предшествовавшую цифровым носителям, Дрейк сумел найти способ записать как звуки, так и изображения на позолоченный медный аналоговый диск размером около 30 сантиметров, предложил фонографическую капсулу, иглу для воспроизведения диска и, как они надеялись, понятные диаграммы о том, как всем этим пользоваться. Саган хотел, чтобы Ломберг, иллюстратор его популярных книг, стал директором этой записи.
Задача была непростая: придумать и создать презентацию, которая сама по себе будет произведением искусства, несущую то, что вполне может оказаться последними оставшимися фрагментами человеческого художественного замысла. Отправленная в космос покрытая золотом алюминиевая коробка, содержащая запись, чью обложку также должен был разработать Ломберг, будет подвержена воздействию космических лучей и межзвездной пыли. По консервативным оценкам, она просуществует миллиард лет, а может, и много больше. К тому времени тектонические потрясения или взорвавшееся Солнце могут свести все наши следы на Земле к их молекулярным составляющим. Этот срок наиболее точно отражает ту вечность, которая ожидает любое из созданий рук человеческих.
У Ломберга было до запуска всего лишь шесть недель на раздумья. Он и его коллеги спрашивали известных на весь мир специалистов по семиотике, мыслителей, художников, ученых и писателей-фантастов о том, что, по их мнению, сможет проникнуть в сознание непостижимых зрителей и слушателей. (Годами позже Ломберг разработает предупреждающие знаки для попавших в пределы Пилотного подземного хранилища в Нью-Мексико о захороненной радиоактивной опасности.) Диск должен был содержать приветствия, записанные на 54 языках, а также голоса десятков других обитателей Земли, от воробьев до китов, и такие звуки, как удары сердца, прибой, стук молотка, треск огня, гром и поцелуй матери.
Изображения включали диаграммы ДНК и Солнечной системы, а также фотографии природы, архитектурных сооружений, панорам городов, кормящих матерей, охотящихся мужчин, разглядывающих глобус детей, соревнующихся атлетов и едящих людей. Поскольку обнаружившие изображения могут не понять, что фото – это не абстрактные каракули, Ломберг изобразил несколько дополнительных силуэтов, которые должны помочь отличить рисунок от фона. На портрете пяти поколений семьи он выделил отдельных людей и добавил подписи, сообщающие об их росте, весе и возрасте. На изображении человеческой четы он сделал утробу женщины прозрачной, чтобы показать растущий внутри плод, в надежде, что идея художника найдет отклик в воображении неизвестного зрителя даже через невероятное пространство и время.
«Мне нужно было не только найти все эти изображения, но и расположить их в определенной последовательности, которая придала бы дополнительный смысл отдельным картинам», – вспоминает он сегодня в доме у усеянного обсерваториями вулкана Мауна-Кеа на Гавайях. Начав с таких узнаваемых для космического путешественника вещей, как вид планет из космоса и спектры звезд, он расположил изображения по ходу эволюции, от геологии до живой биосферы и человеческой культуры.
Сходным образом он выстроил и звуки. Несмотря на то что сам он является художником, Ломберг чувствовал, что музыка имеет больше шансов, чем изображения, найти отклик и даже очаровать инопланетное сознание. Отчасти потому, что ритм воспринимается всеми чувствами, но также и потому, что для него «если не считать природы, это наиболее верный способ прикоснуться к тому, что мы называем духом».
Диск содержит 26 записей, включая музыку пигмеев, навахо, азербайджанскую волынку, народные мексиканские напевы, Чака Берри, Баха и Луи Армстронга. Самым дорогим для Ломберга номинантом была ария Королевы Ночи из «Волшебной флейты» Моцарта. Она, в исполнении сопрано Эдды Мозер в сопровождении Баварского государственного оперного оркестра, показывает верхний предел человеческого голоса, доходя до самой высокой ноты в стандартном оперном репертуаре, верхнего фа. Ломберг и продюсер записи, бывший редактор
Они процитировали Кьеркегора, когда-то написавшего: «Моцарт входит в малую плеяду тех, чьи имена и труды время не забудет, ибо они принадлежат вечности».
С помощью «Вояджера» они сочли своим долгом сделать это высказывание как никогда верным.
Оба «Вояджера» стартовали в 1977 году. Оба в 1979-м миновали Юпитер и два года спустя достигли Сатурна. После сенсационного открытия активных вулканов на втором спутнике Юпитера, Ио, «Вояджер-I» опустился ниже южного полюса Сатурна, чтобы впервые показать нам спутник Титан, который выбросил его из эллиптической плоскости Солнечной системы в сторону межзвездного пространства, мимо «Пионера-10». Теперь из всех созданных человеком объектов он находится дальше всего от Земли. «Вояджер-2» воспользовался редким парадом планет, чтобы посетить Уран и Нептун, и теперь также оставляет Солнце позади.
Ломберг наблюдал за стартом первого «Вояджера», несущего на позолоченном конверте записи диаграммы места создания и описание, что делать с находящимся внутри диском, – символами, которые он, Саган и Дрейк считали возможными для расшифровки любым путешествующим в космосе интеллектом, хоть встреча маловероятна, и еще менее вероятно то, что мы о ней узнаем. Но не «Вояджеры» и не их записи являются первыми рукотворными созданиями, путешествующими в окрестностях нашей планеты. Даже через миллиарды лет бесконечной работы космической пыли, превращающей их самих со временем в пыль, есть и еще один шанс стать известными за пределами нашего мира.
В 1890-х сербский иммигрант в Америку, Никола Тесла, и итальянец Гильельмо Маркони запатентовали устройства, способные передавать сигналы по воздуху. В 1897 году Тесла в Нью-Йорке продемонстрировал пересылку с корабля на берег пульсации через разделявшую их воду, в то время как Маркони делал то же самое на различных британских островах – и, в 1901-м, через Атлантику. В результате они подали друг на друга в суд по поводу прав на изобретение и отчислений за его использование. Неважно, кто из них был прав, к тому времени передача информации через моря и континенты стала обычным делом.
И за их пределы: электромагнитные радиоволны – куда большей длины, чем ядовитое гамма-излучение или ультрафиолетовое солнечных лучей, – излучаются со скоростью света в расширяющейся сфере. По мере распространения их интенсивность падает пропорционально квадрату расстояния, что означает, что в 100 миллионах километров от Земли сила сигнала будет в 4 раза меньше, чем в 50 миллионах километров. Но сигнал все еще присутствует. По мере распространения сферы передачи вдоль Млечного Пути галактическая пыль поглощает часть радиоизлучения, ослабляя сигнал еще больше. Тем не менее он продолжает свой путь.
В 1974 году Фрэнк Дрейк передал трехминутное радиоприветствие с самой крупной радиотарелки на Земле, радиотелескопа Аресибо в Пуэрто-Рико диаметром 304,5 метра и мощностью в полмиллиона ватт. Сообщение состояло из серий двоичных импульсов, которое внеземной математик сможет расшифровать как грубое графическое представление последовательности от 1 до ю, атома водорода, ДНК, нашей Солнечной системы и фигурки человека из палочек.
Сигнал, как позже объяснял Дрейк, был почти в миллион раз сильнее обычной телепередачи и направлен в сторону звездного скопления в созвездии Геркулеса, которого достигнет через 22 800 лет. Но даже в этом случае из-за последовавших многочисленных протестов против раскрытия положения Земли превосходящим нас в развитии инопланетным хищным разумным существам члены международного сообщества радиоастрономов договорились никогда больше не подвергать планету такому риску в одностороннем порядке. В 2002 году это соглашение было нарушено канадскими учеными, направившими лазеры к небесам. Но поскольку передача Дрейка все еще ждет ответа, не говоря уже об атаке, невозможно вычислить вероятность, что нечто пересечет их плотные лучи.
Кроме того, к тому моменту тайное уже может стать явным. Более 50 лет мы посылали сигналы, для получения которых требуется очень большой или очень чувствительный приемник, – но, учитывая размер интеллекта, который мы воображаем себе где-то там, это не является невозможным.
В 1955 году, немногим более 4 лет спустя после выхода из телестудии в Голливуде, сигналы первых звуков и изображений сериала «Я люблю Люси» достигли Проксимы Центавра, ближайшей к Солнцу звезды. Полстолетия спустя сцена Люси, под маской клоуна проникающей в ночной клуб Рики «Тропикана», была на 50 с лишним световых лет, или около 480 триллионов километров, дальше. Так как Млечный Путь 100 тысяч
