людям», — подумал он.
— Ты являешься вождем самого могущественного племени в Египте. И, конечно, у тебя есть враги.
В темных глазах шейха светилось подозрение:
— Во Дворце наслаждений?
— И в борделе умирают люди, — ответил он, запинаясь.
— От удовольствия. Не от пули.
Из-за ширмы появилась Бадра. Она несла кувшин и таз.
— Дай мне свой нож, — сказала она шейху.
Джабари удивленно поднял брови.
— Зачем тебе нож? Или ты хочешь закончить работу, которую начали евнухи?
Под ее суровым взглядом он с глуповатым видом передал ей нож, спрятанный в полах его халата.
Бадра исчезла в спальне. Раздались звуки распарываемой ткани. Кеннет и Джабари переглянулись.
— О, я думаю, что твой счет в отеле возрастет, потому что уверен: они захотят восполнить потерю тех прекрасных простыней, которые она разорвала.
Кеннет лукаво посмотрел на Джабари:
— Может быть, она сможет снова сшить их, когда я поправлюсь?
Появилась Бадра. В руках у нее было большое количество нарезанных из простыни полос — корпии для перевязывания ран.
Она отдала Джабари его нож. Свалив все бинты на стол, начала обмывать грудь Кеннета. Ее прикосновения были нежными, как облако. Потом она перевязала его грудь хлопчатобумажными полосками.
Кеннет нахмурился.
— Может, мне намотать на себя всю постель?
Она продолжала обматывать его тело бинтами.
— Я превращаю тебя в мумию, — объяснила она.
— Лучше в папочку? — нежно ответил Кеннет.
У нее на щеках расцвели розы. Кеннет постарался улыбнуться, но почувствовал, что ничего не получается. Это была не шутка. Он действительно хотел, чтобы у них был ребенок. Он хотел видеть Бадру сияющей, с округлившимся животом, в котором находится их сын. Его переполнило ужасное чувство. Он едва не потерял ее, когда она отводила от него удар евнуха. Он не мог ее подвергать опасности. Или Джабари. В его груди что-то окаменело, и это не имело отношения к ране, которую он получил от удара саблей.
— Я должен проведать Рамзеса, — сказал, вставая, Джабари. — Бадра, я думаю, твоей помощи Хепри будет более чем достаточно.
— С ним все будет хорошо… я позабочусь о нем. — При взгляде на Кеннета ее глаза приобрели нежное выражение.
В душе Кеннета, как звенящие клинки Хамсинов, боролись два чувства — радости и горя. От поднимавшейся в нем страсти у него закипела кровь. Когда Джабари ушел, Кеннет едва мог смотреть на нее, так страстно он желал ее в этот момент.
Он встал, комкая в руках свою испачканную кровью, порванную рубашку.
— Я пойду, а ты отдыхай, Бадра.
— Пожалуйста, Хепри. Я специально так демонстративно перевязывала тебя перед Джабари, чтобы он решил, будто ты не в состоянии, и не заподозрил…
Бадра повела его за собой в спальню. Она взяла его руку и положила себе на грудь.
— Я хочу, чтобы ты любил меня. Здесь, в этом номере, где я свободна. Я хочу любить тебя так, как женщина любит мужчину, а не как наложница своего хозяина.
— Бадра, — еле выговорил он.
Он застонал от напряжения. Он схватил ее и прижал к себе. Его губы с силой впились в ее губы. В нетерпении они сорвали с себя одежду и повалились на мягкую постель. Как змеи, переплелись их тела.
Они исступленно целовали друг друга.
Бадра почувствовала жгучее желание Кеннета, и это поразило ее. Ужасная мысль нарушила ее блаженство. Он целовал ее так, как будто в последний раз, как будто они расставались навеки.
Она отбросила эту мысль и жадно раскрыла ему свой рот, теснее прижимаясь к нему, в то время как он взял в руки ее лицо и стал гладить распущенные волосы.
Кеннет покрывал ее обнаженное тело поцелуями, жаркими, как песок Сахары. Крепко вжав ее в мягкий матрас, он безжалостно входил в нее. В ответ она без звука изгибалась всем телом, чтобы соответствовать движениям его члена, каждой яростной атаке его плоти. Это было гармоничное единение двух равных по силе и темпераменту тел. Бадра обхватила руками голову Кеннета, одновременно поднимая свои бедра и покрывая страстными поцелуями его шею и плечи. Он зарычал, когда она укусила его, и, приподняв, перебросил ее ноги вокруг своих двигающихся бедер. Напряжение в недрах Бадры нарастало. Она скользнула по его мокрой от пота коже и стала тереться своими бедрами о его бедро. Сильно прижав Кеннета к себе, она выкрикнула его имя, он повторил ее, и наслаждение обрушилось на них.
Потом она лежала в его объятиях, свернувшись калачиком и прижавшись к его теплому телу, испытывая полное блаженство. Почему же, однако, ее не покидало ужасное чувство, что ее счастье ускользает от нее, как песок сквозь пальцы?
Кеннет дождался, когда она уснула, потом осторожно освободил ее от своих нежных объятий. Кожа Бадры после неистовств их любви была покрыта испариной. Он наклонился над ней и еще раз перед уходом запечатлел прощальный поцелуй на ее нежной щеке.
— До свидания, любовь моя, — прошептал он.
Еще один последний поцелуй. Он погладил ее шелковые волосы. Как он вынесет разлуку с ней? Она была его жизнью, его дыханием. Необходимость расставания раздирала его надвое. Однако его инстинкт защитника одержал верх. У него не было выбора, пока он не знал, что она в безопасности. Кто-то пытался убить его и метил также в Джабари.
Кеннет боролся с желанием рассказать ей все, а также заручиться поддержкой Джабари. Но он не мог рисковать их жизнями. Кто-то хотел его убить и почти преуспел в том, чтобы убить и Бадру, и Джабари. Он сам должен расставить капкан для убийцы.
— Хепри, — прошептала она во сне. — Я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, — прошептал он в ответ, глядя на то, как она засыпала. — Я всегда буду любить тебя. — Дрожащим пальцем он провел по ее лицу, запоминая каждый его изгиб.
Она была его жизнью. Его сердце и его душа. Но он не желал дать своим врагам возможность использовать ее в качестве заложницы.
— Бадра, сейчас я должен тебя покинуть. Если… если я больше никогда не увижу тебя, знай, моя любовь к тебе никогда не умрет. И если в тебе зреет наше дитя, когда-нибудь расскажи ему нашу историю. Расскажи ему о том, как воин Хамсин стал богатым герцогом и нашел самое дорогое сокровище на свете — женщину, которую, как он думал, потерял навеки.
У него перехватило горло, и он больше ничего не сказал. Легким поцелуем он коснулся ее лба и попытался заставить себя покинуть измятую постель. Он быстро оделся и бросил на Бадру украдкой еще один прощальный взгляд. На ее спящем лице появилась нежная улыбка.
Он вышел из спальни, тихо закрыв дверь. В коридоре он остановился на минуту, раздираемый мучительными чувствами.
— Хепри, что ты делаешь?
Он обернулся и увидел Рашида, телохранителя Бадры, который смотрел на него без своей обычной
