меняют цвет.
Через сорок минут Ева почти въехала в огромное, как шевелящееся бесконечное серое море, стадо. Пастух сидел на лошади в середине отары.
– Иту-у-ус! – крикнула Ева, и эхо обрушилось сверху и с боков, побеспокоив овец. Залаяли собаки- пастухи, загоняя особо пугливых в кучу. Пастух поплыл к ней, и садившееся сзади солнце зацепилось за его голову нимбом.
– Илии нет, – сказал старик, не сходя с коня. – И девочки нет. Их забрали. Илия попросил позвонить, я дал один раз. Прилетела машина и забрала их.
– Кто был в машине? – Ева удивилась равнодушию внутри себя: опоздала.
– Шофер был в шлеме и Хамид.
– Хамид?! Хамид-Паша?
– Все знают Хамида. Я его тоже узнал, хоть он и давно здесь не был. Илия сказал, чтобы ты позвонила, куда тебе надо.
Опешившая Ева смотрит и не верит: коричневая рука протягивает самый настоящий спутниковый телефон. Ева берет его дрожащими руками, выдергивает антенну. Она нажимает кнопки: буфер на десять номеров.
– Кто-нибудь звонил по этому телефону после Илии? – свободной рукой Ева хватается за бурку старика, боясь, что тот исчезнет.
– Я звонил брату в Душанбе, лекарство просил.
Ева открывает предпоследний номер из исходящих. Длинный. Нажимает повтор.
В те полминуты, пока шло соединение, она увидела отроги гор и снег на них, она увидела зеленую траву, яростно чешущуюся лохматую собаку, она почувствовала незнакомый ей раньше резкий запах от старика или от стада? Она обрадовалась, что жива.
В ожидании вертолета Ева сидит со стариком у небольшого костра. Она с жадностью ест лепешку, старик курит трубку.
– Если машина опоздает, Тайхан тебя найдет.
– А тебя? – Ева говорит с полным ртом.
– А что меня? Если ты уже улетишь, я скажу, что улетела. Если ты будешь здесь, я покажу, где ты. Я его в пять лет учил правильно на лошади сидеть, что он мне сделает? Один раз разбил телефон брата, потом стыдно стало, привез этот. Этот больше и тяжелей, пришлось для него карман пришить в бурке, зато слышно все хорошо.
– А Хамида ты тоже учил сидеть на лошади?
– Нет. У Хамида мать была русская, она не давала его учить. Хамид с Тайханом друг перед другом всегда хвастались, кто чего нажил. Все у них есть, на хлопке сделали себе деньги, а ума не нажили.
Ева задумывается на секунду и решается:
– А кто занимался медицинским хлопком? Для иностранцев, для Красного Креста?
– Земля была Тайхана, а заводом управлял Хамид. Хамид сейчас далеко, говорят, он женщин продает, тьфу! А к Тайхану до сих пор приезжают проверяющие по тому заводу. Завод давно закрыт, а они приезжают. Недавно, весной, приехали двое. Кровь у них была не такая, как у его жены. Слили за один раз. Не мучились. Не позавидую я тому человеку, у которого будет такая.
– Как же вы живете?
– Хорошо живем. Земля – его, стадо – его, он хозяин, он своих людей пальцем не трогает, детей у нас рождается больше, чем за Курган-Тюбе. Там, говорят, больше тридцати лет мужчины не живут, там афганец хозяин, а он лютый. Летит! – прислушался старик.
Ева задержала дыхание, но ничего не услышала. Зато, когда встала, увидела внизу на ниточке дороги две машины в облаке пыли.
– А какое у тебя оружие? – спросила Ева.
– У меня есть любое в шалаше. Только зачем тебе? Не тронут тебя люди Тайхана, когда увидят вертолет. Они знают вертолет Хамида.
– Старик, у меня та самая группа крови.
Старик легко взбирается на лошадь и гонит ее к шалашу в низине. Ева смотрит в небо на опускающийся вертолет.
Они успевают взлететь, хотя летчик на ее просьбу дать какое-нибудь оружие, на крики подниматься быстрей только бессмысленно улыбался, тыча пальцем в карту.
– Измит! – говорил он, демонстрируя желтые зубы курильщика. – Измит, о'кей?
Кроме «о'кей», он ничего по-английски не говорил. Ева не могла оторвать глаз от картинки мира внизу, там на зеленой поверхности было нарисовано стадо – одним колышущимся серо-желтым руном, еще шалаш, старик у шалаша, пасущаяся лошадь, две машины, которые в этом рисунке были не к месту, два человечка, которые бежали по зеленой поверхности, – оживленные невидимым мультипликатором фигурки.
От Измита до Стамбула ее довезли на такси.
Хамид смотрел из окна, как из машины выбирается женщина в странном наряде: тапочки с задранными носами, шаровары, платье таджикского шелка. Голова не покрыта, темные волосы до плеч.
Хамид тяжело вздохнул. Он обещал Илие ее принять, ничего не поделаешь, может, просто спрятаться, разговаривать через секретаря?
Хамид тяжело побежал по своему дворцу, полы кимоно развевались крыльями гигантской бабочки, он заперся в кабинете, но через полчаса не выдержал, позвал секретаря.
– Что она? – спросил в иссохшее лицо Лизы.
– Пришла, разделась наголо и прыгнула в бассейн.
Хамид стонет, но после такого сообщения не может отказаться от участия в шоу, бежит по дворцу опять, в западное крыло, где в огромном, выложенном плиткой зале у него подогреваемый бассейн. Лиза отправилась за ним, путешествие долгое – надо пройти почти дюжину комнат и коридоров. Цокают тонкие высокие каблуки.
Хамид успел, Ева как раз вылезала, подтянувшись на бортике. Хамид провел ладонью по вспотевшему лицу. Ева смотрит на постаревшего Хамида, Хамид стискивает зубы: он уже забыл, как хороша эта женщина, убившая здесь, в его доме, лучшего друга детства Федю.
– Где он? – спрашивает Ева, прислушиваясь. Странный звук, словно тикают замедленные секунды приближающихся часов. Это цокают где-то по плитке пола каблучки Лизы.
– Нет его, – торопится объяснить Хамид, – уехал. Девочка чувствует себя хорошо, они вместе уехали, как только меня вызвали в МИД, сразу я их и отправил. К брату, к моему брату. Там хорошо, там их никогда не найдут. Мой брат человек зажиточный, он ремонтирует мебель, он простой человек…
– Где живет твой брат?
– Он живет в Хайфе, там им будет хорошо.
– Если ты врешь… – начала Ева.
В комнату вошла Лиза, осмотрела внимательно мокрое голое тело женщины, хмыкнула и достала блокнот и ручку.
– Туда, – сказала она, – легче всего добраться по морю. Это берег Израиля.
– Молчи, старуха! – закричал Хамид.
– Твой брат – еврей? – удивилась Ева.
– Да! Нет, он не совсем брат и не совсем еврей. Я обещал Илие, что помогу тебе вернуться домой. Я помогу, я прямо сразу и помогу, – Хамид достает из кармана телефон. – Я позвоню в русское посольство.
– Я наняла небольшое судно, два человека экипажа. Нелюбопытные. Если не хочешь поесть и отдохнуть, пойдем, тебя проводят к пристани, – не обращая на Хамида внимания, говорит Лиза Еве.
– Пошла вон!! – кричит Хамид.
– Не кричи, у тебя опять будет приступ.
– Сердечко шалит? – интересуется Ева.
– Язва у нас, – говорит Лиза. – Мы очень нервные стали после того случая, когда одна женщина зарезала в этом доме гостя.
Хамид, обессилев, падает в кресло.
