глаза! Я вспомнила, что такое улыбка! А самое главное, все, что он сказал, верно! Что тут можно сказать? Спасибо, Мехди! Вы – редкий человек!

Анастасия, 23 года, Москва».

«Хотим выразить Вам огромную благодарность за то, что дали нам надежду и уверенность, это помогло нам выстоять в нелегкие дни сомнений в ожидании положительного решения проблемы.

Мы Вам очень признательны и желаем всяческих благ в Вашем благородном служении людям, нуждающимся в понимании и положительных стимулах, вере в добро и надежде на ее неиссякаемость…

Особую благодарность хотели бы высказать в адрес Вашей помощницы – Насти!

С уважением, Лариса и Ева».

Сентябрьской ночью я беспричинно проснулся, ощутив, что в квартире, кроме меня, присутствует некто. Часы показывали 1.30. Прошел в кухню, выпил воды и выкурил сигарету. Проверил входную дверь – конечно, она была заперта мною вчера. Да я и не сомневался в этом. Надо пояснить, что в квартире я ночевал один, супруга осталась на даче. Как говорится, был в здравом уме и трезвой памяти.

И тут явственно ощутил, что кто-то настойчиво зовет меня дружеским голосом. Присниться это никак не могло – ведь я уже вполне проснулся, двигался, действовал. Когда этот телепатический зов повторился, я вернулся в спальню и увидел, что в кресле, в метре от кровати, что-то или кто-то находится. Это было флюоресцентное слабое свечение. Хотел было включить свет, но тут же раздумал. Вглядывался в это туманное свечение и явственно видел, что с каждой секундой оно становится все контрастнее, обретая облик темноволосого мужчины с очень короткой и узкой бородкой. Это был портрет иранского экстрасенса Мехди Эбрагими Вафа.

– Салам, – мягким баритоном сказал он, и я автоматически ответил: «Аллейкум салам!»

Юность моя прошла на Северном Кавказе, побывал во всех его республиках, довелось повидать и Среднюю Азию, и такое приветствие для меня не внове.

– Побеседуем? – прямо-таки нежным голосом сказал ночной гость.

Мехди в телешоу «Битва экстрасенсов» всегда был именно таким – дружественным, тактичным, предельно вежливым. В одной руке Мехди были четки, в другой – трубка странной формы, похожая на африканскую: ее чубук не утончался к концу, как у всех европейских трубок, а был от начала до конца ровно цилиндрическим.

– Поговорим, – несколько удивившись такому «сеансу связи», ответил я. – Курите, пожалуйста, Мехди.

Он кивнул, раскурил трубку, и по комнате поплыл удивительный аромат его табака. Первоначально он обратился ко мне, назвав полное имя, то есть имя, отчество и фамилию. Я попросил обращаться только по имени, как принято у людей творческих.

– Не удивляйтесь нашей встрече, Василий. Я прочел две ваших книги и понял, что вы – не новичок в вопросах мистики.

– Но и не такой знаток, как, например, петербургский инженер Игорь Гарин. Он издал капитальный труд, двухтомник «Что такое мистика?». Да, когда работал над двумя последними романами, я стал интересоваться эзотерикой. Впрочем, я и не удивляюсь нашей беседе. Как написал наш гениальный Михаил Булгаков, если ты начал вглядываться в Бездну, то Бездна непременно начнет вглядываться в тебя… Я начал, и давно.

– Василий, я выбрал вас не случайно. Видите ли, после «Битвы экстрасенсов» ко мне стало обращаться очень много людей и по обычной почте, и по электронной, и по телефону. Я люблю людей и высоко ценю роскошь человеческого общения. Но как ни стараюсь, не могу ответить всем своим корреспондентам. Получается невежливо. Причем вопросы у всех, в принципе, одинаковые. Мне подсказали, что надо написать книгу, которая ответила бы хоть на часть этих вопросов.

– Хорошая идея. А популярность ваша неудивительна. Многие в том телеконкурсе болели именно за вас, в частности мы с женой. Вы действительно самый талантливый экстрасенс. Нас покорила ваша интеллигентность, такт, с которым вы рассказывали, как на самом деле развивались события, например матери той девушки, какая якобы покончила с собой, а на самом деле ее убили…

– Спасибо, Василий, и вам, и вашей супруге, дай ей Бог здоровья. Так вот, я же не литератор, а врач. Хочу попросить вас помочь мне в этом деле.

– Не наговаривайте на себя, Мехди. Вы – поэт, причем поэт, смею заверить, своеобразный. Понимаю, как трудно писать на неродном языке. В юности я тоже писал стихи и печатал их, думаю, научился разбираться в поэзии. Мне не надо читать десятки стихотворений, достаточно двух-трех, чтобы понять, это написано поэтом или же графоманом. Вы, несомненно, поэт. Хотя у Литературы с большой буквы, наверное, десять тысяч ступеней.

– Это очень высокая оценка для меня. Итак, хотел бы предложить вам помочь мне в составлении и редактировании этой книги.

– Надо подумать. Я обязательный человек и, дав вам согласие, не могу подвести ни вас, ни многих других людей, перед которыми у меня свои обязательства. Вы же знакомы с ковроткачеством? Персидские ковры – лучшие в мире. Написать книгу – то же самое что соткать ковер. Тысячи и тысячи узелков надо завязать – ручная работа. А какие-то наметки, черновики есть?

– У меня накопилось немало рукописей – стихов, притч, опубликованных статей и интервью. Хотелось бы, чтобы профессиональный литератор помог в их редактировании, в создании книги. Может, вы согласитесь также написать обо мне и правильно донести до читателей мое отношение к жизни, к Богу, к семье, к родственникам, друзьям и окружающим?

– Я читал о вас в прессе. К большому сожалению, мы живем в эпоху депрофессионализации во многих областях и отраслях, в эпоху безответственной журналистики. Немало беспардонных и часто невежественных газетчиков. В тех заметках и интервью, на мой взгляд, слишком много неточностей и ошибок. Ни одна газета даже ваше полное имя не назвала правильно! Такое впечатление, что сегодня никто и ничто не редактирует, нет даже корректоров. Вы, давая интервью, вполне могли сказать: «Мой отец – чистый перс». Но газетчики должны были написать «чистокровный перс», если они профессионалы. Или вы говорите: «Я горный человек», но журнал должен был написать «Я – горец». К устной речи меньше требований, чем к литературному русскому языку.

– Вот поэтому я и пришел к вам. – Мехди тихо засмеялся в адрес газетчиков, откинулся в кресле и перестал курить. – Иногда кажется, что пресса не просто ошибки совершает, а работает на моих конкурентов, исполняет их заказ. Столько нелепых измышлений! Конечно, кто-то мне завидует и желает зла. Пусть Бог будет им судьей. У меня так много работы, стольким людям надо помочь, и я не могу бросить все и просто жить для себя и своей семьи… Спрашивайте, Василий, у вас ведь ко мне много вопросов…

Должен, положа руку на сердце, откровенно сказать, что в тот момент я не испытывал ни беспокойства, ни опасения за состояние собственной психики. Только слегка удивился ночному гостю-фантому и нашему виртуальному, или телепатическому, общению. Поскольку в жизни уже случались десятки, если не сотни весьма невероятных, мистических ситуаций и коллизий, запредельных для логического и материалистического объяснения. Видел я и НЛО. Надо, видимо, пояснить, что с семнадцати лет я занимался журналистикой, окончил журфак университета, стал писателем, побывал в семнадцати странах и объездил почти всю нашу великую страну. Бывал во многих переделках, аварийных ситуациях, наблюдал необъяснимые стечения как счастливых, так и крутых обстоятельств…

В одной из своих книг я написал: «Не тщись сделать то, чего не хочет Случай». Теперь я так не думаю, случайностей в жизни нет, есть до поры не познанные закономерности. Знаки судьбы рассыпаны повсюду, надо только уметь их видеть. Встречался с тысячами людей, в том числе и с воистину великими, услышал множество таких жизненных историй, какие просто невозможно выдумать, сидя за письменным столом. Десятки очень загадочных смертей, чудесных исцелений, вообще чудес. Одна моя