– Я, во всяком случае, ничего такого не слышал, – сказал он.

– Вот, значит, как, – сказала тетя Марта. – Детей теперь не учат говорить правду?

– Почему я должен вам верить? – ответил мужчина. – Ваша приемная дочь, возможно, выдумала оправдание позже.

– Вера, – сказала тетя Марта. – Кто говорит правду: Штеффи или этот мальчик?

Вера ответила почти шепотом.

– Он назвал ее… так. И он ударил собаку жены доктора.

– Вера пришла ко мне домой вчера утром, – сказала тетя Марта. – Ни она, ни я не разговаривали со Штеффи, потому что она убежала и где-то пряталась. Вера рассказала о том, что произошло. Она также рассказала мне о других вещах, о которых я не знала. Но об этом, – тетя Марта посмотрела на продавца и Сильвию, – мы поговорим позже.

– Рагнар, – сказал мужчина. – Все было так, как говорит госпожа Янсон?

Мальчишка кивнул.

– Но ведь ты сам говорил… – начал он.

– Замолчи! – взревел мужчина.

– Никто, – сказала тетя Марта. – Никто не посмеет говорить такое моей девочке. Кем бы он ни был. Поэтому никаких извинений не будет. Но за брюки мы заплатим. Сколько они стоили?

Мужчина тряхнул головой. Лицо его было красным как помидор.

– В этом нет необходимости.

– Девять крон семьдесят пять эре, – сказала его жена.

Тетя Марта достала кошелек, открыла его, достала десятикроновую купюру и положила ее на край стола.

– Сдачи не нужно, – сказала она. – Пойдем, Штеффи.

«Моя девочка», – сказала тетя Марта. Моя девочка! Словно Штеффи была ее собственным ребенком.

Штеффи и Вера лежали на скалах в бухте. На Штеффи был красный купальник, подаренный тетей Альмой, на Вере – зеленый. Они только что искупались.

Теперь они лежали рядом на спине, вытянув руки вдоль тела. Горячие от солнца камни грели им спины. Темные пряди волос Штеффи смешались с рыжими волосами Веры. Капли воды стекали по коже.

Никогда еще Штеффи не была такой загорелой. «Коричневая, как имбирное печенье», – сказала тетя Марта. Вера не загорала. В начале лета она была розовой. Теперь же ее светлая кожа была усыпана мелкими-мелкими веснушками.

– Осенью я буду скучать, – сказала Вера. – Когда ты уедешь учиться в Гётеборг. Хотя тебе-то будет весело, – торопливо добавила она.

– Да, – ответила Штеффи. – И я буду приезжать домой на каникулы и иногда на выходные.

Она все еще не могла до конца поверить, что это правда.

Что они передумали.

Главную роль в этом сыграла жена доктора. Когда Штеффи принесла ей первую стопку книг, которые ей дал почитать Свен, она предложила Штеффи присесть и принялась расспрашивать ее о книгах и о школе.

Несколько дней спустя жена доктора пригласила тетю Марту и Штеффи на чашку кофе. Тетя Марта смущалась, не желала принимать приглашение. В конце концов, они все же пошли.

Жена доктора сказала тете Марте, что Штеффи одаренная девочка и ей следует продолжать учиться. Да, это тетя Марта и раньше слышала, но, к сожалению, объяснила она, полный пансион, книги и все остальное, что может потребоваться, стоит очень дорого.

Тогда жена доктора сказала, что Карин и ее жених поженятся в конце августа и в их квартире в Гётеборге освободится комната. Квартира расположена неделеко от школы для девочек, и Штеффи могла бы жить у них. Платить за комнату Янсонам не придется, только за еду. На книги и другие школьные потребности, как сказала жена доктора, можно было бы ходатайствовать о стипендии.

Тетя Марта поблагодарила ее и сказала, что подумает. Она хотела обсудить все с дядей Эвертом, когда он вернется с моря.

Следующую неделю Штеффи более чем когда бы то ни было, старалась быть милой и помогать во всем. Это ли повлияло или нет, но они сказали «да»!

Жена доктора обещала договориться, чтобы Штеффи приняли в школу, несмотря на то, что подавать заявление на осенний семестр было уже слишком поздно. Она была знакомы с ректором. Учительница Штеффи снова одолжила ей учебник арифметики. Штеффи справлялась самостоятельно, но фрекен Бергстрём обещала ей помочь, если она вдруг что-нибудь не поймет.

– А что, если ты снова окажешься в одном классе с Сильвией? – спросила Вера.

– Плевать я на это хотела, – ответила Штеффи.

Это не было хвастовством. После того разговора в саду продавца, Штеффи казалось, что Сильвия больше не сможет ей ничего сделать.