девица, прославившаяся своими похождениями, танцовщица и романист, театральный художник, застенчивый помощник министра, который осознал, как он влип, когда было уже слишком поздно, и леди Кокперс.

— Господи, ну и сборище, — сказала Марджори, радостно

махая им рукой.

— Придете на мой прием, лапочки? — разнесся на весь ресторан скрипучий голос Полли Кокперс. — Только, чур, никому ни слова. Это будет совсем маленький интимный прием. Всего несколько человек — больше в моем доме не поместится, — только самые старые друзья.

— Все б отдала, чтоб посмотреть, какие у нее настоящие старые друзья, сказала Марджори. — Она ни с кем дольше пяти лет не знакома.

— Жаль, что Тони не понимает ее прелести.

(Хотя состоянием своим Полли была обязана мужчинам, популярностью она пользовалась главным образом у женщин, которые восторгались ее туалетами и скупали по дешевке ее поношенные платья; первые шаги по пути наверх Полли сделала в кругах столь неприметных, что не нажила врагов в том мире, до которого потом возвысилась; несколько лет назад она вышла замуж за добродушного графа, на которого тогда почему-то никто не посягал, и с той поры она вскарабкалась разве что не на самые вершины всевозможных социальных лестниц.)

После обеда миссис Бивер проследовала через зал к их столику:

— Мне ужасно некогда, но я просто не могла не подойти к вам. Мы так давно не виделись; Джон рассказывал мне, как дивно он провел у вас уикенд.

— Мы живем так тихо и скромно.

— Именно это он обожает. Бедный мальчик в Лондоне сбивается с ног. Скажите, леди Бренда, вы правда подыскиваете квартирку? Похоже, у меня есть именно то, что вам нужно. Сейчас дои ремонтируется, но к рождеству он будет готов. — Миссис Бивер посмотрела на часы. — О господи, надо бежать. А вы никак не могли бы заскочить сегодня ко мне на коктейль? Я бы вам все-все рассказала.

— Пожалуй… — сказала Бренда неуверенно.

— Непременно приходите. Жду вас к шести. Вы, наверное, знаете, где я живу? — и сообщив адрес, миссис Бивер отбыла.

— Что это она там говорила о квартире? — спросила Марджори.

— Да так, есть у меня одна сумасбродная идея…

Позже, раскинувшись в неге на столе костоправа, под сильными пальцами которого ее позвонки трещали, как защелки, Бренда гадала, будет ли Бивер вечером дома.

«Скорее всего нет, если он так любит светскую жизнь, — думала она, — да и потом, что толку?..»

Но он был дома, невзирая на два приглашения. Она получила все сведения о квартирке. Миссис Бивер свое дело знала.

— Человеку надо, — говорила она, — чтоб было где переодеться и позвонить.

Она разгораживала домик в Белгрейвии на шесть квартирок — каждая из комнаты с ванной, по три фунта в неделю за все; ванные будут просто шикарные, горячая вода в неограниченном количестве, все новейшие заокеанские усовершенствования, а в комнате поместится огромный стенной шкаф с электрическим освещением изнутри и останется место для постели. «Это решит давно назревшую проблему» — сказала миссис Бивер.

— Я посоветуюсь с мужем и дам вам знать.

— Только побыстрее, ладно? На них просто невероятный спрос.

— Я вам очень быстро дам знать.

Когда Бренде пришло время уезжать, Бивер отправился с ней на станцию. Обычно она ела в вагоне булочки с шоколадом» они вместе сходили за ними в буфет. До отправления поезда оставалось много времени, и вагон был почти пуст. Бивер прошел в вагон и сел рядом с Брендой.

— Вам наверняка хочется уйти.

— Вовсе нет.

— У меня есть что читать.

— Но я хочу посидеть с вами.

— Очень мило с вашей стороны. — Потом она сказала довольно робко: ей никогда не приходилось просить о таком. — Вы б, наверное, не согласились повезти меня к Полли?

Бивер заколебался. Перед приемом у Полли предполагалось несколько обедов, и его почти наверняка пригласили бы на один из них… если он свяжется с Брендой, ее придется повести или в «Эмбасеа», иди в другой роскошный ресторан… на это уйдет по меньшей мере три фунта… и еще надо будет возиться с ней, провожать ее домой… и если верить ей, она и в самом деле растеряла за последнее время всех знакомых (иначе зачем бы он ей понадобился?), значит, он к тому же еще будет связан по рукам и ногам на весь вечер…

— Мне очень жаль, — сказал он, — но я уже обещал обедать в одном доме.

Бренда заметила его колебания.

— Я так и думала.

— Но мы там встретимся.

— Да, если я поеду.

— Я бы очень хотел повести вас.

— Что вы, что вы… Я просто так спросила.

Веселое настроение, с которым они покупали булочки, бесследно прошло. Минуту они посидели молча. Потом Бивер сказал:

— Что ж, я, пожалуй, пойду.

— Да, бегите. Спасибо, что проводили.

Бивер пошел по платформе к выходу. До отхода поезда оставалось еще восемь минут. Вагон внезапно набился битком, и Бренда почувствовала, как она вымоталась.

— С какой стати бедному мальчику связываться со мной? — подумала она. Но он мог бы отказать и поаккуратнее.

— Ну как, хоть сейчас к Барнардо?[11]

Бренда кивнула.

— Шел по улице малютка, — сказала она, — и совсем, совсем пропал.

Она сидела, склонясь над чашкой, и безучастно помешивала хлеб с молоком. Чувствовала она себя премерзко.

— Весело прошел день? Она кивнула.

— Видела Марджори и ее гнусного пса. Кое-что купила. Обедала у Дейзи, в ее новой забегаловке. Ходила к костоправу. Только и всего.

— Знаешь, мне бы хотелось, чтобы ты отказалась от двойных поездок в Лондон. Ты от них очень устаешь.

— Кто? Я? Я в полном порядке. Просто я хочу умереть — вот и все. И ради бога, Тони, милый, только ничего не говори о постели, потому что я и пальцем пошевелить не могу…

На следующий день пришла телеграмма от Бивера. «Удалось отмотаться обеда 16 Вы еще свободны».

Она ответила: «Семь раз отмерить всегда хорошо Бренда». До сих пор они избегали называть друг друга по имени.

— Ты сегодня как будто в хорошем настроении, — сказал Тони.

— Я себя прекрасно чувствую. Я считаю, это из-за мистера Кратуэлла. Он приводит в порядок и нервы, и кровообращение, и все-все.

— А куда мама уехала?

— В Лондон.

— А почему?

— Дама по имени леди Кокперс устраивает прием.