вы можете получить несколько вторичных случаев в семьях и у сотрудников больниц, но при достаточных мерах предосторожности вирус быстро умрет. Если только не мутирует в нечто более жизнеспособное».

Высокоопасные вирусы, подобные Эбола и Марбургу, начали свою жизнь на животных – скорее всего, на плодоядных летучих мышах – и распространились среди людей через биологические жидкости. Поскольку Эбола поражает дыхательные пути, исследователи из армии США в Форт-Детрике, штат Мэриленд, проверяли, сможет ли террорист состряпать начиненную этим вирусом бомбу.

Они создали аэрозоль, способный распространить болезнь среди животных. «Но, – говорит Ксиазек, – он не делает вдыхаемые частицы достаточно маленькими, чтобы они легко передавались между людьми через кашель и чихание».

Но если одна из разновидностей Эболы, Рестон, мутирует, у нас появится проблема. В настоящий момент она убивает приматов, но не людей; однако, в отличие от других видов Эболы, она распространяется воздушным путем. Аналогично, если высокоживучий СПИД, передающийся сейчас только через кровь или семя, начнет жить в воздухе, он сможет погубить целый вид. Ксиазек полагает, что это маловероятно.

«Может быть, он и сменит способ передачи. Но текущий вариант на самом деле имеет преимущество для выживания ВИЧ, потому что позволяет жертвам заниматься его распространением. Он не случайно занял эту нишу».

Даже самый смертельный грипп, передаваемый воздушным путем, не сумел стереть всех нас с лица земли, потому что люди со временем выработали иммунитет и пандемии прекратились. Но что если психически ненормальный, хорошо подкованный в биохимии террорист сотворит нечто, что будет развиваться быстрее, чем мы способны вырабатывать сопротивление, – может быть, за счет скрепления генного материала с гибким вирусом атипичной пневмонии, который может распространяться как половым путем, так и по воздуху, причем до того, как Ксиазек поможет его уничтожить?

Ксиазек допускает, что можно вывести вирус, отбирая его по смертоносности, но, как и с трансгенными пестицидами, результат генетических манипуляций не гарантирован.

«Так было с искусственно выведенными комарами, менее способными передавать вирусные инфекции. Когда их выпустили в природную среду, они оказались не слишком конкурентоспособными. Это не так просто, как придумать. Чтобы перепаковать это в инфекцию, потребуются целые констелляции генов, которые позволят заразить клетку организма-носителя, а затем дадут потомство».

Он грустно посмеивается. «Занимающиеся этим люди могут погибнуть в процессе. Можно сделать более простые вещи с куда меньшими усилиями».

Все еще не получив идеальных способов контрацепции, мы можем пока что не опасаться мизантропических заговоров по стерилизации всей человеческой расы. Время от времени Ник Востром, руководящий оксфордским Институтом будущего человека, вычисляет вероятность (повышающуюся, по его мнению) наличия риска прекращения человеческого существования. Его особенно интересует потенциал нанотехнологий увести не в том направлении, случайно или намеренно, или суперинтеллекта, вышедшего из-под контроля. Однако в обоих случаях, отмечает он, до появления возможности создания медицинских машин размером с атом, которые будут контролировать наши кровеносные системы, убивая болезнь, а потом примутся и за нас, или роботов с возможностью самовоспроизводства, которые переполнят планету или выживут нас с нее, «остаются еще десятки лет».

В мрачном ученом томе «Конец света» космолог Джон Лесли из Университета Гуэлфа (Онтарио, Канада) соглашается с Бостромом. Однако он предупреждает об отсутствии гарантий, что наши ускорители частиц большой энергии не сломают физики вакуума, в котором вращается наша галактика, или даже не приведут к новому Большому Взрыву («по ошибке», добавляет он в качестве слабого утешения).

Каждый из этих философов, изучающих этическую систему эпохи, в которую машины думают быстрее людей, но регулярно оказываются столь же несовершенными, постоянно натыкается на феномен, никогда не беспокоивший интеллектуальных предшественников: хоть люди очевидным образом пережили все оспы и метеоры, сбрасываемые на нас природой до сего времени, технологии – это то, чем мы жонглируем на свой страх и риск.

«С другой стороны, они нас пока не убили, – говорит Ник Бостром, который в свободное от уточнения сведений о судном дне время исследует, как увеличить продолжительность человеческой жизни. – Но если мы вымрем, то причиной этого, как мне кажется, будет скорее новая технология, чем уничтожение окружающей среды».

Для всей остальной планеты не будет особой разницы, потому что вне зависимости от причины немало других видов последует за нами. Шанс, что сотрудники зоопарков из внешнего космоса сделают эту загадку неактуальной, забрав нас, но оставив все остальное, весьма невелик и попахивает нарциссизмом – почему их будем интересовать только мы? И что их остановит от инопланетного аналога пускания слюней над тем же соблазнительным пиршеством ресурсов, которым мы пресытились? Наши моря, леса и обитающие в них создания могут быстро предпочесть нас гипермогущественным инопланетным существам, которые могут засунуть межзвездную соломинку в океан планеты для тех же целей, что побуждают нас переливать целые реки из их долин.

«По определению мы – инопланетные захватчики. Везде, кроме Африки. Каждый раз, когда Homo sapiens приходил куда-нибудь еще, начиналось вымирание».

Лэс Найт, основатель Движения борцов за добровольное исчезновение человечества как биологического вида (Voluntary Extinction Movement, VHEMT), – думающий, вкрадчиво и четко говорящий, весьма серьезный человек. В отличие от более назойливых сторонников изгнания людей с угнетенной планеты – таких как Церковь эвтаназии с четырьмя столпами в виде аборта, самоубийства, содомии и каннибализма, а также web-сайта, учащего разделывать человеческий труп и предлагающий рецепт соуса для барбекю, – Найт не получает мизантропического удовольствия от чужих войн, болезней или страданий. Школьный учитель, он просто продолжает решать математические задачки и получает один и тот же ответ.

«Ни один из вирусов не сможет убить 6 миллиардов нас. 99, 99 % умерших оставит 650 тысяч выживших с врожденным иммунитетом. На самом деле эпидемии лишь усиливают вид. За 50 тысяч лет мы можем с легкостью оказаться в той же точке».

Война тоже не поможет, говорит он. «В войнах погибали миллионы, но все же человеческие семьи продолжают увеличиваться. В основном войны поощряют возвращаться к исходной численности как победителей, так и побежденных. Кроме того, – добавляет он, – убийство аморально. Массовое убийство никогда не должно рассматриваться как способ улучшения жизни на Земле».

Несмотря на то что он живет в Орегоне, его движение базируется повсюду – то есть в Интернете, где создан web-сайт на 11 языках. На выставках, посвященных Дню Земли, и международных конференциях Найт развешивает графики, подтверждающие предсказания ООН, что численность роста населения и рождаемости снизятся к 2050 году, но основной смысл скрыт в третьей диаграмме, показывающей скорость роста этих цифр на настоящий момент.

«У нас слишком много активных производителей. Китайцы снизили скорость воспроизводства до 1,3 %, но все равно у них каждый год прирост составляет 10 миллионов. Голод, болезни и война по-прежнему собирают свой урожай, но не могут поспеть за нашим ростом».

Своим лозунгом «Жить долго и вымереть счастливо» его движение предлагает человечеству избежать мучительного массового вымирания, которое произойдет, как предсказывает Найт, когда с жестокой очевидностью станет излишняя наивность предположения, что мы можем одновременно сохранять планету и есть ее. Чем столкнуться с ужасными войнами за ресурсы и голодом, которые истребят нас и практически все остальное вокруг, VHEMT предлагает мягко отпустить человечество на покой.

«Допустим, все мы согласимся остановить размножение. Или что появится по-настоящему действенный вирус, и вся сперма человечества потеряет оплодотворяющую способность. Первыми это заметят кризисные центры для беременных[42], потому что в них перестанут обращаться. Через несколько месяцев, к счастью, специалисты по абортам окажутся не у дел. Это станет трагедией для пытающихся зачать. Но через пять лет перестанут в страшных муках умирать дети моложе пяти лет».

Жизнь детей улучшится, говорит он, потому что они станут ценными, а не лишними. Не останется ни одного неусыновленного сироты.