какова она в постели, потом фантазия повела его дальше. Разговор о Соммерфильде натолкнул его на смутные грезы.
Он представлял себе Дебору во главе стола обеденного зала в замке и стайку наследников, цепляющихся за ее юбки. Мальчишки будут обязательно светловолосыми и голубоглазыми, точь-в-точь как их отец, а девочки унаследуют от матери золотисто-каштановые кудри и яркие зеленые глаза.
Все это, конечно, недостойно настоящего мужчины. Не следовало бы предаваться пустым мечтаниям.
Прогулка на свежем воздухе ему бы не помешала. Он быстро прошагал по коридору, миновал дверь спальни Деборы, и тут другая дверь позади него, скрипнув, приотворилась.
— Ну, и как поживает Ли?
Он мгновенно повернулся волчком на месте и узрел свою сестру. Его глаза засветились хищным огнем.
Она отшатнулась от него.
— О, это ты, Грей! Прошу прощения!
— А кого ты рассчитывала здесь встретить? Маргарет пробормотала что-то и скрылась у себя в комнате. Он обязан был решить эту задачу тут же, немедленно, и поэтому вошел вслед за сестрой в ее спальню без стука.
— Ты не ответила на мой вопрос, Мэг! Кого ты ожидала? За кого ты меня приняла?
— Ни за кого. Я просто ошиблась. Оставь меня. Я хочу спать.
Она улеглась под одеяло и потянулась к свече.
— Что-то тебя подняло в такой поздний час.
— Пожалуйста, Грей… Я не желаю с тобой ни о чем говорить.
Растерянный, он осмотрел комнату, но не обнаружил ничего подозрительного.
— Он пытался сюда проникнуть? В ответ было молчание.
— Ты поссорилась с ним? Или Дебора, вероятно…
— Не упоминай при мне имени этой женщины!
Грей нахмурился.
— Ты подумала, что это шаги Деборы? Не так ли? И спросила, как поживает Ли?
Внезапное озарение заставило его схватить со столика свечу и устремиться к спальне Деборы.
Постель была аккуратно застлана. Дебора отсутствовала. Такого прилива ярости он не испытывал еще ни разу в жизни.
— Где Дебора?
— Честное слово, Грей, я не знаю! Выражение лица брата напугало Мэг.
— Но ты знала, что она отправилась на свидание с Ли? Отвечай! Я все равно вытряхну из тебя всю правду.
Она сжалась в комочек и потрясла головой. Ничто не могло заставить ее заговорить-
— Во имя Господа, если ты знаешь что-нибудь, скажи мне! Дебора не должна бродить по окрестностям глухой ночью. С ней может случиться что угодно.
— Я не знаю, куда она пошла. Грей постарался смягчить свой тон.
— Но ты видела, как она покинула дом? Мэг кивнула.
— И ты думаешь, что она пошла к Ли?
— А с кем ей еще встречаться здесь!
— Где я могу найти Ли?
— Я не знаю. Он не говорил мне, где остановится. Он дружит с Мэтью Дервентом и его родителями. Может быть, он у них, я точно не знаю.
— Но тебе известно, что он где-то здесь в округе?
— Да, — прошептала она.
— Как ты узнала об этом?
— Потому что послала ему записку о том, что мы переезжаем сюда, и получила ответ. Он написал, что найдет способ увидеться со мной.
Ее плечи опустились, из глаз хлынули слезы.
— Я думала, что он любит меня, а оказалось, что все его мысли только о Деборе. Я тебе говорила, что они давно знают друг друга? Что мне делать, брат?
Виконт Ли наполнил стакан вином и протянул Деборе. Он был рад занять чем-нибудь свои руки в момент величайшего смущения.
В камине жарко горели поленья, а Дебора сидела так близко к огню, что ей каждые пять минут приходилось подбирать юбки, чтобы на них не попадали искры. Это помогало ей скрыть свои чувства, потому что на самом деле ей хотелось пасть в братские объятия и выплакать все слезы, накопившиеся за много лет.
— Ты вся посинела от холода. Какого черта принесло тебя сюда в этот час? На тебя могли напасть бродяги или волки. Бог знает, что подумает хозяин гостиницы обо мне и о женщине, которая стучится в комнату мужчине среди ночи.
Она сухо ответила ему: — Я думаю, Стивен, хозяина тебе трудно чем-то удивить. Пятен на твоей репутации предостаточно.
— Я забочусь о твоей репутации.
Дебора посмотрела сквозь стакан вина на огонь.
— Хуже репутации, чем у женщины, обвиненной в убийстве, быть не может. Во всяком случае, твой хозяин меня не видел. Я прокралась, когда он стоял ко мне спиной.
— Я не верю, что ты убийца, Деб. И никогда не поверю. С детства ты была такой доброй. Ты не могла выносить вида чужих страданий. А если я получал царапину, ты не боялась брать лучший коньяк у отца, чтобы промыть рану — а ведь он способен был убить тебя за это — или мазала меня дурно пахнущими снадобьями, выпрошенными у цыган. Помнишь, Дебора?
— Я считала себя мудрее и опытнее, потому что была старше тебя на год. В юности год кажется такой большой разницей в возрасте. — Она засмеялась.
— Вот ты и смеешься. Как хорошо. А помнишь, как ты покормила меня бланманже собственного приготовления?
Дебора с улыбкой кивнула.
— Это был мой первый кулинарный опыт, я так им гордилась. А ты! С тобой случился приступ, и я побежала звать повариху. Я думала, что ты умираешь.
— Я притворился, чтобы испугать тебя.
— Мальчишки всегда такие злые.
— Я знаю. — Он рассмеялся. Отчужденность исчезла, и чувство близости согрело атмосферу лучше камина.
Ли старался быть как можно ласковее с нею.
— Я даже не думал, что ты будешь так страдать, когда я уехал в школу. У меня там появились друзья, а в Бельведере у тебя не было никого.
— Но это привело даже к лучшему.
Он удивленно поднял брови, и она пояснила:
— Могло быть хуже. У меня появилась гувернантка. Ты ее, наверное, не помнишь. Она стала моим лучшим другом. Мисс Хейр! Если бы не она, я бы не вырвалась из отцовских когтей.
— Честно признаюсь, я ее не помню. Я побывал дома только один раз после того, как поступил в школу. Я предпочитал проводить каникулы с друзьями, а не в папином мраморном мавзолее. О тебе я не думал, прости, Деб. Мне ненавистна была мачеха, твердившая все время, что в нас течет отравленная кровь матери и что мы плохо кончим. Я хотел задушить ее и опасался, что когда-либо решусь на такой поступок.
— Она ненавидела нас обоих, но в особенности тебя. Ведь ты основной наследник.
— Только это меня и утешает. — Он сделал паузу, собрался с духом и произнес: — Клянусь, я не предал тебя, Деб. Я пришел в тот трактир в Виндзоре, как ты просила в записке, и хотел чем-нибудь помочь тебе.
