– Я догадываюсь, что это означает, – сказал Билл. – Я помню ее лицо, потому что это важно для меня. Я помню также тебя.
Сирокко улыбнулась, глядя ему в глаза:
– Но не мое имя. Это то, что волновало тебя и что ты не решался сказать мне?
– Да, – жалко улыбнулся Билл. – Ну разве это не дьявольщина? Август сказала мне твое имя, но она не сказала мне, что я называл тебя Роки. Между прочим, это очень привлекательное имя, оно мне нравится.
Сирокко рассмеялась. – Я почти всю свою взрослую жизнь пыталась избавиться от этого имени, но я всегда слабела, когда кто-нибудь нашептывал мне его на ухо.
– Что ты еще помнишь обо мне? Ты помнишь, что я была капитаном?
– О, конечно. Я помню, что ты была первой женщиной, которая была
– Билл, в невесомости не имеет значения, кто наверху.
– Это не то, что я… – Он улыбнулся, поняв, что Сирокко подшучивает над ним. – Насчет этого я также не был уверен. Мы… Я имею в виду, мы?..
– В смысле – трахались? – Она покачала головой, но не отрицательно, а удивленно. – Мы использовали каждый шанс. Как только я перестала гоняться за Джином и Калвином и заметила, что лучший мужчина на борту – мой инженер. Билл, я надеюсь, что не раню твои чувства, но я почти люблю тебя такого.
– Какого?
– Ты не решаешься спросить, были ли мы… в интимных отношениях. – Сирокко выдержала драматическую паузу, стыдливо опустив глаза. Билл засмеялся.
– Ты сейчас была такая, как до того, как мы узнали друг друга. Застенчивой. Я думаю, сейчас все будет как в первый раз, а первый раз всегда особенный, ты согласна?
Сирокко посмотрела на Билла из-под опущенных ресниц, выжидая, но он не двигался. Тогда она подошла и тесно прижалась к нему. Это не удивило ее; у нее была потребность довольно откровенно проявлять свои чувства, это относилось и к первому разу.
Когда они прервали поцелуй, Билл посмотрел на Сирокко и улыбнулся.
– Я хотел сказать, что люблю тебя. Ты не давала мне на это времени.
– Ты никогда не говорил раньше такого. Вероятно, тебе не следует связывать себя обязательствами, пока к тебе не вернется память.
– Я думаю, что раньше я мог и не знать, что люблю тебя. А потом… единственное, с чем я остался – это с твоим лицом и моими чувствами к тебе. Это правда. И я намеренно сказал тебе это.
– Ммм… ты славный. Ты помнишь, как это делается?
– Я уверен, что это придет само собой, когда мы займемся этим.
– Ну так я думаю, что тебе пора опять заняться мной.
Это было так же восхитительно, как и в первый раз, но без неловкости, которая обычно при этом присутствует. Сирокко забыла все на свете. Ей хватало света в темной хижине, чтобы только видеть его лицо, солома, которой был устлан пол, под его тяжестью казалась мягче самого мягкого шелка.
Послеобеденное время на Фемиде было длинным при ее постоянном дне. Сирокко никуда не хотелось уходить, ей хотелось остаться здесь навсегда.
Сейчас было бы самое время закурить, – сказал Билл, – если бы здесь была хоть одна сигарета.
– И ты ронял бы на меня пепел, – поддразнила его Сирокко.
– Отвратительная привычка. Если бы у меня было немного кокаина… Он весь упал вместе с кораблем.
– Ты можешь прямо сейчас отправиться на его поиски.
Билл продолжал лежать, тесно прижавшись к ней. Сирокко вспомнила, как на «Властелине Колец» ей нравилось ждать, займутся ли они любовью опять. С Биллом это обычно происходило.
Сейчас все было немного по-другому.
– Билл, я опасаюсь, что у меня будет небольшое раздражение.
Он приподнялся на локте:
– Тебе царапает спину солома? Если ты хочешь, я могу лечь вниз.
– Это не солома, мой сладкий. И не моя спина. Это что-то более личное. Я боюсь, что у меня одно место как наждачная бумага.
– Да, это так, но мне было неловко сказать тебе об этом. – Он скатился с нее и положил руку Сирокко под плечи. – Смешно, но всего несколько минут назад я не замечал этого.
– Если бы у тебя были там шипы, я бы тоже не заметила несколько минут назад, – засмеялась Сирокко. – Но я все равно хочу, чтобы у нас побыстрее отросли волосы. А так я чувствую себя ужасно глупо, а кроме того, это дьявольски неудобно.
– Ты полагаешь, что они растут медленно? Я обрастаю ими весь, с головы до ног. Такое впечатление, что блохи пляшут кадриль на моей коже. Прости, если я царапаю тебя.
Это в самом деле было так, он царапал ее изрядно. Сирокко нежно провела пальцами по его спине.
