невредимым. Золотые и серебряные пластины, драгоценные геммы — инталии и камеи, искусно вырезанное безвестными мастерами, камни — бирюза, лазурит, алмазы, рубины… Целое богатство, схороненное от глаз древними египтянами. Зачем, зачем это нужно было мумии фараона в загробной жизни? Дрожащими руками Бадра нащупала пектораль — то было еще одно ожерелье, ожерелье принцессы Мерет. Ожерелье, которое обрекало его обладателя на рабство. Если женщина держала его в руках, оно жгло их, как горящие уголья. Она быстро опустила его в свой мешочек.
На лагерь опустилась ночь. Лежа на своей узкой постели, Кеннет терпеливо ждал. Из ночной темноты до него донесся тихий свист, затем голос, приглушенный и полный нетерпения.
— Саиб, нужно вставать.
Кеннет быстро оделся и выскочил из шатра. Перед ним стоял тот самый рабочий, который должен был караулить на раскопках этой ночью. Страж приветствовал его, крепко сжимая в руках винтовку.
— В гробнице кто-то есть.
Кивком головы Кеннет отпустил человека. На темном бархате неба бриллиантами сверкали мириады звезд. Растущий месяц проливал на песок свой мягкий серебряный свет. Что ж, в гробнице, он найдет ответы на свои вопросы. Кеннет зажег факел и приготовился к спуску.
Внутри гробницы царила жуткая тишина. На носу у Бадры повисла капелька пота. Сильно пахло пометом летучих мышей. Пребывание под землей разбудило все ее предрассудки и страхи. Она сотворила оберегающий жест против глаза дьявола, как ее этому учили в детстве. Держа в руках мешочек с похищенным ожерельем, она вдруг ощутила приступ тошноты.
Бадра смотрела на пустынное и безлюдное место упокоения фараона, сооружение гробницы для которого было начато с момента его вступления на трон. У нее опять неровно забилось сердце. Всю свою честную земную жизнь древние египтяне рассматривали как подготовку к жизни загробной. Взяв это ожерелье, наличие которого в гробнице означало, что и в загробной жизни правители будут иметь привычную им при жизни роскошь, она как бы лишала их обладателей того, что должно было обеспечить им богатую жизнь в загробном мире. Это считалось непростительным грехом, за которым, по преданию, должна была последовать расплата.
Собрав все свои внутренние силы, она постаралась отвлечься от тягостных мыслей о предательстве, воровстве и бесчестьи. Бадра хотела забрать свой кинжал и вдруг отчетливо услышала чьи-то крадущиеся шаги в наклонном коридоре, ведущем к галерее.
Бадра в отчаянии оглянулась. В открытой камере не было укромного места, где можно было бы скрыться. Протиснувшись за саркофаг, она присела на корточки и, затаившись, стала ждать. Кто-то крадучись приближался. Она слышала тяжелые мужские шаги. Человек делал все возможное, чтобы войти в гробницу незамеченным.
Если она пробудет в своем укрытии довольно долго, может быть, этот человек найдет то, за чем пришел, и уйдет. Она впилась пальцами в полы своего кафтана. Еще один грабитель?
От волнения у нее вспотели виски. Кто бы ни был этот человек, он быстро приближался. Ей в голову пришла другая мысль. На всякий случай надо было подготовить правдоподобное объяснение своего присутствия в гробнице в такое время. Она перебирала в уме различные варианты, но все они казались неубедительными, как детская ложь.
Лучше всего было оставаться на месте. Бадра еще глубже вползла в укрытие. Шаги были слышны уже у входа в камеру. Затем человек вошел внутрь помещения. Она напряженно слушала шаги человека, который торопился закончить свое дело и быстро уйти.
Рискуя обнаружить себя, она вытянула шею. Ей были видны брюки европейского покроя. Ни шаровар цвета индиго, ни мягкой кожаной обуви. Значит, это не Рашид. Может быть, это археолог, месье де Морган?
Человек стоял молча. В гробнице не было слышно ни звука. Ей же слышался только стук ее сердца.
Спрятавшись за кварцитовым саркофагом, она сжалась в комок.
Раздался легкий скрип, и шаги стали удаляться. Шумный вздох облегчения вырвался из ее груди. Еще немного подождав, Бадра медленно распрямилась, потирая затекшие руки и ноги. И вдруг пронзительно закричала: кто-то зажал ей рот. Затем ее резко схватили за талию. И она услышала негромкий мужской голос:
— Что ты здесь делаешь, Бадра?
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Кеннет! Ледяные пальцы ужаса впились в ее сердце, в то время как его безжалостные руки цепко держали ее за талию.
Герцог Колдуэлл держал ее, как в ловушке, подобно змее, обвившей трясущуюся жертву железными тисками своих колец. Она испуганно дергалась, пытаясь высвободиться, но все было тщетно, она не могла вырваться из стальных объятий.
— Бадра, — горячо шептал он ей в ухо.
— Кеннет, пожалуйста, отпусти меня, — умоляла она шепотом.
— Не отпущу, пока ты не скажешь, почему ты здесь.
— Я… я здесь потому, что хочу почтить прошлое моего народа.
Его хватка ослабла, и он повернул ее лицом к себе. В свете факела она увидела пронзительно- голубые, как небо Египта, глаза, взгляд которых, казалось, прожигал ее. Кеннет прикоснулся к ее щекам, и она дернулась, откинула голову: его пальцы были горячие, словно угли жаровни.
В его голосе послышались опасные, вкрадчивые нотки: «Ты лжешь, Бадра».
— Кеннет, пожалуйста… — продолжала она умолять.
Посмотрев вниз, Кеннет разворошил ногой мусор и обнаружил ее находку. Потайной ящик. В свете факела, укрепленного на стене, его глаза сверкнули, как два ярких сапфира. Внезапно охвативший гнев ярким румянцем залил его как бы изваянное лицо. Взгляд у него стал таким же зловещим, как у древнего фараона, который разрушал, сжигал, грабил и обращал всех в рабство.
— Почему ты здесь, Бадра? Чтобы что-то украсть?
Дикая дрожь стала сотрясать ее тело. Он придвинул свое лицо ближе к ней. Мрачное негодование исказило его прекрасные черты. Она не видела спасенья для себя. В его взгляде она прочла твердую решимость воина вынудить у врага признание.
Кеннет наклонился над ней, прижимая ее к стене.
— Ты воровка, Бадра. Ты украла то, что принадлежит мне. Ты знаешь, как в Египте поступают с ворами?
«О, она знала! Но ей необходимо было достать это ожерелье!» Бадра постаралась унять дрожь, когда он снова провел рукой по ее щеке.
— Ты хочешь получить сокровище, которое нашли здесь? Ты хочешь увидеть, как оно будет переливаться на твоей нежной коже? — Его голос стал низким и глухим. Он ощупал ее мешочек и вынул оттуда сверкающую золотом пектораль — ожерелье принцессы Мерет, которое обрекало на рабство ту, которая наденет его на шею.
— Ты спрятала другое ожерелье в моей библиотеке. Скрывая свои истинные намерения, ты пыталась соблазнить меня. Почему ты вернула его, Бадра? Потому, что это Рашид попросил тебя?
«Он узнал, что я нашел ожерелье в его книгах? Он нашел его!»
У нее пересохло во рту. Она едва могла говорить.
— Кеннет, пожалуйста…
— Какой же я был дурак! — он сухо засмеялся. — Он использовал тебя, чтобы сделать эту грязную работу. Конечно, так.
Она стояла неподвижно. Смятение и ужас охватили ее.
