без дела на столе, и к тому моменту, когда прибор был вновь готов к работе, они оказались уже не только закаленными, но и запыленными. Вильм продолжил испытания и не поверил своим глазам; прибор показывал, что прочность образцов возросла чуть ли не вдвое.

Вновь и вновь повторял ученый свои опыты, и каждый раз убеждался, что через пять — семь дней после закалки его сплав становится прочнее. Так было открыто интереснейшее явление — старение алюминиевых сплавов после закалки.

Сам Вильм не знал, что происходит с металлом в процессе старения, но, подобрав опытным путем оптимальный состав сплава и режим термической обработки, он получил патент и вскоре продал его одной немецкой фирме, которая в 1911 году выпустила первую партию нового сплава, названного дюралюминием, или дуралюмином, в честь немецкого города Дюрена, где было начато производство сплава.

После того как в начале нашего столетия экспериментальным путем была показана возможность превращения одних химических элементов в другие, перед учеными вновь встал вопрос, который в свое время не давал покоя средневековым алхимикам: 'А нельзя ли получить золото из неблагородных металлов?'

В 20-х годах нашего века один японский исследователь пытался 'добыть' золото из ртути, воздействуя на ее пары мощными электрическими разрядами. Много времени и труда потратил он, и вот, наконец, пришел успех: в ртути появились первые следы золота. Радость экспериментатора не знала границ. Каково же было разочарование, когда выяснилось, что желанный металл попал в ртуть с… золотой оправы его собственных очков. Поправляя очки руками, на которых были мельчайшие капельки ртути, ученый переносил золото в виде амальгамы в исследуемую ртуть.

Вскоре после революции один из руководителей советской промышленности А. П. Серебровский (1884–1938) дважды посетил США. В своей книге 'На золотом фронте' (М.-Л., 1936) он рассказал о курьезном эпизоде, связанном с открытием месторождения цветных металлов в пору, когда США были охвачены эпидемией 'золотой лихорадки'.

'Из Колорадо по своему маршруту я должен был поехать в штат Вашингтон на рудники, расположенные около Спокэна, затем в Сиэттл и, наконец, в Аляску. Рудники около Спокэна расположены в районе Кер-д'Ален… Это полиметаллическое месторождение, из которого добывается не только золото, но и цветные металлы.

В течение многих лет носились упорные слухи о наличии золота в этом районе, но вести там поисково-разведочные работы было очень опасно из-за враждебности индейцев.

Золотая лихорадка началась там только в восьмидесятых годах прошлого века, когда в район Кер- д'Ален хлынула буквально орда золотоискателей, преимущественно из штатов Монтана, Колорадо и Южная Дакота.

Со сказочной быстротой в этом районе вырос городок Мюррей, сразу ставший центром золотодобычи. Торговлю захватили в свои руки два предприимчивых американца, основавших там фирму Купер и Пек. Эта фирма снабжала золотоискателей в кредит продовольствием и инструментом, взамен чего они обязывались отдавать фирме половину своей добычи золота.

В числе прочих фирма Купер и Пек законтрактовала некоего Ноя Келлога, золотоискателя, и снабдила его на этих условиях мулом и на сумму 18 долларов 75 центов продовольствием… и сверх того ему дали пару ботинок за 2 доллара 75 центов.

Ной Келлог по условию с фирмой обязан был вести разведки на золото в южной части реки Кер- д'Ален. Когда через месяц исчерпался запас взятого им с собой продовольствия, Келлог вернулся и вместо проб золота, которого он не нашел, он принес с собой несколько кусков железняка, содержащего свинцовый блеск. Образцы эти он показал Куперу, но они его не заинтересовали, так как он в них ничего не понимал.

Несколько позднее Келлог показал их ирландцу Филиппу О'Рурку, работавшему до того в Лидвиле (штат Колорадо) и знавшему немного толк в серебряно-свинцовых рудах.

Полагая, что обязательства в отношении фирмы Купер и Пек у него кончились, Келлог вместе с О'Рурком сделали заявки на открытие им месторождения, и тут-то фирма Купер и Пек по существу потребовала половинной доли.

Суд встал на сторону богатой фирмы и решил, что не Келлог открыл месторождение, а мул, которым его снабдила фирма и который в поисках корма, якобы, набрел на обнаженные выходы месторождения'.

В конце 20-х годов зарубежная металлургическая фирма обратилась к директору одного из заводов цветных металлов в Сибири с выгодным, казалось бы, предложением: продать ей за довольно солидную плату отвалы пустой породы, скопившиеся около заводской территории. 'Неспроста, должно быть, иностранцы заинтересовались отходами производства', — подумали работники завода. О том, что фирма действовала не корысти ради, разумеется, не могло быть и речи. Где же собака зарыта? И заводские химики принялись тщательно исследовать старые отвалы.

Вскоре все стало ясно: оказалось, что 'пустая порода' содержала редчайший металл — рений, открытый за несколько лет до описываемых событий. Поскольку мировое производство рения измерялось в то время буквально граммами, цена на него была поистине фантастической. И не мудрено, что представители зарубежной фирмы готовы были раскошелиться, лишь бы заполучить в свои руки драгоценные отвалы. Но к их великому огорчению, сделка по вполне понятным причинам не состоялась.

Когда началась Великая Отечественная война, оставшиеся во временно оккупированных врагом городах рабочие уходили с заводов и шахт в села, скрывали от захватчиков свою специальность.

Один из лучших сталеваров Мариупольского (ныне Ждановского) завода им. Ильича И. А. Лут в те трудные дни, как и многие другие кадровые металлурги, не явился по требованию немцев на свой завод. До войны в течение тринадцати лет он варил в мартеновском цехе № 2 мирную сталь, был одним из участников возникшего в то время в стране движения сталеваров за скоростные плавки. В период оккупации, чтобы прокормиться, Лут вынужден был валять валенки и продавать их на рынке. Как-то раз ему довелось выслушать строгую критику своей продукции. 'Эх ты, — неодобрительно попрекнул его старик-покупатель. — Даже валенки и те сделать не мог. А если бы тебя заставить сталь варить?'. Трудно было признанному мастеру сталеварения сдержать улыбку. 'Придет время и сталь сварим', — ответил он ворчливому старику.

И это время пришло. Немало отличной стали сварил после войны Иван Андреевич Лут. В 1958 году одним из первых на заводе он был удостоен звания Героя Социалистического Труда.