женщине. Мне надо было его предупредить, но, понимаешь, по таким вопросам советов обычна не спрашивают. От этой отравы, да и от любой другой, вы должны уметь избавляться самостоятельно. Но иногда яд первым убивает или вас, или желание жить.

— Вам что-то известно? — быстро отреагировал Джейсон.

Бартон затянулся:

— Совсем немного, чуть-чуть.

— И что это?

— Никакого отношения к Роджеру.

— Но тогда к кому? Или к чему?

— Может быть, вообще ни к кому не имеет отношения.

— Так вы собираетесь мне рассказать или нет?

— Еще не решил… пока раздумываю. Давай сначала ты расскажешь мне все, что знаешь, с самого начала — письма, Дорис, эта бледная девушка, Конни. Мне всегда казалось, что она не от мира сего, так нет, впуталась в убийство! И почему?

— Полагаю, не по своей воле. Джеймс кивнул:

— Да, просто шаг в темноту и пустоту. Ладно, продолжай. Расскажи обо всем, как ты понимаешь.

— Когда утонула Дорис, меня здесь не было. Я видел одно из анонимных писем, грязная это штука, а миссис Нидхем постоянно держала меня в курсе того, что здесь болтают. Значит, так… — И он рассказал всю историю, как сам ее слышал, только немного подправив, чтобы сделать сюжет понятнее. И снова на первый план вышли анонимки. Из-за них утонула Дорис. Конни сказала, что знает автора, — и умерла. Роджер Рептон сказал то же самое — и умер.

Когда Джейсон закончил рассказ, наступила долгая тишина.

Наконец ее прервал мистер Бартон:

— Скажи, эта девушка, Конни, шла в среду ночью через деревню с мисс Эклс?

— Да.

— Женщины попрощались у коттеджа «Холли», и дальше, к дому, девушка пошла одна?

— Так утверждает мисс Эклс.

— А никаких доказательств ее словам нет?

— Нет.

— Значит, она могла пойти вместе с Конни к ней домой и проследить, чтобы в какао оказалось достаточно таблеток, чтобы Конни уже не проснулась.

Джейсон кивнул:

— Вполне могло быть и так.

— И именно мисс Эклс отнесла Роджеру чай и была самой последней, кто видел его живого, и, соответственно, первой, кто нашел его мертвое тело. И тут она кричит и обвиняет его жену. Похоже, можно завести дело против мисс Эклс, правда?

— Почти, — ответил Джейсон. — Улики делятся между ней и Сциллой. В деле Конни перевешивает Метти, а в деле Роджера — Сцилла. Потому-то, полагаю, еще никого не арестовали. Если следовать логике, все завязано на анонимных письмах — и Дорис, и Конни, и Роджер. В деле полковника его жена является просто подарком для полиции, если бы сюда не вклинивалось дело Конни. Каким образом Сцилла могла ухитриться растворить таблетки от бессонницы в какао? Никаких возможностей у нее для этого не было. Кажется, никто больше тоже не имел к ним отношения, чего нельзя сказать про Метти, которая знала о снотворном, даже предостерегала Конни не пить больше одной таблетки, если ей верить, и вполне могла проводить девушку до самого дома и приправить соответствующим образом ее напиток. Правда, существует еще одна теория — какао могли отравить, пока Конни была в гостях, а тогда отрава не имеет отношения к таблеткам мисс Мегги. Тут могло иметь место совпадение, но, скорее всего, человек, пишущий анонимки, слышал разговоры, что девушка плохо спит, и это могло навести его на мысль, как лучше заставить ее замолчать.

— Ты хочешь сказать, что счет пятьдесят на пятьдесят между мисс Эклс и миссис Рептон? — задумчиво спросил Бартон.

— Не знаю, наверное. Хочу только заметить, что совершенно не представляю, как Сцилла могла отравить то какао, ведь она все время была в поместье, на людях, с четверти восьмого и до конца приема. Ей бы не удалось за это время пробежать через деревню и обратно, а если предположить, что она сделала это до приема, то ведь тогда Конни была дома и еще не сварила себе этот напиток. Не думаю, что Сцилла просто влетела через одни двери, когда мисс Конни и мисс Эклс входили через другие: у нее бы времени не хватило одеться и накраситься перед гостями, а я вас уверяю, она и то и другое делает со вкусом и чрезвычайно аккуратно.

— Я об этом не говорил, — заметил мистер Бартон. — Если помолчишь, я еще кое-что скажу.

Джейсон рассмеялся:

— Да неужели? Давайте выкладывайте.

Джеймс Бартон перегнулся через лежащих котов и вытряхнул пепел в камин, затем выпрямился и задумался, взвешивая в руках вересковую трубку.

— Знаешь, я в ту ночь гулял, как всегда, с котами, — начал он.

— В какое время?

— Где-то после десяти, я не смотрел на часы. Абнеру захотелось пройтись, а за ним и все остальные потянулись. Так что мы обошли деревню.

— А машины уже отъезжали от поместья?

— Ни одной, вообще ни одной машины на дороге, пока мы не дошли до коттеджа «Крофт». И там кто- то был.

— Кто?

— Не спрашивай меня об этом, не знаю, хотя, если попытаться, то предположить кое-что можно.

— Так кто это был?

Джеймс Бартон покачал головой:

— Абумелех пролез внутрь под закрытой калиткой. Я хотел открыть щеколду и тут услышал, как кто-то идет вокруг дома, ступает так же осторожно и почти бесшумно, как мои коты. Я отступил назад… тоже осторожно. Кто-то в темноте прошел мимо меня, а тут Абумелех зарычал и спрыгнул на дорожку. Вот и все.

— Как это все?!

— Больше я ничего не видел.

— Скажите хотя бы, это был мужчина или женщина?

— Это был… силуэт, — медленно произнес Бартон. — Можно, конечно, сказать, что он ступал слишком мягко для мужчины, но некоторые мужчины умеют так ходить… я, например, могу, да и любой браконьер тоже.

— А куда направился этот человек?

— Назад к деревне, так же, как и я.

— Вы должны все рассказать полиции, — посоветовал Джейсон. — Особа, которая в темноте отходила от задней двери коттеджа «Крофт», вряд ли делала это из благих побуждений и, во всяком случае, могла отравить какао. Полиция должна узнать об этом.

Послышался смущенный смешок.

— Понимаешь, это глупо, ведь ничего толком я и не знаю, да и что я могу сказать об этом человеке? Ведь он может то же самое сказать обо мне. Я тоже бродил в темноте, не включая фонарика, да еще в сопровождении котов, а это отягощающий фактор в ночных блужданиях. Понимаешь, несмотря на кино, прогресс науки и роль образования, в деревнях все еще верят в ведьм, а не бывает ведьм без кошек, правда?

Оставив без внимания последнее замечание, Джейсон резко спросил:

— Почему вы не зажигали фонарик?

Бартон пожал плечами:

— Я и без него прекрасно обхожусь.

— Но когда кто-то выходит из калитки прямо перед вашим носом, то даже не можете разобрать,