из лучших русских правителей, начал строительство нового Московского Кремля, московские обитатели радовались и восхищались достижениями великого князя, и эта радость невольно передавалась живописцам. Покровительницей Москвы почиталась Богоматерь. Собор Ферапонтова монастыря бы посвящен рождению Богородицы. Дионисий вместе с сыновьями, получив поручение расписать собор, исполнял важное задание с тем упоением и мудрым восторгом, которые наполняли души сограждан в те годы. Его произведение было написано в праздничной, нарядной манере. Таким же было все искусство великого мастера, о котором В. Н. Лазарев писал в своих трудах: «Творчество Дионисия сыграло огромную роль в истории древнерусской живописи. С Дионисием парадное, праздничное, торжественное искусство Москвы стало на Руси ведущим. На него начали ориентироваться все города, ему начали всюду подражать». И в этом ничего зазорного, ничего непонятного нет. Другое дело, что далеко не всем подражателям удавалось достичь вершин творчества Дионисия. Более того, времена менялись, они привносили в жизнь, а значит, и в творчество много лишнего, мешающего творить свободно. Недаром почти все специалисты утверждают, что древнерусская живопись достигла вершины во время Андрея Рублёва и Дионисия.

О том, как развивалась иконопись в последующих веках, можно прочесть в работах известных специалистов. Я хочу процитировать некоторые выдержки из «Трактата об иконописании» Иосифа Владимирова, уроженца Ярославля, одного из крупнейших царских иконописцев второй половины XVII века. Это было время, когда «старые каноны живописи, в основе которых лежат отвлеченность и условность, находятся накануне своего перерождения», когда в работах русских живописцев появляются элементы светского искусства, такие, как линейная перспектива, объемная форма и так далее. В работах Иосифа Владимирова, а в большей степени в произведениях знаменитого иконописца Симона Федоровича Ушакова, который являлся более решительным сторонником новшеств в религиозном искусстве, проиллюстрированы мысли и идеи, высказанные в трактате. Но в нем сказано не только о необходимости нововведений.

«Сильная жалость нападает на меня, когда я думаю о тех, которые великими и разумными себя считают, а часто в премудром художестве живописном не понимают. Простые же и невежды вообще в иконописании ничего не разумеют, что плохо, что хорошо; что застарело, того и держатся, и что исстари омрачено или обветшало, то и является для них особенно ценным. Старину и смуглость они расхваливают… и ради этого иные и плохо и небрежено написанные иконы за старинный обычай почитают, а известно, что обычай считается законом неписаным. Многие древние образа за долгое время пользования стареют, а иные от неразумных иконописцев очень сильно олифами смазаны, затерты. И такие обветшалые иконы по Стоглаве царя Ивана Васильевича указано обновлять и брать пример с хороших образов древних живописцев, а на те тёмнописанные иконы не ссылаться». (Мастера искусства об искусстве. Т. IV, стр. 19).

«…Нигде в других странах не видно такого бесчинства, какое теперь царит у нас. На честное и премудрое иконное художество поругание и осмеяние от невежд произошли по следующей причине. Везде по деревням и по селам перекупщики и щепетинники иконы коробами таскают, а писаны они так скверно, что иные походят не на человеческие образы, а на диких людей. И что всего бесчестнее, перекупщик их закупает как щепку по сто и по тысяче кучами; шуяне, холуяне и палешане на рынках продают их и развозят по глухим деревням, на яйца и на луковицы, как детские дудки, продают, а большей частью на кожи обрезки и на всякую рухлядь народ обольщают, говоря, будто от доброписания спасения не бывает; а, услышав это, сельские жители икон хорошо написанных не собирают, а ищут дешёвых…» (Там же, стр. 19–20).

Из этих цитат ясно, что уже в XVII веке на икону спрос был великий в русском народе. Пусть и не просвещенном, пусть и не знающем художественной ценности творений русских мастеров, не разбирающемся в искусстве, но это ведь не его вина! А тех, кто его в невежестве держал. Кто боялся просвещать русский народ. А он к Богу тянулся, к неземной красоте. И тот факт, что и по сей день в русских далеких деревнях, на севере, в Сибири можно еще увидеть икону, представляющую собой образец высокого искусства, говорит о том, что не такой уж и тупой был русский народ! За деревяшками современные перекупщики (сколько их было за прошедшие двести лет!) в русскую глушь не поедут. А ведь едут. Все еще едут. И находят шедевры русского иконописного искусства.

Иосиф Владимиров писал свой трактат с другими целями. Но он и нам помог честным свидетельством.

Его современник Симон Федорович Ушаков (1626–1686), крупнейший художник своего времени, «жалованный» иконописец Оружейной палаты, выполнял разные работы. Он являлся представителем целой школы художников, которые заложили традиции в иконописании, дожившие до XIX века. В ответ на работу Иосифа Владимирова он написал трактат «Слово к любителям иконописания». Он так же, как и Владимиров, сдержан по отношению к новшествам, которые становились модными среди молодых художников. Он