– Неискренне, дорогая. Знаешь, я ведь не за этим звоню, – надулся он.

– А кстати, зачем?

– Ты что сегодня вечером делаешь?

– А что? – насторожилась я. – У тебя есть какие-то определенные планы? Хочешь увидеться?

– Ага. Я подъеду, только надо, чтоб ты тоже была. Или у тебя завтра эта твоя Жанна?

– Не-а, Жанна у меня послезавтра. А завтра я статьи везу в журнальчик во второй половине дня.

– Что, тебя печатают? – удивился он.

Я фыркнула:

– А чего бы статьи профессионального психолога и не печатать? Ты хоть представляешь, как мало людей хочет совершенно бесплатно писать тонны никому не нужной макулатуры для изданий, которые выходят микроскопическим тиражом за счет дотаций государства?

– Ага, понятно, – окончательно запутался Котик. – Так я заеду?

– Если только подождешь меня. Я понятия не имею, во сколько освобожусь. – Я строго его одернула. А то еще подумает, что я ему рада. Или что мне нечем заняться, раз я безработная.

– Ничего-ничего, – неожиданно покладисто согласился он.

Что ж, раз так – я провела в редакции никому не известного, но местами очень даже интересного психологического журнала «Профессиональная психология» весь день. Я обсудила, что еще из моего мусора может подойти им к следующему номеру. Пообещала им материалы по Жанне, если она, конечно, позволит публиковать ее рисунки и прочее. Может и не разрешить на самом деле. Потом я долго и упорно пила чай с пирогом в кабинете редакции, обсуждая последние тенденции в психологии и околосмежных направлениях нейролингвистического программирования и прочих методов манипуляции человеческим сознанием. Мы обсудили различные способы заманивания клиентов на длинные сквозные сеансы. Я уже возобновила приемы клиентов, но вела их на дому. Так что клиентов у меня было еще меньше, чем во времена моей работы в центре.

– Может, тебе попробовать вернуться? – предложила редакторша – моя сокурсница по МГУ.

– Нет уж. Только не к Баське. Она меня предала, если разобраться, – давила на жалость я. – И потом, у них там и зарплата маленькая, и клиентов мало. Я уж лучше закончу с Жанной и пойду сдамся рекрутерам. Пусть устроят меня штатным психологом в какую-нибудь большую и сумасшедшую фирму. Буду тестировать персонал и повышать их коммуникабельность.

– А что, тоже вариант! Только как же консультирование?

– Устала я от консультирования. Хочется спокойных волн бизнеса, оклада и интересной работы. В конце концов, я весь год исследую способности личности. Что теперь, мне опять выслушивать, как мужья женам досаждают?

– Тоже верно, – кивнула она и достала из шкафа бутылку портвейна. Я вдохнула, скосила глаза на настенные часы. Котик должен был уже как минимум час, а то и два ходить по моему дому из угла в угол и крыть меня последними словами.

– Наливай. – Я достала из шкафчика стаканы и блюдечко с карамельками. Наша старинная неизменная закусь.

– Ты уж извини, но я считаю, что ты должна продолжать свою работу. Ее не у нас надо публиковать, а диссертацию писать. Это я тебе как редактор говорю.

– Хорошо тебе как редактору говорить, у тебя муж – банкир. Я бы тоже занималась исключительно наукой, если бы за спиной у меня сидел толстый кошелек.

– Да что ты! – Подруга залпом отхлебнула почти все содержимое бокала. Я последовала ее примеру.

– Конечно, а ты как думала. Мне и самой интересно, да и дела там – море. И не только с этими чертовыми гениями, которых и нет почти. Я бы занималась развитием креатива в чистом виде. Вот что интересно! – поделилась я планами. – Но на это же нужны деньги. У меня одна обработка данных занимает месяцы! А в России эти исследования вообще никому не нужны.

– Почему? – опешила та.

– Да потому! Зачем нужна технология вычисления людей с нестандартным оригинальным мышлением, когда у нас все ищут именно стандартных людей. Мы же – страна исполнителей. Русским бизнесом управляют не те, кто умеет, а те, кто приходится директору двоюродным братом. И карьеру делают не способные и инициативные, а сговорчивые и удобные. В России никому не нужны результаты. Только откаты. Так что мне либо уезжать за границу, где я уж точно никому не нужна, либо искать толстый кошелек.

– Но что тебе мешало, когда ты сидела за Яшкиным кошельком? Что-то я не помню, чтоб ты тогда хоть одну статью мне привезла. Хотя я у тебя их чуть ли не раз в неделю просила. А тут – у тебя денег на портвейн не хватает, а статья за статьей. И какие! – Она от избытка чувств налила нам еще по бокалу. Тянуть с ними мы не стали.

– Знаешь, что это? – немного осоловев, спросила я.

– Что? – поинтересовалась она, разворачивая карамельку.

– ПА-РА-ДОКС! – медленно по слогам произнесла я и заглотнула карамельку целиком. Портвейн приятно согревал кровь, а голодный желудок спешил поскорее впитать весь целебный бальзам.

– До дома-то доедешь? – заботливо поинтересовалась однокашница, пополняя пустующую тару.

Я усмехнулась:

– А в универе ты мне таких вопросов не задавала!

– Потому что в универе всегда был кто-то, кто бы тебя дотащил до койки! – хохотнула она. Я покраснела. Н-да, в юности я была бешено популярной среди прыщавых подростков, на моем фоне любой из них смотрелся великаном. Это уже потом в моду вошли тощие шнуркообразные малолетки с анорексией.

– Да, а что там этот твой бандит? – запоздало вспомнила подруга.

Я мгновенно помрачнела.

– Он не бандит. Но больше не звонит, мерзавец.

– Так позвони сама! – пьяненько развела руки в стороны она. – Тоже мне, проблема.

– У него телефон не отвечает.

– Пошли эсэмэс! Когда-нибудь он же его получит, – рационально предложила она. Я сглотнула слюну. Раньше мне это в голову не приходило.

– И чего написать? Он мне, собственно, кто?

– Кто? – сощурилась она.

Я выпила остатки портвейна и долго трясла рюмку, требуя еще капельку.

– Никто! – выдохнула я.

– Тогда так и напиши. «Ты мне никто, подлец!» – предложила эта мастерица редактуры. Мне в голову пришла смутная мысль, что для голодного человека я уже несколько перебрала с портвейном. Но мысль растворилась в воздухе, как дым от моей сигареты. И я достала телефон. Снова (в сто сорок первый раз за эту неделю) выбрала в телефонной книжке имя «Григорий Олигарх» и нажала на вызов.

– Абонент временно не отвечает, – снова отбрил меня робот.

– И что, так всегда? – удивилась подруга.

– Нет. – Я взмахнула рукой, скинув на пол все оставшиеся карамельки. – Иногда он просто не берет трубку.

– Тогда пиши.

– Что писать? – С трудом найдя в меню нужный пункт, я сосредоточилась на буквах.

– Пиши: я тебя люблю!

– Это неправда, я его максимум хочу! – запротестовала я.

– Пиши тогда: я тебя хочу! – не стала упираться та. Я замотала головой. В результате долгих усилий, которым сопутствовало допивание открытой бутылки шотландского ликера «Кероланс», был выработан следующий текст послания: «Гриша, нам очень надо поговорить. Не знаю, на что ты обиделся, но я ни в чем не виновата (на этой фразе я настаивала сильнее всего). И в тот день я сначала звонила тебе, но не дозвонилась!!! Так что не будь дебилом (на этом настаивала она), и давай просто поговорим. Целую, твоя Ксения (на этом настаивали мы обе)». С трудом впихнув сие слезливое послание в формат одного простого