– Вы убили пятерых, – отвечал Адамберг, раскладывая перед ним фотографии жертв и по очереди называя их имена.

– Я никого не убил, – заявил Дамас, взглянув на фотографии. – Мне можно идти? – добавил он, вставая.

– Нет. Вы задержаны, можете сделать один телефонный звонок.

Дамас удивленно уставился на комиссара.

– Когда захочу, тогда и буду делать телефонный звонок, – проговорил он.

– Эти пятеро, – продолжал Адамберг, показывая фотографии по одной, – были задушены в течение недели. Четверо в Париже, последний в Марселе.

– Ну и прекрасно. – Дамас снова сел.

– Вы кого-нибудь узнаете, Дамас?

– Конечно.

– Где вы их видели?

– В газете.

Данглар встал и вышел, оставив дверь приоткрытой, чтобы слышать продолжение этого жалкого допроса.

– Покажите ваши руки, Дамас, – велел Адамберг, складывая фотографии. – Нет, не так, другой стороной.

Дамас послушно выполнил приказание и протянул вперед свои длинные руки ладонями вверх. Адамберг схватил его левую руку:

– Это бриллиант, Дамас?

– Да.

– Почему вы его перевернули?

– Чтобы не повредить, когда чиню доски.

– Он дорого стоит?

– Шестьдесят две тысячи франков.

– Откуда он у вас? Фамильная драгоценность?

– Мотоцикл продал, 1000 RL, почти новый, покупатель расплатился этим.

– Мужчины ведь редко носят бриллианты.

– А я ношу. Раз он у меня есть.

Данглар подошел к двери и знаком отозвал Адамберга в сторонку.

– Только что звонили ребята с обыска. Они ничего не нашли. Ни пакета с углем, ни блох, даже крыс нет, ни живой, ни дохлой, а главное – ни одной книги, ни в магазине, ни дома, только несколько карманных изданий.

Адамберг поскреб затылок.

– Отпустите его, – настаивал Данглар. – Вы все равно ничего не добьетесь. Этот парень – не сеятель.

– Ошибаетесь, Данглар.

– Нельзя же цепляться за этот бриллиант, это смешно.

– Мужчины не носят бриллианты, Данглар. А он носит его на безымянном пальце левой руки и поворачивает камнем вниз.

– Чтобы не повредить.

– Ерунда. Алмаз нельзя повредить. Это самый надежный талисман от чумы. Он принадлежит его семье с 1920 года. Он лжет, Данглар. Не забывайте, что он трижды в день имеет доступ к урне чтеца.

– Господи, да он же ни одной книжки в жизни не прочел! – раздраженно воскликнул Данглар.

– Откуда нам знать?

– Вы можете представить этого парня знатоком латыни? Смеетесь вы, что ли?

– Я не знаком с латинистами, Данглар, поэтому не так предубежден, как вы.

– А Марсель? Как он мог оказаться в Марселе? Он постоянно торчит у себя в магазине.

– Его не бывает в воскресенье и понедельник утром. После вечернего чтения у него было время сесть на восьмичасовой поезд и вернуться домой к десяти утра.

Данглар в бешенстве пожал плечами и пошел к своему компьютеру. Если Адамбергу нравится выставлять себя дураком, на здоровье, а он в эти игры не играет.

Лейтенанты принесли ужин, и Адамберг разложил пиццу прямо в коробках на столе. Дамас поел с аппетитом, у него был довольный вид. Адамберг спокойно подождал, пока все насытятся, поставил коробки возле мусорной корзины и продолжил допрос за закрытой дверью.

Через полчаса Данглар постучал. Похоже, он немного смягчился. Взглядом он попросил Адамберга выйти.

– Дамас Вигье не зарегистрирован, – тихо проговорил он. – Человека с таким именем не существует, у него фальшивые документы.

– Вот видите, Данглар. Он лжет. Проверьте его пальчики по картотеке, он наверняка отбывал срок. Проверим его с самого начала. Тот, кто вскрыл замки у Лорьона и в Марселе, был знатоком своего дела.

– Файл с отпечатками не открывается. Я же вам говорил, что эта чертова база меня уже неделю достает.

– Езжайте в министерство, старина, и побыстрее. Позвоните мне оттуда.

– Черт, на этой площади все живут под фальшивыми именами.

– Декамбре говорит, что бывают места, где веет особенный дух.

– Ваше настоящее имя не Вигье? – задал вопрос Адамберг, прислоняясь к стене.

– Это фамилия для магазина.

– А для документов? – Адамберг протянул ему удостоверение. – Вы живете по фальшивым документам.

– Один знакомый их сделал, мне эта фамилия больше нравится.

– Почему?

– Потому что не люблю фамилию отца. Слишком известная.

– Так назовите ее.

Дамас впервые умолк, стиснув зубы.

– Я ее не люблю, – выговорил он наконец. – Все зовут меня Дамас.

– Ну что ж. Придется подождать эту фамилию, – сказал Адамберг.

Адамберг вышел пройтись, оставив Дамаса под охраной лейтенантов. Иной раз очень легко отличить, когда человек врет, а когда говорит правду. А Дамас не врал, говоря, что никого не убил. Адамберг видел это по его глазам и слышал по голосу, это читалось у него на губах и на лбу. Тем не менее комиссар был убежден, что перед ним сеятель. Впервые, допрашивая подозреваемого, он ощущал в себе какое-то странное раздвоение, словно две половины его существа вступили в противоречие. Он позвонил ребятам, которые обыскивали магазин и квартиру. Обыск совершенно ничего не дал. Через час Адамберг вернулся к себе в кабинет, прочел факс, присланный Дангларом, и переписал его себе в блокнот. Он почти не удивился, увидев, что Дамас уснул, сидя на стуле, крепким сном человека с чистой совестью.

– Уже сорок пять минут, как спит, – доложил Ноэль.

Адамберг положил руку на плечо Дамаса:

– Проснись, Арно Дамас Эллер-Девиль. Сейчас я расскажу тебе твою историю.

Дамас приоткрыл глаза и снова закрыл:

– Я ее и так знаю.

– Крупный авиационный промышленник Эллер-Девиль твой отец?

– Он им был, – ответил Дамас. – Слава богу, он застрелился в собственном самолете два года назад. Да не будет мира его душе!

– Почему?

– А вот так. – Губы Дамаса слегка задрожали. – Вы не имеете права меня об этом спрашивать. О чем угодно, только не об этом.

Адамберг вспомнил слова Фереза и решил зайти с другой стороны.