– Но это ведь искусство. Ну да ладно. Не обращай внимания. Возможно, мы съели какой-нибудь транквилизатор, но, скорее всего, это попросту старомодная лень.

Билл поднялся на ноги и потянулся за несуществующей трубкой. В раздражении он опять забыл, что ее нет. Отряхнув руки, он сказал:

– Потребуется время, чтобы построить плот.

– А зачем плот? Как насчет этих стай огромной кожуры семян, плывущих по реке? Они достаточно большие, чтобы выдержать нас.

Билл нахмурился.

– Да, по-видимому так и есть. Но как ими управлять в бурной реке? Я хотел бы посмотреть на дно, прежде…

– Управлять? Ты думаешь, что плот будет лучше?

Билл посмотрел на Сирокко сначала с удивлением, потом разочарованно.

– Тебе виднее. Вперед, командир.

Семена росли на вершинах самых высоких в лесу деревьев. На каждом дереве вызревало лишь одно семя, и когда оно достигало зрелости, то взрывалось подобно пушечному выстрелу. Они слышали эти выстрелы через продолжительные интервалы времени. То, что оставалось после выстрела, походило на скорлупу грецкого ореха, гладко разделенную пополам.

Увидев плывущую мимо такую скорлупу, они подплыли к ней и подтащили ее к берегу. Пустая, она высоко плыла над водой. У груженой – еще порядочная часть борта оставалась над водой.

Они задержались на два дня, готовя снаряжение и пытаясь приладить руль. Они приладили длинную жердь с лопастью на конце и понадеялись, что этого будет достаточно. У каждого было примитивное весло, на случай если они будут идти по бурной воде.

Габи отшвартовалась от берега. Сирокко, не жалея сил, отталкивалась шестом, направляя скорлупу на середину реки, затем она заняла свой пост на корме, положив руку на румпель. Подул ветерок, и она опять ощутила отросшие волосы. «Как приятно, когда ветер треплет волосы. Это одна из тех мелочей, которые мы утратили», – подумала Сирокко.

Габи и Билл были возбуждены, они забыли свою враждебность, сидя у противоположных бортов лодки, наблюдая за простирающейся перед ними рекой и выкрикивая Сирокко предупреждения об опасности.

– Запевай морскую песню, капитан! – закричала назад Габи.

– Ты все перепутала, глупышка, – засмеялась Сирокко. – Это вы, бедняги, откачиваете там в кубрике воду и поете песни. Ты что, не видела «Морского колдуна»?

– Нет, это какой-то триллер?

– Это экранизация шедевра старины Джона Уэйна. «Морской колдун» – это название корабля.

– А я подумала, что это капитан. И ты просто выбрала себе такое прозвище.

– Следи за собой, не то я сброшу тебя за борт.

– А как мы назовем наш корабль, Роки? – спросил Билл.

– Эй, а и правда, ведь у него же должно быть название, верно? Я так была занята поисками шампанского для ланча, что совершенно позабыла об этом.

– Ты, кажется, упомянула шампанское? – простонала Габи.

– Есть какие-нибудь предложения? У тебя есть шанс продвинуться по службе.

– Я знаю, как назвал бы его Калвин, – неожиданно сказал Билл.

– Не напоминай мне о Калвине.

– Тем не менее, мы приняли для наименований греческую мифологию. Корабль следовало бы назвать «Арго».

Сирокко, казалось, сомневалась.

– Это что-то, связанное с поисками золотого руна? Да, да, я сейчас вспоминаю кинофильм про это.

– Мы ничего не ищем, – заметила Габи, – мы знаем, куда нам надо идти.

– Ну тогда как насчет… – Билл помолчал, сосредоточенно глядя перед собой. – Я думаю об Одиссее. У его корабля было название?

– Не знаю. Мы потеряли нашего специалиста по мифам. Но если бы он и был здесь, то не думаю, что захотел использовать это название. Одиссей не означает ничего, кроме волнений.

– Ты суеверна, капитан? Вот никогда бы не подумал, – улыбнулся Билл.

– Это море, парень. Оно чуждо человеку.

– Ну тогда давайте назовем эту лодку «Титаник». Это название было бы по тебе.

– Еще лучше. Не искушай судьбу, приятель.

– А мне тоже нравится такое название, – засмеялась Габи. – Кто поверит, что такое прославленное название дали лодке, сделанной из скорлупы ореха?

– Пусть будет по-вашему, – задумчиво посмотрев на них, сказала Сирокко. «Титаник» так «Титаник». Попутного ему ветра, вам надо прокричать это, иначе не будет счастливого путешествия.